Залог 2. Не подлежит возврату (СИ) - Селезнева Виктория Николаевна

А завтра меня ждал трудный день: нужно было позвонить Мансуру Камильевичу и вкратце обрисовать ситуацию, затем узнать по поводу академического отпуска в университете, а после того, как заберу свои вещи, связаться с хозяйкой и отдать ключи. Что-то подсказывало мне, что в ближайшие две недели я точно не заеду на квартиру, так и нечего пудрить мозги арендодателю.

Допив вино, я тоже покинула столовую. Теперь в моем распоряжении был телефон, поэтому я активно проштудировала соцсети и последние новости. Когда мне это надоело, я, ведомая подсознанием, влезла в галерею мобильного. И тут же ком встал в горле. Последним снимкам было около трех недель, только на них мы с братом кривлялись, сидя на нашем диване.

Я закрыла галерею, глотая непрошеные слезы. Со всей этой суетой, я как-то немного отошла от горя, а сейчас меня накатило новой волной. Но то состояние горя, которое было сейчас, все же сопровождалось уже здравой мыслью, что моя жизнь продолжается, и нужно решать огромные проблемы в ней. Похоже, подоспела последняя стадия принятия неизбежного, собственно, само принятие. Я поняла, что смогу и хочу жить дальше, несмотря на тяжесть в груди.

Глава 3

Спала я хорошо. Словно, организм расслабился, когда я приняла окончательное решение позволить Тимуру помочь мне. И так крепко я спала, что проснулась, когда на часах было уже десять утра.

Решив, что наверняка Тимур уже уехал, я спустилась вниз, чтобы выпить чашку кофе и выклянчить какой-нибудь бутерброд у Татьяны. Но в гостиной меня ждало неприятное удивление: хозяин был дома.

— Доброе утро, — я поправила волосы, вспомнив, что даже толком не причесалась. Выгляжу, наверное, как чучело.

— Выспалась? — спросил меня мужчина. Но сарказма или обвинения в голосе не слышалось, поэтому я просто кивнула.

— Ты почему дома? — спросила я, подходя ближе.

— Прости, что нарушил твои планы, — хмыкнул Тимур.

Я вздохнула поглубже. Очень тяжело с ним общаться, постоянно хочется его стукнуть. «Стукнула уже один раз» — выдало мое подсознание подвал.

— Я могу выпить кофе? Завтрак я благополучно проспала… — сменила я тему.

— Еда ждет тебя на кухне. Ешь, и поедем за твоими вещами.

Я кивнула, направляясь в сторону кухни, но затем все же не смогла сдержать любопытства.

— С чего вдруг такие поблажки?

Тимур еле заметно улыбнулся, поправляя рукава рубашки.

— Считай, что даю тебе время адаптироваться, — произнес он.

Я быстро съела остывшую яичницу с тостом, вылив в себя две чашки кофе. Татьяну я не застала, но готовила явно она, я уже отличаю ее почерк.

Тимур все это время ждал меня в гостиной, уткнувшись в мобильный.

— Я готова, — произнесла я, привлекая к себе внимание мужчины, когда с едой было покончено, и я привела себя в божеский вид.

Он кивнул, поднимаясь с кресла и надевая пиджак.

Ехали мы молча. Сегодня нас не сопровождала охрана, по крайней мере, я так думала. Но стоило нам въехать во двор, как туда же въехал тонированный черный джип. Значит, это просто я, наивная, не заметила сопровождение.

Вначале квартиру проверили, и только после того, как нам подтвердили, что опасности нет, мы вошли в подъезд.

Я понимала, что будет непросто вернуться сюда. Но не думала, что будет так тяжело. А я еще, наивная, собиралась здесь жить. Хотя, если бы у меня не было вариантов, наверное, мне бы пришлось переступить через себя.

В комнате, где убили брата, как ни странно, было все вылизано. Думаю, тут Тимур тоже подсуетился. Хотя, вылизано — не совсем правильно. Не было никаких следов убийства, а вот вещи все, наоборот, были разбросаны.

— Почему одежда в таком состоянии? — я обвела рукой тот беспорядок, что царил вокруг.

— Тут что-то искали, я тебе говорил, — ответил мужчина.

Я вышла из комнаты брата, и зашла в свою. В ней творилось то же самое, даже мои трусы, и те были раскиданы.

— Что-то пропало? — неожиданно подошел сзади Тимур ко мне.

