Таффия Исаева - Моя Ребекка
– А вот это уже угроза.
– Бери свой чертов отпуск, езжай куда хочешь, и выходи замуж столько раз сколько потребуется!
– О, спасибо, Ребекка, ты настоящий друг!
– Я ненавижу тебя. – Сколько боли в одной фразе. Как много она мне сказала. Но это не то, Реб, это не те слова, которые я хотела бы услышать от тебя. Жаль, что все так получилось.
– О, Реб. Поверь, это чувство взаимно. А теперь пока! – Я положила трубку на рычаг и с наслаждением откинулась на подушку. Идиотизм! Пора заканчивать с этим. Я поеду к Патрику, и если он ещё раз сделает мне предложение, отвечу согласием. Мы идеально подходим друг другу. У нас общие интересы, он понимает меня и уважает моё мнение… В конце концов – он мужчина! И это правильно… Боже кого я убеждаю??? Почему похоже на то, что убеждаю сама себя? Неужели я сомневаюсь? Нет! Патрик, Патрик… ну может быть ещё парочка мужчин… И никаких Ребекк…Никаких! Никаких безумных ночей, безумного жаркого шепота в ночи. Ничего этого… Все. Почему она не поговорила со мной по-другому? Неужели она не понимает?… Почему?
***Всё-таки хорошо жить за городом. Правда, добираться сюда без своего транспортного средства довольно проблематично, но всё-таки. Первое, что поражает, когда выходишь из душного переполненного автобуса – это тишина. Такая пустая тишина, что тебе в первые секунды кажется, что ты оглох. И лишь потом ухо выхватывает из этой тишины пение птиц, потом появляются звуки шелеста листвы, и спустя несколько минут, когда городской слух полностью адаптируется к деревенской тишине, ты понимаешь что не одна в этом мире. Конечно, это не совсем деревня. Здесь нет коров, свиней и прочей живности. Это скорее пригородный квартал, для состоятельных людей. То есть для тех, кто может позволить себе иметь огромную квартиру в городе, но предпочитает собственный дом в деревне. Аккуратные газоны неистово зеленеют под ярким солнцем, где-то работает газонокосилка. Они косят траву, чуть ли не по два раза в день. Потому что заняться больше нечем. Дома были в основном белые, они ослепительно сияли под солнцем, прямо-таки крича о достатке хозяев. Дом Патрика очень сильно отличался от остальных. Для начала он был не белый, а светло бежевый, с такой тёмно-красной, почти бардовой, крышей. Патрик никогда не вырубал деревья, которые стояли рядом с домом. Обычно он объяснял это своей занятостью, но я то знала, что ни за какие блага мира он не согласится срубить хотя бы одно огромное раскидистое дерево перед окном. Ему, как и мне, доставляло удовольствие посидеть в тени этих величавых громадин. С дороги этот дом, для меня, выглядел самым уютным и мирным на всей земле. Он просто утопал в зелени. Мирно и, как-то особенно – по домашнему, выпуская из зеленых объятий лишь светло-коричневое крыльцо. Под моими босоножками мягко шуршал гравий, это тоже было особенностью дома. Потому что перед остальными были либо усыпанные песком, либо выложенные плиткой дорожки.
Я подошла к двери и лишь протянула руку, что бы постучать, как она распахнулась. На меня налетел вихрь рук, губ, глаз… Патрик… Он особенный человек, хотя часто и раздражает меня излишней настойчивостью. Он смеялся, целовал мои щеки, глаза, губы. Его руки ни на секунду не выпускали меня. У меня появилось счастливое ощущение, что я попала домой. Всё-таки выйти за него замуж это действительно правильное решение.
– Патрик, Патрик… – смеясь, я отстранила его. – Ты просто снесешь меня на землю. Ты ведешь себя как мальчишка!
– Элен, это плохо? Раньше ты не жаловалась! – Он тоже смеялся. – Я так рад, что ты приехала!
Одной из особенностей Патрика было то, что он мало обращал внимания на мои непродуманные слова. К счастью, его ничего не могло обидеть, иногда казалось, что он вообще не способен обижаться. С ним было легко. И сложно одновременно.
– Заходи, заходи Элен! – Он отступил, давая мне возможность пройти внутрь. Я прошла в коридор и поставила сумку на пол. Тут ничего не изменилось. Все так же желтая кленовая лестница, прикрытая красной ковровой дорожкой, поднималась вверх. Стены украшали все те же незатейливые картинки, купленные где-то на блошином рынке. Незамысловатость и простота обстановки всегда притягивала меня. Полумрак коридора действовал на меня успокаивающе. Дом вообще был мрачноватым, как считали соседи, но мне он нравился. Патрик обнял меня и притянул к себе:
– Ты не представляешь, как я долго ждал этого момента. Ты прямо как сумасшедшая на своей работе.
«Сумасшедшая… ая… ая… ая… я… я… я…» – эхом раздалось у меня в голове. Я поняла, что сейчас Патрик меня поцелует. Почему мне захотелось увернуться? Его мягкие губы осторожно коснулись моих. Я должна ответить, ведь приехав сюда, я согласилась на то, что отныне моя жизнь будет состоять только из слова «должна». Почему мне так тоскливо? Разве мне будет плохо с Патриком? Я мягко отстранила его.
– Патрик, я так устала, а ты сразу набрасываешься на меня. Разве это хорошо?
– Извини, родная. Просто я так обрадовался, что совсем забыл правила приличия. – Он вновь мне ласково улыбнулся. – Я отнесу твою сумку в спальню. – Сказал он, подхватывая мой багаж.
«В гостевую спальню» – чуть было не сказала я. А в слух произнесла:
– Это будет неплохо, ковбой. – И улыбнулась.
***Вечером мы сидели, обнявшись около камина. Я, как и любой человек, могу смотреть на огонь часами. Странно, в такие моменты понимаешь, что твоя голова абсолютно пуста. В ней нет мыслей, нет ничего. Ты заворожено следишь за язычками пламени, которые облизывают дерево, смотришь в ярко-красный уголек, тебя ничего не беспокоит, ничто не нарушает твоего единения. Патрик накормил меня вкуснейшим ужином. Он прекрасно готовит. Да и не только готовит. Он вообще прекрасный человек. Рядом с ним мне хорошо и спокойно. Он повернул голову и слегка прикоснулся губами к моему плечу. Ощущение его теплых губ не было неприятным… Даже приятным оно не было… И все… Я склонила голову набок, давая ему возможность поцеловать мою шею. Почему я ничего не чувствую?! Вернее нет, чувствую… Но это было так, как будто я сидела в удобном кресле, просто в удобном. Наверное, устала… Патрик, тем временем, положил руку мне на талию, я прильнула к нему, и он обнял меня крепче. Его губы продолжали свой путь, медленно и вкрадчиво он приближался к моим губам. Я повернулась к нему лицом. Через мгновения я поняла, что могу выносить лишь легкие прикосновения его губ. Когда он попытался поцеловать меня по-настоящему, мне стало противно. Я вывернулась. Не могу!
– Элен, любимая, что-то не так?
– Нет, все нормально…
– Ты какая-то задумчивая. У тебя такой вид, как будто ты анализируешь. У тебя не приятности на работе?
