Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

Вернувшись к себе, Снейп, досадливо морщась, выставил на стол все склянки с зельем, приготовленным на крови фестрала. Что ж, и этот вариант оказался неудачным. Видимо, привязанности животного недостаточно для того, чтобы уберечь его от самого мучительного из Непростительных заклятий. Неужели и впрямь его защитила от боли любовь этой девчонки? Но как? Как она может любить его, ничего о нём не зная, видя только внешнюю оболочку, тщательно созданный и усердно поддерживаемый им образ злобного мерзкого чудовища, подонка без стыда и совести? Она ведь, по сути, ещё совсем ребёнок. Откуда же взяться силам, которые уберегли его тогда от Круциатуса Волдеморта? И, тем не менее, несколько капель крови мисс Лавгуд, полусумасшедшей юной ведьмы, полностью нейтрализовали действие Пыточного заклинания.

Мысли Снейпа медленно вращались вокруг этой загадки, пока он провожал взглядом струи медового цвета, отправляемые им из склянок в раковину. Он продолжал думать об этом, пока посуда мылась под краном, повинуясь взмаху его волшебной палочки, и после, когда чистые склянки были отлевитированы на полку в шкафу. Как же нейтрализовать сознание девчонки в его голове, когда он будет применять это Охранное зелье по назначению? Может быть, стоит смешать снадобье с кровью Лавгуд с тем, которое он приготовил без этого «ингредиента»? Допустим, в пропорции один к одному. Возможно, тогда боль будет чувствоваться, но не слишком сильно, зато и сознание девчонки в этот момент не будет доминировать над его сознанием. В ближайшее время он проверит эту теорию. Как только договорится с Дамблдором, чтобы тот помог ему в проведении эксперимента. У него ещё достаточно запасов зелья с кровью Лавгуд. Хватит надолго. Ну а у самой Лавгуд он быстро отобьёт охоту в него влюбляться. Возможностей для этого у него тьма. «Не в первый раз, — зло думал Снейп, раздеваясь и укладываясь в постель. — Любить чудовище — хлопотное занятие. Оно вам быстро наскучит, мисс Лавгуд».

К очередному уроку зельеварения Луна готовилась как никогда тщательно. Теперь, когда она знала так много о профессоре Снейпе, Луна смогла понять, до какой степени раздражает его тупость и наплевательское отношение к предмету, который он не просто любит, а буквально чувствует каждой клеточкой своего тела. Как мучительно для него чтение всего того бреда, который пишут студенты в своих эссе. Как злит его необходимость вдалбливать знания в головы тех, кто категорически отказывается эти знания воспринимать. И с каким удовольствием он отправил бы всех этих тупиц-студентов к драккловой матери драить котлы, лишь бы не мешали ему заниматься любимым делом — разработкой и приготовлением зелий. Луна понимала, насколько её рассеянность и невнимание злят профессора, а потому дала себе слово, что отныне на его занятиях она будет собранной и сосредоточенной. Она выполнит всё-всё, что требуется для приготовления любого, даже самого сложного зелья — лишь бы не огорчать профессора, лишь бы он не злился конкретно на неё — Луну.

Её домашнее задание в этот раз было на удивление чётким и конкретным. В нём не было «воды» и ненужных подробностей. В нём даже не было рисунков, оставленных там Луной по рассеянности. Отныне она будет радовать профессора своими знаниями и старанием. А чем ещё она может его порадовать?

Воодушевлённая этими мыслями, Луна едва дождалась, когда же наконец начнётся урок, которого большинство студентов так боялись и предпочли бы вовсе никогда на него не приходить. Всё было как обычно — задание на доске, написанное ровным чётким почерком, котлы на столах, огонь под котлами… Стук ножей о разделочные доски и вышагивающий по классу Снейп, время от времени останавливающийся рядом с каким-нибудь «счастливчиком», у которого от этого тут же начинали дрожать руки и путаться мысли.

