Порочный босс для тихони (СИ) - Арская Арина

На часах одиннадцать часов.

— Доброе утро, — вежливо улыбаюсь я.

А он в мою сторону даже не смотрит и поздоровался без души. Спасибо, что не прибавил к пожеланию доброго утра Галю или Асю.

— У меня минут тридцать, — смотрит на часы и хмурится. — Кофе и Валерию ко мне.

Глава маркетингового отдела Валерия не очень обрадовалась тому, что ее вызывает шеф. Она его недолюбливает, ведь он всегда недоволен ее работой. В общем, это неприязнь взаимная, но если Евгений в открытую предъявляет ей свои претензии, то Валерия всегда с ним говорит шепотом, но потом выходит из кабинета злая, краснолицая и срывается на подчиненных.

— Буду через пять минут. Иди.

Всю свою важность она, как обычно, показывает мне, а с Евгением будет само очарование. Вежливое, милое и кокетливое. Симпатичная и очень ухоженная женщина, но ужас какая агрессивная. Весь отдел у нее запуганный, молчаливый и очень старательный.

Я не особо разбираюсь в том, чем занимается наша компания. Она разрабатывает, внедряет, консультирует и развлекается кучей всего странного и непонятного. Пока одна команда занята детской развивающей игрой для мобильных гаджетов, то другая трудится над тем, что интегрируют базы данных госучреждений и частных фирм.

Если зайти на официальный сайт “Prime innovation”, то гордость распирает от того, в какой перспективной и успешной компании я работаю, только вот я лишь секретарша с гуманитарным складом ума. Мои обязанности скромные и никакой важности не имеют. Любая справится, и особых навыков тут не требуется. Ни менеджер по персоналу, ни Вадим Алексеевич на собеседовании не были заинтересованы в моем дипломе психолога.

А как меня сюда занесло? Психологов как собак нерезаных, и бакалавриата недостаточно, чтобы взяли по специальности. Конкуренция бешеная, и я работала после университета то администратором в детском центре, то встречала гостей в хостеле на Большой Ордынке, то висела на телефоне в колл-центре службы доставки.

Да и пошла я учиться на психолога необдуманно и по велению подростковой мечты: я хотела понять душу человека. Не срослось. Я разочарована в выборе профессии, реалиях жизни и не хочу углубляться в эту тему, потому что не желаю признавать, что мама была права, когда говорила, что с дипломом психолога я буду никому не нужна.

Зато кофе я варю замечательный. Вадим Алексеевич всегда меня хвалит, а Евгений не высказывает своего “фи”. Молча делает глоток и повелительным жестом прогоняет, чтобы я глаза не мозолила. Нет бы спасибо сказать, улыбнуться и сделать комплимент моим новым туфелькам. Хотя нет. Обойдусь без туфелек, а то это уже выходит за рамки деловой субординации.

Валерия покидает кабинет Евгения бледной, с поджатыми губами, нахмуренными бровями и горящими яростью глазами, и ей в спину летит высокомерное:

— Пиши по собственному.

— Напишу, — шипит под нос.

Валерия закрывает за собой дверь и не мигая смотрит на меня. Сейчас она вцепится коготками с розовым покрытием мне в волосы и откусит щеку. Я молчу, ведь любое неосторожное слово может спровоцировать обиженную и разъяренную женщину на вспышку агрессии.

Я как-то раз в хостеле успокаивала пьяного гостя, который обещал, что к чертям спалит “эту вонючую дыру” вместе с “пидарасами и шлюхами”, и Валерия в своем молчаливом гневе мне его напомнила. Глаза горят тем же огнем отчаяния.

Она медленно выдыхает, приглаживает трясущимися пальцами собранные в аккуратный пучок волосы благородного пепельного оттенка и с прямой спиной подходит к моему столу. Берет пустую кружку, что стоит у ноутбука, вертит в руках и с криком швыряет в дверь:

— Мудак!

Под звон осколков подскакиваю, и Валерия, вскинув острый подбородок удаляется. Ее надо бы приободрить, но что я скажу?

— Хорошего дня.

— Издеваешься? — Валерия оглядывается. — Злорадствуешь?

— Нет.

— Вы все тут лицемеры. Жалкие и никчемные неудачники, — она презрительно окидывает меня взглядом и выходит.

Сметаю осколки. Мне не стоит обижаться на Валерию. Человек в злости всегда говорит обидные вещи.