Я нахмурилась.

— Так и не скажешь, надо смотреть. Хотя… — Я обвела комнату взглядом. — Ноутбук. Да, его нет точно.

Мужчина кивнул, молча тоже окидывая помещение взглядом.

— Дай мне десять минут, хорошо? — попросила я его, намекая, что хотела бы остаться одна. Он кивнул и вышел из комнаты. За что ему отдельное спасибо.

Я начала быстро складывать свои вещи. Даже не смотрела, что беру, решила, что разберусь уже у Тимура, что мне нужно, а что нет.

В ящике стола лежала моя заначка, которую не тронули. Значит, деньги им были не нужны. Да и какие там деньги по меркам сильных сего мира, меньше тридцати тысяч. Я на отпуск копила.

Так же со стола я забрала фото, стоявшие в рамках. На них я была с друзьями и с братом. Решив, что поплачу потом, я перешла обратно в Юрину комнату.

Я не представляла, что делать с вещами брата. Выбросить не поднималась рука. Поэтому я тоже сложила их, решив, что несколько футболок оставлю себе, остальное отдам малоимущим.

Я открыла ящик стола Юры, и все же не смогла сдержать слезы. Там сиротливо лежал кожаный браслет, который я подарила ему на двадцатилетие. Он носил его не снимая все эти годы, и вот буквально месяц назад умудрился порезать запястье, и браслет стал натирать рану, не давая ей зажить. Он пробовал носить на другой руке, но сказал, что ему очень непривычно. Поэтому он снял его до тех пор, пока рана не затянется окончательно. Но Юра умер раньше.

Я погладила браслет пальцем, а затем решительно надела его себе на руку. Он мне был велик, но, я думаю, найду способ ушить его.

Как бы глупо это не звучало, я всегда считала его своего рода талисманом для брата. И умер он тогда, когда браслета не было на руке. Глупости это, или нет, но я надеюсь, что теперь он будет защищать меня.

— Ты готова? — снова раздался за моей спиной голос. Я смахнула слезы и развернулась к Тимуру.

— Да. Можно потом вещи брата будет отдать каким-нибудь малоимущим семьям?

Мужчина кивнул.

— С тобой завтра свяжется человек, который решит этот вопрос. И по квартире тоже, чтобы убрать весь этот беспорядок и сдать жилье.

Я никак не могу привыкнуть, что в мире Тимура все делается другими людьми, что он не разменивается по мелочам, не теряет время, так сказать.

— Мы можем ехать, — произнесла я, подхватывая две внушительные сумки. Еще в прихожей верхняя одежда не сложена…

Тимур с недовольным лицом подошел ко мне и забрал у меня вещи.

— Пойдем.

В коридоре я слегка задержалась, забирая свои куртку и пальто, а также всю обувь. Тимур опять смотрел на меня с раздражением. Ну да, для него вещи — ерунда, а я на эти сапоги четыре месяца деньги откладывала.

Наконец, все было собрано. Сумки были закинуты в багажник, а мы снова направились в сторону дома.

— Зачем ты поехал со мной? — спросила я, когда мы выехали со двора. — Мог же просто отправить своих людей.

Мужчина недовольно сжал руль. Я даже уже в жестах различаю его раздражение.

— Ты мне второй раз уже открыто говоришь, что хотела бы избежать моего общества, — произнес он сквозь зубы.

Оу, так вот, что ему не нравится.

— Нет. — Я мотнула головой. — Нет, я просто интересуюсь, потому что ты постоянно занят, я это сама вижу. А сегодня ты потерял полдня, сопровождая меня. И мне просто интересно, почему.

Воцарилась тишина. Я уж думала, он не ответит, поэтому отвернулась к окну лицезреть природу.

— Потому что была вероятность, что тебя накроет, и ты снова впадешь в депрессию. Моим людям запрещено тебя трогать, только в случае крайней необходимости, а я смогу как-то проконтролировать этот процесс.

Я ничего не ответила на это. Сквозь призму истерики, я помнила, как Тимур крепко зафиксировал меня в машине, после того, как я узнала, что брат мертв. И как он держал меня, пока мне вводили успокоительное, и после, пока я не заснула. Это не было нежно или сочувственно, но стоит признать, что его метод действовал на меня. И дело тут не только в физической силе, наверное, в те моменты, мне хотелось оказаться в сильных крепких руках, которые защитят меня от всего мира.