Невеста по принуждению (СИ) - Вишневская Виктория
И какой бы Вернер не был человек, его ласки вызывают во мне бурю эмоций. Поднимают все чувства, позволяя испытать ту самую не хватающую моему организму гамму ощущений.
И даже сейчас. Он просто целует. Искусно. Жадно. Будто высасывает из меня силы.
— Перестань, — чуть отстраняюсь, боясь сделать что-то не то. Совру, если скажу, что мне не нравится. В какой-то момент я даже захотела ответить. Почти сразу. Но нельзя. — Мне нужно идти.
— Подождут, — отрезает так равнодушно, что даже я верю в то, что сейчас весь состав просто дождётся, пока я с Вернером немного развлекусь.
Но нет. Лина, соберись!
Когда ласки и прикосновения так стали влиять на тебя?
Громову требовалось много сил возбудить меня. И то не удавалось, и всё кончалось не очень удачно — секса не было вообще.
А здесь… Всего лишь касания. Маломальские словечки. А тело уже не сопротивляется, хотя разум твердит совершенно другое.
Но и он отключается, стоит Владу спуститься дорожкой поцелуев до шеи. Опасное место. Никогда не позволяю людям трогать себя за неё. Где бы это не было… Шарфы и украшения всегда надеваю сама.
Потому что тело мгновенно напрягается и передёргивает, вызывая шустрые мурашки, покрывающие всю спину. Соски твердеют в секунду, потираясь о приятную ткань закрытого лифа.
И всё.
Стоит Владу сделать поцелуй, как я уже начинаю сдаваться.
— Только не засос, — прошу его в мольбе. Иначе придётся замазывать и его…
Ухмылка касается кожи.
— Я постараюсь, — звучит неубедительно. — Но так манит. Могу не сдержаться.
И даже в такие моменты он меня раздражает. Но эта скотина говорит так красиво. Тихо, маняще, с лёгкой хрипотцой. Что и мне теперь становится всё равно. Откидываю голову чуть назад, позволяя целовать себя.
Господи, что я творю…
Только позавчера он заставлял меня есть, прижимал к стене, ругаясь. А вчера вообще не пустил меня на фотосъёмку. Ничего хорошего!
А сейчас…
Таю, чувствуя его ладони, скользящие по телу, и дурею. Позволяю ему сделать всё то, что он задумал.
Потому что чувствую такое приятное чувство впервые. Нет, не впервые. Тогда, когда он входил в меня пальцами, а потом и членом… Ощущала то же самое. Но сейчас как-то по-другому.
Тогда я делала это из-за обиды. Плохих эмоций. Пыталась погасить то чувство разочарования. А сейчас ничего из этого нет. Только жгучее желание, распространяющееся по всему телу.
И даже когда Влад прижимает меня к туалетному столику, продолжая осыпать шею поцелуями, не сопротивляюсь.
Хоть и мычу слова, которые должны отрезвить хотя бы его:
— Влад, пожалуйста, не сейчас.
У меня, блин, съёмка!
И если волосы можно пригладить, а макияж чуть поправить, то водопад между ног, пропитывающий ткань рекламированного белья можно высушишь только феном, которого здесь нет. А если и есть, нужно время.
— Нет, сейчас, Каролина, — отрывается. Поднимает на меня свой горящий взгляд карих глаз. А ладонь уже опускается на запретный для него треугольник, который так хочет сейчас почувствовать его ласку.
Длинные пальцы касаются мокрых складок через боди и делают несколько шустрых движений. Слышится звук клёпки, и всё. Ткань чуть ослабляется и Вернер, смотря мне в глаза, легко касается меня там, где всё уже горит.
— Я вот чего не понимаю, — он прищуривается, ведёт вдоль влажного местечка, а я задыхаюсь. Даже от таких прикосновений. — Сопротивляешься, но вся течёшь.
Его ладонь пропадает, и я облегчённо выдыхаю. Глотаю воздух ртом и отвечаю:
— У меня фотосессия, — пытаюсь сказать твёрдо, но выходит, как всегда. С придыханием, заминкой. — Не хочу идти потрёпанной и мокрой.
Говорю это, а сама наблюдаю, как Влад своими пальцами медленно расстегивает ремень брюк. Сглатываю, вспоминая, как почти таким же он приковывал меня к кровати.
И снова ощущаю те незабываемые чувства.
Почему они просыпаются именно сейчас?
