Долг оплачен (СИ) - Анина Татьяна

Глаз не поднимая, чтобы случайно нагого мужчину не увидеть, я шмыгнула со своим постиранным нижним бельём в предбанник и только там отдышалась. Прислонилась спиной к старой стене из бруса и переводила дух. Оказывается, не так легко в одной парилке с мужчиной оказаться.

Прямо — ух! Захватило дух!

— Как из болота? — шёпотом спросила пришедшая с вещами бабуля, косясь на дверь в парилку.

— На катере решил срезать между двух рек, — по секрету отвечала я, натягивая сухое бельё и влезая в свои джинсы. — А там одно болото от ручья осталось.

— Не местный, — заключила бабушка. — Как же катер может перевернуться?

— Думаю, дно пробил и мотором зацепился, — пожала я плечами, надевая широкий свитер в полоску под цвет бабушкиной шапки. Это комплект, бабуля сама вязала.

Она сняла с седых волос шапочку и надела мне на волосы. Заботливо накинула на плечи серую ветровку.

Мы вышли из бани. Куртку я не застегнула, потому что согрелась, и было даже жарко. В кармане нащупала свой телефон и стала фотографировать яблоки на земле. То ли я фотограф не очень, то ли мой дешёвый телефон не обладал хорошей камерой, но яблоки вживую выглядели лучше, чем на фото. Я даже разочаровалась.

Неожиданно за моей спиной скрипнула дверь в баню, и я оглянулась.

Мужчина вышел из бани в широких дедовских штанах защитного цвета, что падали на узкие бёдра. С голым торсом он был похож на сатира. Именно такими мифических существ я себе представляла, дудки не хватало и копыт мохнатых.

Черноват для сатира, но в целом именно такое впечатление незнакомец произвёл с первого взгляда. По-южному смуглый. Копна иссиня-чёрных волос немного вилась. И светлые серо-зелёные глаза совсем не клеились с его общим образом, именно они делали его похожим на сатира или фавна. Большие, раскосые и невероятно сказочные.

Вкупе со странным, отчасти орлиным профилем незнакомец казался чужеземцем, и веяло от него другим континентом. Во мне метр шестьдесят семь роста, а в мужчине около ста девяноста. Имел он атлетическую фигуру, сильные волосатые руки и волосатую грудь, где красовался чёрный крест без распятия. На запястьях какие-то браслеты и часы.

Он залез в дедушкин коричневый свитер с высоким воротом. Заметил мой пристальный взгляд и улыбнулся. Белоснежными ровными зубами.

Я зависла.

Сколько ему лет? Взрослый, лет тридцать уже.

— Спасибо, — тихо сказал незнакомец. — Как я могу тебя отблагодарить?

Я молчала, продолжая заворожённо смотреть на сатира. Внутри что-то съёжилось, испугалось, опять застеснялось. И мне пришлось вернуть взгляд на яблоки, чтобы прийти в себя.

— Вы не русский? — спросила я, никак не могла сосредоточиться на том, что произошло недавно на болоте. Меня интересовал именно он, всё внимание, все мысли были направлены только на знакомство с ним.

— Заметно? — усмехнулся мужчина, подходя ближе.

Акцент был странным, очень похожим на азиатский. И пропадал иногда.

— Да, — я неловко прокашлялась, меня его приближение вдруг начало волновать.

— У меня бабушка мексиканка, я жил одно время у неё, — пояснил он.

— Привет, Санчес, — улыбнулась я и посмотрела наверх, заглядывая в улыбчивое и необычное лицо. — Где твоё пончо, сомбреро и твои маракасы?

— Там же, где твоя фуфайка, ушанка и балалайка, Наташа, — беззлобно парировал сатир и с каким-то восхищением уставился на меня.

Наверно, я так же на него бесстыже пялилась минуту назад. Не скажу, что это приятно. Я опять начала краснеть.

— Но ты права, я Александр, — представился мужчина.

— Я Эмилия, — решила тоже представиться, глаза опять опустила.

Это неописуемо. Я чувствовала его взгляд физически. Мне не понравилось то, что происходило. Это неведомое волнение и сильнейшее смущение. Мне не нужны бесконтрольные эмоции, тем более такие сильные. Это пугало.

Страху я посмотрела в серо-зелёные глаза. А он и не страх вовсе, а настоящий интерес. И похоже, взаимный.

