Мари Грей - Другие истории, которые заставят тебя покраснеть (сборник)
Он надел свободные брюки, которые должны будут скрыть некстати случившуюся эрекцию, оставляя при этом свободу движениям. Старая приятельница утверждала, что в этих брюках его ягодицы выглядят весьма аппетитно.
Он пришел на час раньше, как и было условлено, и представился менеджеру – молодой женщине с папкой в руках, которая сверила его данные, перед тем как отвести его в святая святых, где он должен превратиться в любимца моделей, и, возможно, в непревзойденного любовника.
Его проводница не была привлекательна. Холодная, слишком высокая и худая. Она была такая колючая, что Доминик внимательно выслушал все, что она сказала, чтобы не переспрашивать. Тем лучше! Те красавицы, что ожидают его, полностью компенсируют это неприятное впечатление. Эта мысль вызвала волну возбуждения.
Менеджер показала ему галерею фотографов в роскошном зале и указала дорогу за кулисы. Доминик был уже на втором этаже. Он уже видел, как модель, переодевающаяся в углу, снимает одежду, которую она только что так профессионально демонстрировала, и представил, как он яростно ворвется в нее. Он проделает это с каждой так хорошо и с такой силой, что они потеряют над собой контроль и будут стонать от удовольствия, умоляя его не останавливаться. Сколько возможностей!
Напоследок менеджер сказала, что будет двенадцать моделей, нанятых в лучших агентствах мира, и оставила его устраиваться.
Доминик распаковал свою аппаратуру, расставил ее по местам и, глубоко дыша, попытался успокоиться, чтобы унять свою невероятную эрекцию.
Он был готов. Он встал за аппаратом, стараясь окончательно овладеть эмоциями. Костюмерши принесли закрытые чехлы с одеждой, гримерши разложили свои инструменты. Разносился запах кофе из кофеварок, распорядитель расположил гигантские корзины с фруктами на столе. Они должны были скоро появиться.
Разглядывая себя в зеркале, Доминик добавил последний штрих к своему внешнему виду: он расстегнул рубашку, чтобы открыть волосы на груди, в которых поблескивала тяжелая золотая цепь; освежил лицо лосьоном после бритья, и убедился, что захватил пачку презервативов, ведь никогда не знаешь, чего ожидать… Пригладил усы, выпустил несколько локонов и небрежно устроился в кресле, листая журнал с безразличным видом человека, утомленного ожиданием.
Послышался шум множества приближающихся шагов, как если бы все двенадцать шли вместе. Превосходно! Ему повезло – он сможет сразу поцеловать их всех одним только взглядом.
Услышав, что они уже в дверях, он принял соответствующую моменту позу и, придав лицу соблазнительное выражение, смотрел, как дверь открывается навстречу его мечте…
Шумная группа мальчишек, самому старшему из которых было лет девять, ввалились в зал, взбудораженные тем, что им предстоит первое серьезное дефиле.
Лучше один раз попробовать…
Как прекрасна эта затяжка сигаретой! Ив передал мне ее, хорошо зная мои привычки. Едкий дым обжег мне горло и с упреком пощекотал ноздри, легко улетучиваясь – еще один гвоздь в крышке гроба, привычка, с которой я никак не могу порвать.
Пот, покрывавший мое тело, быстро испарялся, удары сердца становились все спокойней. Какой кайф! Ив постоянно меня удивляет; каждый раз, когда мы занимаемся любовью, оказывается лучше, чем прежде, хотя, казалось, лучше уж некуда. Постель красноречиво свидетельствовала об этом. Матрас сполз с одной стороны на пол. Простыни, до этого аккуратно застеленные, превратились в кипу, взбитую нашими ногами. Даже чехол на матрасе сполз. И мы вовсе не боролись!
Я не знаю, что делает наши забавы такими яркими. Мы каждый раз погружаемся в эротическую атмосферу, отдаваясь общему всепоглощающему наслаждению. Мы становимся почти животными, но животными, которые любят друг друга и хотят друг другу нравиться. Странно, Ив в жизни человек сдержанный, однако в постели он постоянно открывается с новой стороны. Он откровенно, без смущения рассказывает мне о своих фантазиях, объясняя их в мельчайших подробностях. И я с удовольствием включаюсь в игру. Мы столько раз разыгрывали эти сцены, что иногда я спрашиваю себя, настоящие ли Ив и Сара участвуют в них. Тем более, что я рассказываю ему такие вещи… Как правило, я смотрю, в каком он настроении, и действую в зависимости от этого.
Если он смешлив и настроен игриво, я становлюсь развязной служанкой, в одном лишь переднике и наколке. Он ведет себя, как капризный хозяин, бегающий за нахалкой до тех пор, пока мы не ослабеем от смеха и удовольствия.
Если, напротив, я вижу, что он грустит и подавлен, я становлюсь нежной и любящей любовницей; я нежно массирую его, медленно и деликатно вызывая желание. Мы долго и страстно занимаемся любовью.
Но больше всего мне нравится, когда он ведет себя как вояка, прямо и неприкрыто затаскивая меня в постель, следуя лишь потребностям своей страсти. Он может быть таким вульгарным мачо! Я превращаюсь в шлюху, как в словах, так и в поведении, мучая его до тех пор, пока он не вторгается в меня сзади, сжимая мои бедра, чтобы лучше насадить. Мы любим эти маленькие представления, которые сближают нас и оставляют столько приятных воспоминаний.
Однако наша «рутинная жизнь» изменилась с тех пор как… столько же прошло времени? Мне кажется, это был вторник; во всяком случае, где-то на неделе, так как мы оба пришли поздно с работы и были уставшими, и хотели заняться любовью без особых мудрствований. Ив был задумчив. Возможно, обдумывал следующий сценарий; пока он мыл посуду, я расстегнула его брюки. Я склонилась, дразня языком его живот, потом опустилась на колени. Он казался нерешительным… почему не взять инициативу в свои руки? Он ничего не предлагал, и тогда я принялась нежно посасывать его. Он продолжал оставаться молчаливым и задумчивым, потом, кажется, ему что-то пришло в голову.
– Что бы доставило тебе настоящее удовольствие? – спросил он.
Так как рот у меня был занят, а мое воспитание не позволяло мне говорить при этом условии, я промолчала, а он продолжил:
– Ты не хочешь почувствовать другой член?
Я чуть покачала головой в знак отрицания.
– Никогда? Давай, ты вполне можешь сказать мне об этом…
Я снова покачала головой.
– А если бы их было два, мой и чужой?
Это заставило меня поколебаться. Почему я никогда не думала об этом? Я всегда мечтала о стольких трюках, отнюдь не «консервативных», но никогда подобная мысль не приходила мне в голову. Я продолжила ласкать его с еще большим старанием, показывая свое одобрение.
– Ага! Как ты представляешь себе его, этот член? Больше, чем мой?
Хм, деликатная тема, я предпочитала не становиться на скользкую почву и притворилась глухой.
