Истина в деталях (ЛП) - Болдт Р. С.
— Черт возьми, женщина, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Я не пытался причинить тебе боль.
— Не трогай меня! — Я дергаюсь в его хватке, открывая рот, чтобы позвать на помощь, но прежде чем я успеваю это сделать, Голиаф притягивает меня к себе. Его толстые мускулистые руки прижимают меня спиной к его груди, предплечья просовываются под мои подмышки, а одна рука закрывает мне рот, подавляя мои протесты.
Черт, нет. Моя грудь вздымается от панического дыхания. Этого не может быть! Я извиваюсь и борюсь, безуспешно сопротивляясь мужскому захвату, и ужас впивается в меня своими когтями.
Я не могу дышать. Грудь невыносимо сдавливает, зрение становится нечетким, и…
— Профессор. — Нико берет мое лицо в свои руки, его голос глубок и властен. — Посмотри на меня. Тебе не будет больно. Я обещаю тебе. Ты должна смотреть на меня. Дай мне эти глаза.
Когда я фокусируюсь на нем, наши взгляды встречаются, его голос становится мягче, и его напряженная хватка на моем лице немного ослабевает.
— Вот и все. Просто смотри на меня и слушай. Я не причиню тебе вреда. Клянусь могилой моей матери. Но я должен проверить тебя на наличие прослушки.
Мое учащенное дыхание замедляется, и приходит понимание. Тот, кто намеревается причинить мне боль, не стал бы тратить время на то, чтобы попытаться успокоить и утешить меня. Я слабо киваю, и его хватка ослабевает. Но прежде, чем убрать руки, он приглаживает назад прядь волос, выбившуюся от борьбы со мной.
Его глаза скользят вверх, от меня к Голиафу, и он кивает. Мгновение спустя гигантский мужчина медленно отпускает свою руку.
Нико поджимает губы и протягивает ко мне ладони, его голос спокоен.
— Я должен проверить наличие провода. — Он ловко расстегивает пуговицы и распахивает мою блузку.
Острые глаза смотрят на меня, а его пальцы гладят мои бока.
— Спокойно, профессор. — Он говорит тише, как бы пытаясь успокоить меня. Его руки опускаются на застежку бюстгальтера на спине, но каким-то образом я инстинктивно понимаю, что он не причинит мне физического вреда.
Спускаясь вниз, он слегка обхватывает мои бедра под эластичным трикотажным материалом юбки, а затем проводит руками вверх. Я ненавижу, что от простого прикосновения его рук по моей коже бегут мурашки.
Я сжимаю челюсти, заставляя влагу проникнуть в пересохшее горло, и пытаюсь набраться храбрости.
— Ты ничего не найдешь, так что поторопись и покончи с этим. — Взявшись за ткань блузки, я дрожащими пальцами застегиваю каждую пуговицу.
Его глаза блестят от чего-то, что я не могу расшифровать, а его прикосновение становится похожим на ласку. К сожалению, это большее, чем я испытывала за последнее время. Я успеваю остановить себя в последний момент, когда мое тело непроизвольно реагирует, отзываясь на его прикосновение.
В тот момент, когда его мозолистые пальцы касаются пяти небольших шрамов чуть выше моего правого бедра, он замирает, и на его лице проступает любопытство.
Дурацкие келоидные шрамы. Они выпуклые и жесткие, и я ненавижу их по разным причинам. Хотя я могла бы сделать операцию, чтобы сгладить их, я не стала. Они для меня — обоюдоострый меч.
Полезное напоминание о моем болезненном прошлом.
Поняв, что я не намерена предлагать объяснения, он продолжает поиски. Когда его пальцы касаются чувствительной кожи внутренней поверхности бедер в районе трусиков, я сжимаю губы, сдерживая рвущийся наружу вздох, и пытаюсь успокоить дыхание.
Все летит к чертям, когда его руки скользят по моей попке.
Темные брови поднимаются, как будто он только что обнаружил что-то интригующее.
— Итак, профессор. Не думал, что вы любительница стрингов, — хрипло пробормотал он.
Я окидываю его ледяным взглядом.
— Пожалуйста, убери руки от моей задницы.
Намек на ухмылку появляется в одном уголке его губ, пока он медленно отводит руки.
— Только потому, что с этим я уже закончил. Мне нужно еще кое-что осмотреть.
