Дочь брата (не) для меня (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

Я только и успела взмахнуть руками, прежде чем приземлиться бесформенным кулем прямо в дверях кухни, больно ударившись боком о дверной косяк.

Стон полный боли, вырвался изо рта непроизвольно. И я съежилась на полу.

Схватившись руками за бок, пыталась унять саднящую кожу и исподлобья наблюдала за тем, как не протрезвевший мужчина, больше похожий на разъяренного зверя, чем на моего отца, свирепым взглядом поочередно смотрит то на меня, то на Марийку. И в тот момент, когда он сделал в сторону Марийки шаг и тем самым зашел за угол, я вскочив на ноги, шмыгнула в свою комнату и закрылась на замок.

— Пошла отсюда вон! — прогремел за дверь голос отца, а у меня все волоски на теле поднялись от этого возгласа дыбом.

Притаившись возле двери, не дыша… вслушивалась в происходящее за ней.

Тонкое подвывание Мари резко обрывается… У меня внутри всё заледенело в тот же миг. Я вжалась ухом в полотно (сама не знаю, что хотела там услышать), пытаясь расслышать хоть что-нибудь. Резкий удар в дверь и я от неожиданности отскочила назад. Запуталась в своих же ногах и упав на задницу начала быстро перебирать ногами пятясь к выходу на лоджию.

— Открывай Лиза! — рыкнул отец так громко, что стены задребезжали.

Меня пронизал ледяной страх. Мозг отказывался воспринимать всю реальность данной ситуации и хаотично пытался найти выход из этого, — оглядываюсь по сторонам, — замкнутого помещения.

— Лиза! Если ты сейчас не откроешь, то я вышибу к чертям собачьим эту дверь! — прогремел отец.

Твою мать! Твою мать!

В этот момент уперлась спиной в пластиковую дверь, ведущую на лоджию. В голове будто лампочка «Ильича» загорелась мысль, и пока я пыталась встать и реанимировать онемевшие со страха конечности, она начала жечь извилины.

— Блядь! Оживайте уже! — взмолилась я и со злости ущипнула себя за икру так, что в глазах потемнело от боли, — ну вот… так-то уже лучше, — прошипела я, заглаживая ущип.

В тот момент, когда я открыла пластиковую дверь, первый серьезный удар сотряс мою дверь в комнату, и я даже услышала хруст дерева.

— Ой, мамочки! — внутри все затрепетало, и страх сжал горло не давая дышать.

Надо бежать и быстрее.

Выскочила на лоджию и подперев снаружи дверь железным стулом подбежала к узкому проему в стене между лоджиями, взмолилась к боженьке о том, чтобы мне суметь пролезть в него.

Мне кажется, прошла целая вечность, прежде чем мне удалось протиснуться в эту гребаную узкую щель! В голове мелькнула мысль о том, как давно я не занималась подобной хренью?! Но продолжить копаться в памяти мне не дал звонкий удар. Я глянула через плечо.

Твою жиж мать! Отец будто ополоумев, начал выбивать пластиковую дверь! Подбежав к следующей бетонной прорехи, протиснулась в нее.

Дыхание сбилось и застряло в горле, когда услышала, как осколки посыпались на пол от разбитого стекла.

Твою мать! А как же разглагольствования оконщиков о том, что их стеклопакеты, якобы не бьются?!

— Лииизаааа! — орет отец, а я больше не задерживаясь ни на секунду проползаю сквозь последнюю прореху, и вот уже путь к побегу прямо у меня под носом.

Вдох-выдох…

Вдох-выдох…

Перекидываю ногу через балконное ограждение и задерживая дыхание цепляюсь пальцами за железные прутья пожарной лестницы.

Спустя несколько секунд, — и я ни разу не смотря вниз, — начинаю медленно перебирать ногами, спускаясь по лестнице вниз.

Думать сейчас вообще не получается, потому как сосредоточенна только на том, что у тебя под ногами пропасть, дно которого укатано асфальтом и стоит только оступиться и все тебе конец.

— Лииизааа! — сверху до моих ушей доносится возглас отца.

Нахер! Смотреть вверх себе дороже. Сфокусировала все внимание на том, чтобы ногами постараться переставлять быстрее иначе, мой путь как мне казалось изначально к освобождению, приведет меня прямиком в лапы отца-тирана.

— Ты, что совсем дура! — прогрохотал возмущенный отце.

Но это были уже отголоски… обрывки фраз, которые до моих ушей донеслись с ветром. Еще пару минут и я буду на земле. Отец за это время по любому не успеет спуститься.

