Она любила кофе (СИ) - Золотникова Полесья

Добившись своего — абсолютной наготы Татьяны, бариста принялся властно изучать каждый сантиметр её кожи.

Его губы, грубые прикосновения, запах — они заполнили всё для девушки, чье тело вздрагивало от тесного контакта, словно натянутая струна.

Таня тихо стонала от удовольствия, ощущая всю прелесть близости с обнаженной кожей парня. Ей понравилось окунуться в запретную бездну, где был лишь он — её персональный любовный яд.

«Да! Будь моим! Пожалуйста!»

А когда Илларионов шеловливо скользнул вниз кончиками пальцев, Татьяна застонала громче, больше не сдерживаясь. Ей очень хотелось, чтобы Сергей понял, как необходим сейчас.

Илларионов, не стесняясь, запустил несколько пальцев внутрь партнерши. Та была настолько горячей и влажной внизу, что не нуждалась ни в каких дополнительных подготовлениях. Но, несмотря на это, решил поиграть.

Её легкие обожгло, дыхание участилось, тело в очередной раз свело дрожью. Прикрыв глаза, она не заметила, как ногтями впилась в спину. Бариста умело доводил девушку до оргазмов, максимально готовя к новому проникновению.

«Прекрасно, малышка вся мокрая», — коварно усмехнулся про себя Илларионов, не видя смысла оттягивать миг.

Парень резко усадил партнершу на край стола. Щукина сама развела бёдра, приглашая внутрь. Пьяный от желания, Сергей наконец стремительно завладел ей.

Та даже вскрикнула от блаженства, испытав незабываемые ощущения, когда тот вошёл разгоряченной плотью. Внизу всё свело судорогами.

Девушка полностью отдалась во власть чувств, даря партнеру не только свои стоны, уже крики, умоляющие не останавливаться. И он не останавливался, продолжая вызывать новые оргазмы.

Татьяна отлично приняла его в себя. Илларионов ненасытно пронзал её снова и снова, крадя последний кислород из легких.

Сергей быстро нарастил темп, ощущая каждое умопомрачительное сжатие Щукиной, и был в нирване, далеко от реальности. Брал всё жестче.

Они окончательно растворились друг в друге, забыв про всё на свете.

Дойдя до предела, юноша «разрядился» прямо в неё, не сумев удержаться. Она вдруг замерла, вздрагивая. Это был самый волшебный чувственный миг, навсегда оставшийся в памяти.

Достигнув пика, Татьяна счастливо закатила глаза, из последних сил держась за Илларионова. Оба с трудом дышали, словно после марафона.

Она разочарованно вздохнула, как только парень «отделился» от неё. Ей больше нравилось, когда тот двигался внутри, наполняя собой каждую клетку тела.

— Хочешь воды? — тихо предложил Илларионов спустя пару минут.

Щука коротко кивнула. Тяжело дыша, на ватных ногах он достал с навесной полки стакан, налил жидкость из пятилитровой бутылки, протянул ей.

— Спасибо, — шепотом произнесла Щукина, приняв прозрачную ёмкость.

— Не хочешь освежиться?

— Сейчас в себя приду, — усмехнулась партнерша в ответ.

Серый, пошатываясь, отправился в душ первым.

Она проводила его влюблённым взглядом.

«Красив ты, Илларионов!»

Соблазнительные изгибы, рельефы, гладкая подтянутая кожа. Тяжело вздохнула. Она бы с радостью зажгла с ним второй, третий и четвертый раз, от природы обладая ненасытным темпераментом.

«Сексуальный, зараза!»

После кучи ошибок в прошлом Татьяна отчаянно искала одного постоянного партнера. Ей искренне хотелось видеть Сергея им, глупо отрицать.

Юноша идеально подходил ей. Горячий, страстный, сногсшибательный. Чутье не обмануло, в сексе бариста прекрасен не меньше, чем внешне. Он искусно улавливал желания девушки и действовал своевременно, не нуждаясь ни в каких инструкциях. При мыслях об этом внизу живота всё свело от нового порыва страсти, но будет ли Илларионов еë тем самым?

— Тань, могу помочь с душем, хочешь? — вернул в реальность ласковый голос парня, вызывая трепет.

Улыбнулась, приятно удивленная такой заботой.

— А, давай.

