Любовь вне правил (СИ) - Владон Евгения

Именно! То расстояние, что он сократил между их лицами до какого-то ничтожного фута, оказалось слишком ощутимым! В голову ударил легкий аромат горького миндаля, а все последующие движения этого чёртового авантюриста приобрели нежелательную сверхосязаемую угрозу, скользящей вокруг Джоанн невидимой тени опасного хищника. И похоже, он очень хорошо знал, о чём говорил и что делал, что особенно и явственно читалось в его затягивающих глазах, от прямого взгляда которых у Джо ещё быстрее и отчаянней трепыхалось в груди взволнованное по неясным причинам сердечко. И как раз последнего она никак не могла понять, чем таким исключительным он заставлял ТАК её волноваться! Да мало ли она за все свои тридцать с небольшим лет успела отшить от себя подобных самовлюбленных самцов!

– Какое-то резкое отступление от темы. Вначале хотели снять с меня платье, теперь вдруг одеть во что-то ещё... Может для начала определитесь?

– А что тут может быть неопределенного? – он вдруг приподнял правую ногу и демонстративным ленивым движением оперся подошвой начищенного до слепящего блеска сапога на нижнюю перекладину ножек стула-табурета, на котором сидела Джоанн. Теперь его колено находилось от её бедра и ягодицы буквально в каких-то нескольких мгновениях от угрозы соприкосновения.

А вот это уже был явный перебор!

– Разве я сказал, что у меня отпало желание снять с вас платье? Увы, но я привык делать подобные вещи без лишних свидетелей. И я просто пытался объяснить, что не каждая из девушек в подобном платье способна вызвать во мне столь острое чувство – спрятать её от похотливых глаз половины присутствующего здесь окружения. Подобной красотой обязан любоваться только один человек, и вы определенно его ещё не нашли или до си пор находитесь в активном поиске. Это же не абы какой кусок дорогой материи, так выгодно подчеркивающей, а отнюдь не скрывающей, самые аппетитные формы вашей точеной фигурки. Это стопроцентная наживка! Вызов! Отрезвляющая пощечина! Откровенный удар под дых любому, у кого хватит смелости подойти и заговорить с вами первым.

Если бы она не была так шокирована его напором, его... абсолютно не вяжущимся образом с её представлениями о настоящих мужчинах, она бы точно расхохоталась прямо ему в лицо. А может быть и не расхохоталась. Просто встала бы и ушла в другой конец залы. Тем более, справа от неё никто не сидел – путь к отходу был свободен!

Тогда, что же её так пригвоздило к месту, как и непреодолимо тянуло проколоть его наглые глаза собственным вызывающим взглядом оскорбленной амазонки? Уж определенно не пара глотков шардоне.

– Да неужели? – вместо смеха из её горла вырвался лишь сдавленный смешок. – Вам случайно очень тесные джинсы не перекрыли ток крови в иные жизненно важные органы? Поскольку голова явно не ваш ведущий мыслительный центр. И для полной ясности, ковбой!..

Она наконец-то отлепила фаланги левой ладошки от бокала, показательно приподняв кисть руки к глазам вконец зарвавшегося нахала, и сложила в кулак все пальчики, кроме вытянутого безымянного.

– Видишь это колечко на основании вот этого пальца? – она даже слегка им пошевелила для пущей убедительности и вызывающей демонстрации весьма красноречивого жеста-"пощечины". – Оно называется "помолвочным"! То есть, его наличие на моей руке указывает на тот факт, что мне его подарил один конкретный человек с весьма конкретной целью, чтобы через какое-то время надеть на него сверху ещё одно, именуемое в простонародье "обручальным"! Тебе ведь не нужно объяснять значение слова "обручальный"?

Это было странным даже для неё. Раньше до подобных вещей (и подобных прилипал!) она в жизни никогда не опускалась. Но было что-то в этом... засранце нечто такое, что вызывало дичайшее желание сделать в ответ что-то невероятное и невозможное – опустить как можно ниже именно его!