К Луне Снейп не подходил долго, словно старался нарочно игнорировать её. Зато она, что называется, «поймала кураж». Её движения были лёгкими, изящными и плавными. Бросая на неё косые взгляды, Снейп понимал, что сейчас девчонкой владеет то, что можно назвать вдохновением — великолепное, хорошо знакомое ему самому чувство, когда всё получается, всё идёт идеально и ты точно знаешь — тебе всё удастся, как нельзя лучше. Что ж, тем сильнее будет удар…

Ближе к концу урока Снейп подошёл к Луне и остановился, наблюдая, как зелье в её котле медленно меняет цвет с ярко-зелёного на бирюзовый. Вскоре оно должно стать голубым — отличное противоядие против любовных снадобий. Такое зелье вполне заслуживает оценки «Выше ожидаемого», хотя он поставил бы «Удовлетворительно». Тем лучше, тем лучше…

Дождавшись, пока Луна подняла на него глаза, Снейп быстрым, неуловимым движением, которое, однако, девчонка не могла не заметить, бросил в её котёл щепотку коричневого порошка, который специально перед этим насыпал в свой карман. Луна так и не поняла, что это было. Она лишь успела разглядеть тонкие длинные пальцы, сыплющие в её котёл неизвестный, не предусмотренный рецептом ингредиент, да издевательскую ухмылку на бледных губах профессора. Луна открыла было рот, но не смогла издать ни звука, да так и застыла, растерянно хватая воздух и моргая широко раскрытыми, и без того выпученными глазами. Холодный презрительный голос Снейпа полоснул её, словно бичом:

— Мисс Лавгуд. Вы снова думаете о посторонних вещах. Что за дрянь вы сварили?

С этими словами Снейп взмахнул волшебной палочкой и зелье из её котла бесследно исчезло.

— Отвратительно, — бросил он напоследок, отворачиваясь от Луны и медленно направляясь к следующему столу.

По закону жанра девчонка сейчас должна разрыдаться от обиды. Возможно, выкрикнуть что-то ему в спину, нечто такое, за что он снимет баллы с её факультета. И после столь явной подлости уже больше никогда не станет думать о нём с сочувствием, воображая себе невесть что. Потому что такого отъявленного подлеца можно только ненавидеть. Ненавидеть всеми фибрами души и желать ему поскорее сдохнуть в страшных муках. Ну, мисс Лавгуд, ваш ход.

Снейп ждал её реакции до конца урока, но так и не дождался ни единого слова. Кажется, девчонка восприняла столь явную несправедливость с полным равнодушием. Может, она действительно сумасшедшая? Ведь только псих не отреагирует на такую гадость, не возмутится, не постарается доказать свою правоту или хотя бы не оскорбить обидчика. А эта ненормальная вот уже несколько минут молча роется в своей сумке и даже не прожигает его испепеляющими взглядами. Конфликта не последует? Снейп был разочарован.

А Луна, дождавшись, когда класс опустеет по окончании урока, подошла к столу, за которым мрачно восседал профессор зельеварения. Ага, кажется, девчонка достаточно умна, чтобы не ругаться с ним при посторонних, с удовлетворением подумал Снейп, предвкушая безобразную сцену с криками, слезами и оскорблениями. Но вместо этого девчонка положила перед ним на стол ожерелье из розовых стручков, в которых Снейп узнал плоды паффопода, со словами:

— Господин профессор. На вас сегодня явно напали эвилинги. Они делают человека злым и несправедливым к окружающим. А лучшее средство, чтобы отогнать эвилинга — бросить на пол стручок паффопода. Тогда эвилинг расчихается и убежит. Они не выносят вида и запаха цветов, на которые рассыпаются бобы из этих стручков.

Снейп молча уставился на Луну. Сказать, что он был удивлён — означало ничего не сказать. Он был не просто удивлён, он был растерян — состояние, в котором ему не доводилось пребывать практически никогда. Он разрывался между желанием разразиться громкой бранью в адрес этой идиотки и нежеланием связываться с блаженной. Нет, правда, обижать таких — грех. Это слишком даже для него, ядовитого гада и мерзкого чудовища. Поэтому Снейп молча проводил девчонку взглядом, а когда двери класса закрылись за ней, энергично встряхнул головой и потёр лицо руками, словно пытаясь избавиться от наваждения. Ожерелье из стручков паффопода он в сердцах зашвырнул на дно самого нижнего ящика своего письменного стола, в расчёте никогда более в этот ящик не заглядывать. И решил, что лучший способ отделаться от этой влюблённой дурочки — игнорировать её вместе со всеми её идиотскими высказываниями и выходками