Они вместе прошли в ванну. Он помог перебраться через борт, переключил с крана на душ, отрегулировал воду и свободной ладонью, нежно касаясь, стал смывать с её тела всё лишнее.

Щука от наслаждения прикрыла глаза. Ей нравилось ощущать его прикосновения, но стоило Илларионову опуститься рукой внезапно вниз, резко перехватила, не желая продолжения.

— Я что-то сделал не так?

— Здесь сама вымою, — не стала провоцировать очередной соблазн Щукина.

Настолько нелепо портить уединение Таня не хотела, но ей необходимо было отдалиться, чтобы закончить начатое. Илларионов уступил, не став настаивать. Просто задумчиво наблюдал за тем, как соблазнительно стекали капли воды по обнаженному телу девушки. Там было на что посмотреть.

Приводя себя в порядок, Татьяна вновь заговорила.

— Кстати, никогда не подумала бы, что ты такой заботливый.

Сергей вздохнул.

— Ты первая девушка, о которой хочется позаботиться, — тихо признался собеседник.

Щукина наградила юношу теплой улыбкой в ответ, быстро закончив с освежающей процедурой. Парень приподнял в ванной, перенес и опустил на пол.

— И чего во мне такого особенного? — усмехнулась, когда окутал чистым полотенцем.

— Я не знаю, — честно ответил он. — Мне просто очень хорошо с тобой.

Нежно взглянул.

— Ты это говоришь, чтобы я потом не обижалась?

— В смысле? — не понял юмора Илларионов.

— У тебя есть футболка? Моя рубашка теперь вряд ли пригодна, — увильнула от прямого ответа девушка.

— Да, сейчас дам, — озадаченно вышёл тот.

Щука тяжело вздохнула. Ей трудно давалось разрушать родившуюся между ними идиллию, но другого выбора она не видела. Правда была важнее фальшивой иллюзии.

«Я должна, прости», — про себя извинилась перед Сергеем Щука.

Когда покинула ванну, Илларионов вручил серую, однотонную футболку, по всей видимости, не будучи фанатом каких-то там рисунков.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Щукина, начав торопливо одеваться.

Она готовилась к финалу их вечера, который явно не понравится любовнику.

— Скажи, что ты имела в виду? — серьёзным голосом спросил он, не сводя взгляда.

Набрав побольше воздуха в грудь для храбрости, Танька перешла в безжалостное наступление.

— Ну, как же? Ты ведь этого хотел, да? Затащить меня в постель, самоутвердиться, доказать пацанам, якобы настоящий мужчина. Может, тогда ещё сделаем фоточку? Будет отличное доказательство, вдруг на слово не поверят.

Илларионов заметно побледнел.

— Да, я знала о споре. Мне просто было интересно, когда у тебя проснётся совесть, но нет. Ты до последнего играл влюбленного парня. Даже спасать прыгнул, верно? Теперь можешь не притворяться. Никогда не любила розовые сопли. Спасибо за секс. Классный. Что же до остального, не бойся, залета не будет. Я бесплодна. Приятного вечера. Не провожай, — на этой высокой драматической ноте одетая Щукина покинула ошарашенного Сергея.

Никак не ожидая подобного исхода, бариста изумленно сел в кресло…

Таня шла по вечерней улице, раздраженно утирая слёзы с лица. Она отчаянно хотела верить, что ошибалась насчет притворства Сергея, по которому еще сильнее начала сходить с ума.

«Зачем я только перешла черту?!» — отчаянно пыталась понять Щукина.

Если все окажется правдой, опять ведь страдать будет. Сможет ли выкинуть из жизни парня после всего? Особенно когда навязчиво преследовали произошедшие моменты близости, его запах, тепло рук и страсть.

Проклинала себя за слабость, за дурацкий порыв с проверкой.

«Ох, и наделала же я делов! Чертова Олеся!»

Её невыносимо тянуло обратно к Илларионову, но не позволяла гордость.

«Нет, нельзя, я и так перешла сегодня все границы!»

Открыв окно, Сергей тяжело вздохнул. Он не знал, что делать и как доказать ей свои подлинные чувства. Зато успел убрать некоторые яркие следы разврата, прекрасно помня, что живёт не один.

— Здоров, Илларионов, а ты чего без трусов? В нудисты вдруг ударился? — с усмешкой спросил, возвратившись, Иван.

— Чёрт, — сквозь зубы прошипел парень, быстро осмотревшись.