Дверь позади меня отворяется, и в приемную вплывает Евгений, который стягивает пиджак с влажными пятнами на лацканах и кидает на стол:

— В химчистку.

А затем расстегивает рубашку, что пропитана темными разводами кофе, а я, замерев с совком и пластиковой щеткой на длинной металлической ручке, наблюдаю за небрежным стриптизом.

Глава 2

Я сама не раз проливала на себя кофе, поэтому не особо паникую с рубашкой Евгения. Закрываю дверь уборной и утыкаюсь носом в приятную мягкую ткань. Не знаю зачем — это мимолетный и неконтролируемый порыв. Пусть аромат кофе отвлекает, но я чую нотки мужского пряного парфюма: древесная кора, черный перец и немного кедровых орешков.

Не время для слабости. Мне дома позволено полчаса повздыхать по Евгению, для которого я безликая тень за столом, а сейчас возьму себя в руки. Да, я симпатизирую боссу. Это не влюбленность, но нет смысла отрицать, что я нахожу его красивым мужчиной, чье внимание бы мне польстило, как женщине.

Прополоскать пятно кофе в холодной воде, залить нашатырным спиртом и оставить на пять минут. На кухне вытаскиваю из-за холодильника небольшую гладильную доску, а из нижнего шкафчика — утюг. Это я такая продуманная, хозяйственная и готова к любой катастрофе на рабочем месте.

Тщательно прополаскиваю рубашку Евгения, плеснув раствора из воды и лимонной кислоты, выжимаю, встряхиваю и вновь иду на кухню, где тщательно проглаживаю влажное пятно, от которого поднимается горячий пар.

— Лерку уволил? — Вадим Алексеевич заглядывает на кухню с чашкой в ладонях.

— Похоже на то, — поднимаю рубашку и даю лишней влаге испариться, а затем опять прохожусь по ткани утюгом.

— Ну, я думаю, что у Валерии все будет хорошо, — Вадим Алексеевич подходит к кофемашине.

— Конечно, будет.

— Куда тут тыкать? — он в растерянности смотрит на кофемашину и не знает, как к ней подступить.

— Секунду.

Через две минуты Вадим Алексеевич наслаждается чашкой кофе, а бегу с рубашкой к Евгению, который развалился за столом, закинув на столешницу ноги.

— Готово, — стою перед ним и протягиваю рубашку, потупив глазки.

Он жутко меня смущает своей наготой. Я не ханжа, но, елки зеленые, видеть полуголым босса, которого я воспринимаю как недосягаемого небожителя, очень неловко. Встает, обходит стол и выхватывает рубашку из рук.

— Свободна, Ася.

— Аля. Алина.

— Тебе важно, чтобы к тебе обращались по имени? — накидывает рубашку на плечи.

— Конечно, важно, — поднимаю взгляд.

— А я что-то этого не заметил, Галя, — насмешливо изгибает бровь. — Убеди меня, почему я должен запомнить твое имя?

Он издевается. Он прекрасно знал и знает, как меня зовут, но два месяца просто насмехался.

— Имя — часть меня. Я человек, Евгений, а не робот. И вы меня обезличиваете, когда называете другими именами. А еще это унизительно. Я трачу треть жизни на этой работе, и именно Алина вывела пятна кофе с вашей рубашки.

Евгений молча выслушивает мою смелую и тихую тираду, неторопливо застегивает пуговицы и расправляет ворот с ухмылкой:

— Наконец-то ты соизволила отстоять свое имя. Я впечатлен. Понадобилось два месяца. Через месяц, когда окончился бы твой испытательный срок, я бы тебя уволил.

— За что? Я ведь справляюсь со своими обязанностями, — обескураженно спрашиваю я.

— Этого недостаточно, Аля, — заправляет рубашку в брюки и застегивает манжеты, глядя на меня исподлобья.

Радости от того, что Евгений теперь будет называть меня по имени, я не чувствую. Я не одобряю хитрых игр, где меня испытывают и не говорят, в чем смысл проверки.

— Постарайся не разочаровать меня, Аля, — Евгений поправляет пряжку ремня, — а то зря я, что ли, запомнил твое имя?

Кровь приливает к лицу, но Евгений совершенно не заинтересован в моем смущении и красных щечках. Имя-то он, возможно, и запомнил, но я так и осталась для него невзрачной секретаршей.