— Вам, наверно, надо позвонить, — я протянула свой телефон к чужим длинным пальцам, на которых выделялись костяшки. И само собой, «глянулось» на безымянный палец. Колец не было…

Миля, ты с ума сошла! Он же старый! Он же страшный! Ну… Или необычный.

— Проблема современного мира, — вздохнул Александр и отстранил мою руку. — Я не помню номеров. Интернет есть?

Его пальцы, что касались моей руки, были невероятно горячими и мягкими. От прикосновения искорками летело по телу лёгкое возбуждающее чувство, заставляющее встрепенуться.

— Здесь интернета нет, — строго сказала я и убрала телефон. — Мы с бабушкой собираемся сегодня возвращаться в город, можем подкинуть.

— Было бы здорово, — обрадовался сатир и пошагал следом за мной, когда я решила вернуться в дом.

Под его весом прогибались и вибрировали от тяжёлой поступи мостки. И создавалось впечатление, что я иду под пристальным взглядом охранника.

***

В нашей семье пищу готовит бабушка или мама. Но мама уже месяц лежит в больнице, поэтому одна надежда на бабулю. Потому что я способна только бич-пакет кипятком заварить. Для меня секрет готовки блюд очень прост: пока валит пар — готовится, когда валит дым — готово. Но в данной ситуации, стеснённой и непривычной для меня, когда изо всех сил хочется показать себя с лучшей стороны, я решила хотя бы поухаживать за гостем.

— Вытащи из карцера ягоды, — попросила меня бабуля и, отобрав тарелку, в которую я хотела наложить жареной картошки с грибами для Санчеса, подтолкнула в сторону холодильника. В картошке лука было больше, чем грибов. Болталось в сковородке два несчастных белых гриба. Но пахло вкусно.

Я подтащила клетчатый баул к холодильнику. Дед мой сидел в далёкие девяностые за бандитизм. Это он ввёл моду в нашей семье морозилку называть карцером. Деда уже три года нет в живых, а у нас время от времени тюремные фразы проскакивают.

— А что ж чёрный-то такой? — приставала бабуля к Александру, который был усажен за стол у окна.

— Ба, — возмутилась я, — не приставай к человеку! Он мексиканец.

— Вот оно как, — изумилась бабушка, щедро нарезая хлеб толстыми кусками. Плеснула в гранёный стакан водки. Себе налила в стопку. — Знамо, что в этой Мексике делается.

— Вы следите? — удивился Александр, неловко себя чувствуя, это было видно по скованности его рук и статности, с которой он сидел за столом.

— По сериалам, — усмехнулась я, отключая холодильник.

Хорошо, что Санчес не спросил, что я знаю о Мексике. Потому что я представляю что-то ужасающее. Бандиты с мачете в сомбреро едят манную кашу со сгущёнкой. А ещё у них есть праздник мёртвых, и все мексиканцы рисуют черепа на своих смуглых лицах.

Не густо. Невежество. Так что надо сменить тему.

Я проверила, закрыта ли труба в русской печи, и отнесла сумку ко входной двери. Там уже стояли приготовленные вещи, которые мы увезём в город. На полке для обуви я нашла резиновые сапоги. Дед был у меня высокий, а эта обувь ему была велика, так что для сатира подойдёт.

— Эмилия, ты не будешь есть? — спросил Александр.

— Буду, — я взяла в руки шерстяные носки и резиновые сапоги, поставила всё у его ног.

— Спасибо, — прошептал он немного смущённо.

А я не решилась посмотреть ему в глаза. Пялилась, только когда он отворачивался. Мужчина обулся и поймал мой заинтересованный взгляд. А я, как в школе перед директором, который меня отчитывает, зарделась и уткнулась носом в свою тарелку.

— Давай, Сашенька, выпьем, — чокнулась с мужчиной бабуля. — Вы только дом не продавайте. И приезжайте сюда на Новый год. На чердаке, Саша, ёлка пластиковая, муж мой ещё покупал…

— Ба!

Похоже, бабуля что-то спутала. Голыми в бане мыться — не значит пожениться.

— Что?! — удивилась бабушка, глядя то на меня, то на Александра, который скромно усмехался, потупив взгляд.

— Ничего, продолжайте, — сказал мужчина и принялся есть картошку.