– Да будь на всех твоих пальцах рук и ног все двадцать обручальных колечек, милая, это бы не изменило ровным счетом ничего! Кто бы тебе его до этого не надел, твоё сердечко для него и по сей день остается под семью бронированными замками. Я угадал или я угадал? Ты же так вырядилась сюда не только для него одного. Да и он будь тем самым единственным, разве позволил своей невесте так себя выставлять на показ? Настоящий мужчина, да ещё и собственник, сделает всё возможное, чтобы его собственность оставалась только при нём!

И в подтверждении своим словам, его глаза без стеснения и каких-либо моральных предвзятостей заскользили по фигурке сидящей перед ним почти впритык девушки вызывающим и весьма ощутимым взглядом искушенного эстета. По длинной белоснежной шейке к глубокому декольте атласного платья цвета золотой бронзы с перламутровым отливом, державшегося на округлых плечиках Джоанн на честном слове двух тоненьких бретелек. "Липкая" ткань простого кроя, казалось, и вправду больше подчеркивала стройный и весьма фигуристый стан девушки, грозясь при самом легком и незначительном движении натянуться второй "прозрачной" кожей или вовсе соскользнуть живой драпировкой по её округлым формам и ножкам прямо на пол.

И чем дольше он разглядывал её, намеренно задерживая свой осязаемый взгляд на выступающих под чашечками лифа сжавшихся сосках и небольших упругих полушариях высокой груди... тем непреодолимей её тянуло врезать чем-нибудь по его физиономии и желательно чем-то более весомым, чем своей ладошкой. А лучше оставить поперек этого гладкого лепного личика несколько глубоких кровавых полос-царапин.

Только теперь, похоже, её крыло жаром не одного лишь возмущенного негодования. Она реально ощущала себя под этими чёртовыми глазами не просто обнаженной. Одно дело, когда тебя всего лишь рассматривают, открыто или тайно восхищаются, давятся слюной, и совсем другое... когда кто-то вот так, без особого стеснения пытается попробовать тебя на вкус, запах и забраться буквально под кожу, пусть даже при этом не прикасаясь к тебе физически!

– Это тело слишком свободно и понятия не имеет, что такое умирать и растворяться в знающих каждый его дюйм руках... из самой желанной клетки которых ты не захочешь больше никогда вырваться. А закованное в тебе сердечко привыкло отсчитывать секунды банальных и предсказуемых дней без ненужных эмоциональных встрясок, волнений и неожиданных неприятностей. Так что... кто бы не был тот несчастный, надевший на твой пальчик это колечко, я ему не завидую. Ни твоё тело, ни тем более твоё сердечко ему никогда принадлежать не будут.

– Вот прямо так и не завидуешь? Можно подумать, у тебя шансов куда больше, чем у него! Ты себя хоть сам слышишь?

Да что с ней не так? Или с ним? Почему она просто его не пошлёт? Какого чёрта она вообще продолжает сидеть рядом с ним, слушать этот бред и... заливаться снаружи и изнутри жидким огнем противоречивых эмоций? Позволять ему и дальше лапать себя взглядом, словами и ничем не прикрытыми желаниями! Ещё немного, и она почувствует его скольжение в совсем нежелательных для этого местах.

– Поверь, моя циничная амазонка, мне бы хватило и одного вечера, чтобы убедить тебя в обратном!

Слава богу, в этот раз ей-таки удалось рассмеяться в голос, пускай несколько натянуто и отрывисто, но зато это был искренний смех и от всей души.

– Что ж, это было... весьма познавательно, но... – она продолжала тихо посмеиваться, демонстративно снимая кончиком пальчика с края века набежавшую слезинку. – Боюсь, мне придется тебя разочаровать окончательно и бесповоротно, ковбой. Сколько и чего бы ты тут не пытался навешать мне на ушки, всё это лишь банальный треп и пустозвонство. За попытку подката, так уж и быть, высший балл, но за конечный результат, увы...

Наконец ей удалось успокоиться окончательно и даже изобразить на губах мягкую улыбку ласкового сожаления. Пожать плечами и склонить голову на бок в прощальном жесте, пусть её и продолжало при этом слегка потряхивать изнутри диким желанием вонзить длинной шпилькой своей золотой туфельки прямо по центру выпирающей ширинки чёрных джинсов, под вызывающей бляхой ковбойского ремня напротив.