Переместив руки к моему лицу, он поворачивает мою голову из стороны в сторону, проводит пальцами по ушам, а затем резко отступает назад. Его прикосновения заставляют мою кожу покалывать от странного чувства электрического притяжения.
Я одергиваю юбку, поправляя ее, и избегаю его взгляда, пытаясь подавить свою тревожную реакцию на его прикосновение.
— Тебе опасно оставаться здесь. Ты должна пойти со мной.
Я поднимаю подбородок и встречаю его взгляд.
— Нет, спасибо.
Его глаза прищуриваются и темнеют от раздражения.
— Женщина, никто не оспаривает мои решения. Ты делаешь то, что я говорю.
— Я тебя не знаю, поэтому твои слова не имеют для меня никакого значения. — Я подхожу ближе, нос к носу. — Почему бы мне просто не позвонить в полицию? Я уверена, что у них слюнки потекут от желания поймать кого-то вроде тебя.
Между нами потрескивает напряжение, пока он изучает меня. Правый уголок его рта поднимается вверх, привлекая мой взгляд к этому движению. Отвлекаясь, я понимаю, что нижняя губа у него гораздо полнее верхней, сочная, такая, за которую бесчисленные женщины готовы заплатить хорошие деньги.
— Если бы я не справлялся со своей работой, то ни у кого из них не было бы на меня стояка. К тому же у них нет никаких доказательств. — Когда он наклоняется ближе, зловещая угроза в его голосе не вызывает сомнений. — Ты сделаешь то, что я скажу, если ты не дура.
Его холодные глаза не отрываются от моих.
— У меня есть информация о твоих родителях, которая тебя заинтересует. А поскольку я управляю этим городом, ты будешь делать то, что я скажу. И я говорю, что ты пойдешь со мной.
Я окинула его ледяным взглядом.
— Я уверена, что мэр управляет этим городом.
Его ухмылка настораживающая, как будто мой ответ его забавляет. — Мэр Бьянканетта? Он работает на меня. — Его слова леденят душу, и по позвоночнику пробегает тревога. Поэтому я сразу же пытаюсь зайти с другой стороны.
— Послушай, ты явно ошибся…
Его глаза снова прищуриваются, выражение лица напряженное, непроницаемое.
— Я выбрал правильного человека. Ты родилась одиннадцатого июня здесь, в Майами. Папу звали Антонио, а маму — Джоанна…
Облегчение захлестнуло меня.
— Нет. Я родилась в Коннектикуте, и моего отца звали Лиам. Мою мать звали Бет. — Я поджимаю губы, борясь с болью, которая все еще живет во мне после стольких лет. — Они оба мертвы.
Край его рта слегка дрогнул.
— Неверно.
— Что значит «Неверно»?
— Твоя настоящая мать не умерла. — Он наклоняется ко мне, голос мрачный, в нем звучит сталь. — И ты — моя возможность, чтобы заставить ее выйти из укрытия.
Вторая глава
Оливия
Я в замешательстве. Я долго смотрю на него, прежде чем найти слова.
— Мои родители погибли в авиакатастрофе много лет назад.
— Точнее, на первом курсе колледжа. — Его черты ожесточаются. — Но они не были твоими настоящими родителями.
Ужас прорывается сквозь мою защиту.
— Что?
Глубокие карие глаза с легким оттенком золота оценивают меня.
— На сегодня хватит разговоров. Не стоит терять время. Нужно вытащить тебя отсюда.
— Как я уже сказала, нет, спасибо.
Его взгляд становится ледяным.
— Ты не понимаешь…
— Я прекрасно понимаю! Ты, очевидно, преступник. — Я делаю жест между ним и тем местом, где остался стоять Голиаф. — И я не хочу иметь с этим ничего общего. Я плачу налоги. Я возвращаю свою чертову тележку в магазине, в то время как другие придурки оставляют ее на парковке. Я не тот человек, который связывается с такими, как ты!
Он молча выслушивает мой выпад. Его губы сжались в тонкую раздраженную линию, прежде чем он заговорил низким, обманчиво тихим голосом.
— Не говори мне, что твой модный профессорский мозг не умирает от любопытства по поводу твоих предков. Что ты не жаждешь узнать, был ли убит твой настоящий отец.
Я перевела взгляд на пистолет в кобуре у него на боку.