Когда ремень летит в сторону, пуговица выскакивает из петельки, а собачка ширинки скользит вниз?
Невольно облизываюсь, понимая, что сейчас лучше уйти.
— Подними глаза, — не просит, а приказывает. Хренов доминант. Но я делаю, повинуюсь. Интересно, что Вернер скажет.
В момент он становится ещё ближе. Смотрю в его тёмные искорки и хочу убежать. На меня так никто и никогда не смотрел. От этого становится ещё страшней, потому что реакция моего тела пугает. Как и мысли, появившиеся в эту секунду.
Я. Его. Хочу.
И даже когда он берёт меня за бёдра, приподнимая, не сопротивляюсь. Позволяю сделать ему это: развести бёдра в стороны и резко войти.
От его ощущения внутри всё вокруг кружится. Прикрываю глаза и издаю тихий стон, боясь, что нас кто-то услышит.
Обхватываю руками его шею и с трудом понимаю услышанное:
— Это будет тебе уроком, Кара, — это имя звучит из его уст странно. Порочно, хотя оно не должно быть таким. Меня редко кто так называет. А из его рта… Это сокращение слышится так… грязно. — За непослушание.
Да пошёл ты!
Хочу выкрикнуть это ему в лицо, но Влад двигает бёдрами, быстро насаживая на себя. Как проклятый зефир на палку. И его точно, как и меня, сейчас жарят на огне. Только мой… Слегка своеобразный.
Вызванный Вернером.
Клятый немец! Или кто он там!
— А ты, — вырывается с горла вместе со стоном, когда Влад делает один резкий толчок и выходит, снова двигаясь в быстром темпе. — Когда учителем успел стать?
Слова даются тяжело.
Вернер словно необузданный огонь, в котором я сейчас горю. Не могу сопротивляться, а только чувствую его всем телом. Его обжигающие руки, скользящие по талии и похожие на языки пламени. И искры, в виде слов, исходящие от него:
— Когда ты перестала слушаться, — а я разве когда-то это делала? — А теперь…
Протяжно постанываю и выгибаюсь, чувствуя его слишком остро и ярко. Влад набирает скорость и вколачивается так, что косметика на туалетном столике начинает падать. Но мне всё равно. Потому что слышу его слова, заставляющие покраснеть до кончиков волос:
— Представь себя на фотосессии с другим мужчиной, — и я невольно делаю это. Представляю себя в руках Абрамова. — Как только была оттрахана мною.
Закусываю губу и в следующую секунду распахиваю веки вместе со ртом. Очередной стон слетает с губ, и я смотрю в эти тёмные глаза. Влад сверлит меня взглядом, разжигая изнутри и убивая снаружи.
И я снова представляю. Раскрасневшиеся щёки. Потрёпанные волосы, которые попробую уложить. Пухлые губы, изнасилованные в диком поцелуе. Напряжённое и всё ещё и разгорячённое тело. И мокрое боди, высушить которое явно не успею.
— Что ты чувствуешь? — спрашивает, когда узел внизу живота закручивается сильнее.
— Стыд, — щёки горят, стоит только представить меня в декорациях на глазах у десятка людей. — Смущение.
Последнее слово буквально выдыхаю.
Член Влада совершает последние толчки, и я взрываюсь. Рассыпаюсь на маленькие осколки, обмякая в его руках и закатывая от удовольствия глаза.
Скажу честно — улётно. Спонтанный секс в неожиданном месте. И ведь кто-то мог войти, а я только сейчас это понимаю…
Продолжаю сжимать стенками лона всё ещё двигающегося во мне Влада и снова начинаю разгораться.
Наваждение какое-то. Всегда считала, что больше одного оргазма получить не в силах, но сейчас… Хочется ещё и ещё.
Но Влад лишает такой возможности. Покидает моё тело и кончает мне на ногу.
Хорошо, что бельё не задел!
— Предохраняться не учили? — шиплю, совершенно забывая об этом. Хороша дура! Беременность мне ни к чему. Стоит только появиться впереди пузу, моя карьера пойдёт на дно.
— С тобой — нет, — отрезает и одевается. Не успеваю задуматься о его фразе.
Слышится неожиданный стук в дверь.
— Каролина? Я зайду? — тело прошибает холодный пот. Ксюша.
Без раздумий толкаю Влада за ширму, а сама кричу:
— Погоди! — судорожно осматриваюсь по сторонам, пока Вернер вальяжной походкой идёт за преграду, поправляя одежду. Придурок! Ему весело!