И вот уже под ногами последний железный прут… я цепляюсь за него одной рукой, второй продолжаю держаться за предпоследний прут… Теперь бы настроиться и повиснуть на нем.

Черт! Черт! Черт! Закрываю глаза. Делаю вдох и…

— Аааааааа! — отпускаю руки и лечу вниз.

Ощутимый удар ступнями об асфальт и я заваливаюсь на бок.

— Блядь! Вставай! Что разлеглась? — голос Мари врывается в сознание.

— Что? — распахиваю глаза.

— Ничего! Вставай говорю. Иначе пиздюлей огребешь нереальных…

— И кого мне за это стоит благодарить? — зло выплевываю, уже бывшей подруге в лицо, и честно пытаюсь подняться.

Она подхватывает меня под локоть и дергает со всей дури на себя.

— Ай! Больно! — возмущенно вскрикиваю я.

— Поверь мне — вот это, — сжимает мой локоть с силой и толкает в сторону выхода (о котором знают только «свои») — еще не больно. Шевели конечностями. Иначе влетит не только тебе, но и мне.

— Мари, зачем тебе это? Ты уже сделала все, чтобы утопить меня! Какого черта, теперь хочешь помочь?

— Твою мать! Лиз, давай разборки устроим после того, как твой долбанутый папашка не сможет нас достать?!

Вот тут мне с ней пришлось согласиться. Хоть мне и было неприятно от того, что она называет отца долбанутым, но факты на лицо и говорят сами за себя… к сожалению.

Прихрамывая на обе ноги, — и не без поддержки Мари, — я все-таки смогла добраться до секретного выхода с внутреннего двора нашего дома.

— Ты думаешь он нас здесь не найдет? — прошипела я тот вопрос, который меня сейчас волновал больше всего.

— Ну, если ты ему не показывала его, — девушка ткнула пальцем в проход, — то думаю что вряд ли, — прошипела в ответ Мари и мы затаив дыхание продолжили двигаться по узкому переходу между основным домом и пристроенным к нему зданием.

Этот переход мы облюбовали еще в детстве.

Еще пару шагов и он становится шире. Превращаясь в небольшой пяточек. Вот именно здесь я впервые попробовала курить. И, конечно же не с ребятами из моего подъезда, а с теми, что были попроще и подоступнее. Вот с ними было настоящее веселье и свобода. Мне конечно и в то время от отца всегда доставалось по полной, но отказаться от этих вылазок я не могла. Именно в них я находила утешение от того одиночество, которое меня нередко захлестывало. Стоило только подумать о матери.

— Ну что молчишь? Говори… — так не вовремя прервала мои раздумья Мари, поэтому я уставилась на девушку невидящим взглядом, — … а что ты хотела?! — начала Мари, хотя я ей даже и вопроса не задала. Видимо решила высказаться… наболело. — Мне Кирилл… всегда нравился, — она запнулась, — твой папа… мне всегда нравился и когда я поняла, что он тоже проявляет ко мне интерес, решила соблазнить его.

— Что? Зачем? — посмотрела на Мари в недоумении, — он же в отцы тебе годится?!

— Да ты я посмотрю мисс Сама Очевидность, Лиз, — хмыкнула Мари, — я и без тебя все прекрасно знаю и мне не нужно ни твое одобрение, ни что-либо еще, — вздернула девушка подбородок.

— Тогда, я отказываюсь тебя понимать, — сжала челюсть и прижалась спиной вплотную к стене, так как мимо узкого прохода мелькнула тень, и послышалось тяжелое дыхание. Не трудно было догадаться, кто там был.

— Тссс, — зашипела Мари и сама вжалась спиной в стену, затравленно поглядывая в ту сторону, откуда мы только что пришли.

— А что ты боишься? Что он тебе сделает? — зашептала я.

— Он уже сделал, — ответила Мари, — и это все из-за тебя, — зло сощурила глаза Мари.

Я вздернула бровь.

«Из-за меня?»

Одними губами спросила её.

— Это ты виновата. Ты сама себе подписала приговор. Зачем позвонила?

— Я… я… — я даже не знала, как реагировать на ее нападки, — ты моя подруга, — пожала плечами, — бывшая подруга, — быстро поправилась.

— Мне пришлось тебя заложить, — потупила взгляд Мари и я ей поверила, мне ничего не нужно было рассказывать. Я знаю своего отца, сама же только вчера сбежала от него.