Скромница - Соня Мающаяся
У моря всегда сидела куча торговцев с стандартным набором еды для отдыхающих: персики, арбузы, виноград. Фрукты были уже настолько готовы к поглощению, что текли по рукам, груди и животу своей ароматной спелостью.
Общительная Анька уже закадрила двух парней и теперь они таскали арбузы к нашим лежакам. Мы ели их сахарную мякоть, обливаясь соком и, чтобы смыть с себя их липкий нектар, шли окунаться в море, запах арбуза и водорослей смешивался и пьянил. Но была еще одна вещь которая пьянила просто в хлам, это домашнее вино или «мурмулин», как мы его называли. Его продавали в пластиковых бутылках из под газировки, вокруг кружили мелкие мушки, оно пахло чем-то кислым, но, сделав пару первых глотков через силу, уже невозможно было отсосаться от этой бутылки как от мощной полуторалитровой груди. Мы пускали бутылку по кругу и, насосавшись, отваливались в забытьи как щенки от сосков матери.
Помню, очнувшись от забытья, я лежала в тени склона высокого берега, полностью расслабленной, и смотрела из тени на ярчайший свет отражающийся в волнах. Самого солнечного диска не было видно и казалось, что это светит само море, и что море это не море а солнце, а небо это не небо а море. Меня потянуло войти в это солнце. Плавать далеко я боялась, но девчонки научили меня кататься на волнах на мелководье. Солнце меня катало, поднимало, опускало и шипело шампанским. Я шла на встречу волне, потом, немного подпрыгнув, обнимала ее руками и ложилась на нее животом или переворачивалась спиной, чтобы она подхватила, подняла и понесла меня.
Вдруг, пытаясь вспрыгнуть на очередную волну, я увидела, что за ней на меня надвигается уже не белый барашек, а темно синяя, почти черная плотная толща воды. Испугавшись, я встала на ноги и попыталась скорее сбежать, но море как-будто связало мне ноги лассо из песка и гальки и начало тянуть от берега. Я стала падать на руки и тут меня с головой накрыла волна. На меня надавила вся толща ее воды, она меня оглушила и дезориентировала, я задержала дыхание, не зная сколько это еще продлится и когда я смогу опять вздохнуть. От волнения я начала захлебываться и наверное бы захлебнулась, если бы кто-то не взял меня подмышки и не протащил немного вперед. Волна отошла. Я сидела на гальке на самом мелководье в полной дезориентации, надо мной стояла Наташка.
— Ты что? — она вообще не могла понять, что за кульбиты я тут выписываю и как это я чуть не захлебнулась на метровой глубине.
Из моря выплывала Анька, несмотря на миниатюрность, ей вообще все было пофиг.
— Ну что, баттерфляй! — Она повела головой так, как бы это сделала большая собака, желая отряхнуться после купания, капли с головы полетели в разные стороны.
— Это тебе не бассейн, это море, детка!
Они вывели меня за руки на берег. Зрелище я представляла жалкое. Волна меня догнала близко к берегу и искупала в взвеси камней и песка. Глаза красные, волосы в песке, поцарапанные руки и ноги, купальник забился песком и камнями. На море я обиделась и больше не хотела никаких с ним отношений. Я сняла мокрые лифчик и трусы купальника, удивляясь сколько туда могло забиться камней и, накинув халат на голое тело, отправилась вверх по бесконечной лестнице на гору где был наш отель.
В отеле было тихо и пахло тем особым запахом, которым пахнет в южных отелях. В длинном как труба коридоре на меня повеяло ветерком. Мне очень хотелось залезть скорее в душ, смыть с себя соль и улечься на белоснежные простыни моей огромной кровати. Я приложила карточку-ключ к замку двери, но она, как сезам, не хотела открываться, замок щелкнул, но моргнул мне красным отказом.
— Ну давай! Пусти же меня, — мне совсем не хотелось идти на ресепшен, я опустилась на ковровое покрытие пола с синим пухлым ворсом, сбросила сандалии и откинулась на стену. Стресс от моей встречи с морем отступал и я почувствовала что еще пьяна.
Из-за поворота выкатилась тележка уборки номеров.
— Опять заклинило? — дородная дама в белом фартуке выплыла из-за тележки и тормознула рядом, так как я перекрыла ей своими ногами путь.
— Не работает.
— Как же они достали своими новшествами! — Дама даже чуть-чуть задохнулась от возмущения, взяла мою карточку и тоже попыталась открыть. Безрезультатно подергав своей огромной рукой ручку двери, она достала свою карточку, дверь приветственно щелкнула и дала мне зеленый.
В номере был какой-то еле уловимый запах терпкого парфюма, может в люксах положено воздух как-то ароматизировать, но раньше я этого не чувствовала, атмосфера номера меня даже как-то особенно взволновала. Я бросила босоножки на пол, сняла и бросила халатик на кровать, освобожденные от халата груди как-то сами привстали и налились, проведя по ним ладонью и почувствовав что они все в песке, я тщетно попытавшись их отряхнуть, пошла в ванную.
Распахнув дверь я застыла оторопев. Вот откуда был этот запах парфюма, а еще точнее — мужского парфюма. В ванне спиной ко мне стоял мужчина. Широкоплечий и мускулистый, он энергично намыливал себя. Я почему то уставилась ему на ягодицы и в каком-то оцепенении, не могла оторвать взгляд. Почувствовав то ли мой взгляд, то ли сквозняк от распахнувшейся двери, он повернулся и я увидела его во всей красе. Я никогда раньше не рассматривала так близко тело мужчины, а особенно такое красивое. Мой первый мужчина тогда выключил свет, а теперешний мой парень никогда не снимал при мне даже футболку. Я стояла опешив, держа грудь в ладонях, как яблоки, из которых на мужчину пялились торчащие ветки — соски.
Он не мало не смутился, только как-то ухмыльнувшись и гипнотизируя меня взглядом, стал намыливать себя все ниже и ниже.
— Я вроде никого не заказывал! — сказал он рассматривая меня и уже конкретно намыливая себе яйца.
Мое оцепенение и огромные глаза видимо породили в нем какие-то сомнения.
— Ну что стоишь, пойдешь ко мне? — он прекратил намыливать себя там и я увидела его привставший член.
Я хотела бежать из ванны, как несколько минут назад хотела сбежать от черной толщи воды, но он, также как и море, опутал мне ноги невидимым лассо и стал притягивать к себе. Протянув мне руку он затянул меня в ванну. Он попробовал губами сначала шею, потом сосок.
— Ты и соленая и сладкая одновременно, что это за вкус? — он опять взял в рот мой сосок и потом затянул
