Кира Стрельникова - Служанка двух господ
— Простите, устала, — выдавила из себя, с безнадёжностью понимая, что наказания не избежать.
Ну не умею я почтительно вести себя, не служанка я!! В той, прошлой жизни, ужасно бесили самодуры-начальники, которые цеплялись к каждой мелочи и требовали безоговорочного подчинения, будто я рабыня! Потому и ушла на вольные хлеба, забив на работу в офисе, на чужого дядю.
— Ну, я тоже, знаешь ли, не отдыхал весь день, — иронично ответил Эрсанн. — Подойди.
Рискнула поднять взгляд, и обнаружила, что во втором кресле сидит младший Морвейн, Лорес, с бокалом в руке и небрежной ухмылкой на холёном, породистом лице. Весь в папашу, такой же высокомерный и заносчивый. Да ещё и наглый ко всему. Видя, что я замешкалась, Эрсанн поманил пальцем — в другой руке он тоже держал бокал с вином.
Поджав губы, я сдержала раздражённое хмыканье и приблизилась, остро пожалев, что маленький столик стоит между креслами, а не перед, и оба Морвейна легко могут дотянуться до меня.
— Итак, сначала вопросы, — Эрсанн небрежно пролистнул несколько страниц книги, лежавшей на его коленях. — Готова? А потом поговорим о подготовке к предстоящему вечеру.
Ох. Читать читала, свод законов и правил, но отложилось ли что-то в голове, сомневалась. День сумасшедший вышел: с утра приезжала цветочница, уточнить по заказу цветов для украшения дома, потом ругалась с мясником о цене на вырезку для ужина, неуклюжая Алли разбила две чайных чашки, убирая после завтрака, и пришлось сломя голову нестись в посудную лавку, моля местных богов, чтобы у хозяина нашлись похожие.
Ну и, утвердить меню, просмотреть, что есть из запасов, а что придётся закупать, прикинуть бюджет всего безобразия — мне его ещё показывать на утверждение. Читала в обед, торопливо глотая вкусный овощной крем-суп с куриными сердцами. Ладно, кое-как отвечу. Я расправила плечи и кивнула.
— Да, готова, — негромко ответила почти нормальным голосом.
Приступ ярости почти прошёл, но надолго ли? Лорды Морвейны любили поиграть в добрых хозяев, прежде чем показать свою настоящую сущность. А по приёму, чёрт возьми, тоже не всё гладко выходило...
— В прошлый раз мы остановились на том, что же запрещено простолюдинам по отношению к знати, — Эрсанн отпил глоток вина, пробежался глазами по странице. — Расскажи-ка мне, Яна, за что полагается смертная казнь?
Невольно вздрогнула и поёжилась. Дико звучало для меня, современного человека, который электрический стул видел только в фильмах, как и палачей с топорами.
— За прилюдное оскорбление знатного человека, — пробормотала, подавив порыв обнять себя руками. — Если это подтвердили три независимых свидетеля. За покушение или убийство, — вот за это согласна, адекватное наказание. — За побег от хозяина, если на простолюдине браслет Подчинения, — то, что грозит и мне, ежели я, как последняя дура, в один из походов в город не вернусь домой.
Но я-то дурой не была, хотя и вспыльчивая, и слишком резкая временами.
— Ещё? — подбодрил Эрсанн и перевернул страницу.
Помолчала, копаясь в памяти.
— Кажется, за выдачу за знатного человека, если титул не подтверждён королевской грамотой, — выдала, поднатужившись.
— Кажется? — голос Морвейна-старшего звучал насмешливо, покосившись на него, я заметила, как поднялась тёмная бровь.
— Точно, — поспешно добавила, не желая нарываться на какие-нибудь проверочные перекрёстные вопросы.
— Хорошо, — Эрсанн кивнул.
— Яна, — ленивым голосом позвал младшенький Морвейн, Лорес. — Скажи-ка, тот, на ком знак Подчинения, должен подчиняться любым приказам хозяина?
Вот, вот оно. Этот поганец любил так забавляться, заставлять меня саму произносить то, что бесило до спёртого дыхания — мои обязанности. Потому что прав у меня не было, никаких...
— Да, — тихо ответила, делая глубокие вдохи — глаза снова застилала пелена злости.
— Не слышу, — ровно произнёс Лорес. — Громче, Яна.
— Да! — рявкнула, не сдержавшись.
— А что за неповиновение следует? — вкрадчиво осведомился младший Морвейн.
— Наказание на усмотрение хозяина, — процедила сквозь зубы, метнув на самодовольного отпрыска Эрсанна мрачный взгляд.
Если бы там порка какая или карцер, я бы, может, пережила. Но... Но. Уж не знаю, каким образом они разгадали мой самый большой страх, и вовсю им пользовались, извращенцы чёртовы. Насколько знала по сплетням от Хлои, другие аристократы по своим служанкам не бегали, брезговали. Ну, может, разве что иногда, зажать в уголке, задрать юбку да по-быстренькому трахнуть, снять напряжение. Эти двое... играли. Дело в том, что я не переношу прикосновений к себе незнакомых мужчин, даже просто за руку подержать. В той, прошлой жизни, с первого свидания мог пройти и месяц встреч, чтобы я хотя бы обнять себя позволила, поцеловать, не говоря об остальном. Нет, секс мне нравился, фригидной я не была, но... Никогда не занималась им просто ради физиологии, просто чтобы удовлетворить потребность. Я не могла, как многие мои подруги, прийти в бар, подцепить симпатичного — или не очень — мужчинку и этим же вечером пойти к нему в гости. Ну или на втором свидании, неважно. Мне требовался долгий ритуал ухаживания, чтобы я узнала человека, поняла, что ему можно доверять в какой-то степени. С возрастом приходит понимание, что важно не количество, а качество, ну а мне далеко уже не двадцать пять, чтобы размениваться на мелочи и случайных любовников. Они в большинстве своём не способны удовлетворить никого кроме себя. А бедной женщине потом приходится доделывать за них работу.
— Яна, ты же знаешь, я люблю острую пищу, — продолжил Лорес, а я тоскливо подумала, что вот оно — то, собственно, ради чего меня вызвали. Не ради проверки моих знаний. — Но мясное рагу сегодня было отвратительно пресным. В чём дело?
Да хрена тебе, лысого!!! Я лично пробовала и специй добавляла, и тот клятый рангуннский перец, от которого потом полдня не могла прочихаться! Едучий почище халапеньо! Драконья глотка у этого Лореса, не иначе, потому что меня после маленькой ложечки подливы к рагу жажда до сих пор мучает.
— Я лично пробовала, и лично добавляла приправы! — не согласилась с наглым поклёпом, пусть даже знала, что мои оправдания ни к чему не приведут. — Рагу в принципе не могло быть пресным!
— Яаааанаааааа, — протянул Эрсанн насмешливо, его глаза блеснули в полутьме библиотеки. — Не дерзи моему сыну. Он сказал, пресное, значит, пресное. Нехорошо.
Довольная улыбка на его мерзкой аристократической роже говорила о том, что он прекрасно понимает, что к чему, и поддерживает игру младшенького Морвейна.
Возмущение поднялось к горлу, встало там комом, а глаза защипало от злых слёз.
