Комплекс Героя (ЛП) - Найт К. А.
— Это не имеет значения! Ты кого-то убила! — Он листает папку, на обложке которой написано мое имя. Я пытаюсь заглянуть в то, что написано обо мне, но Шеф захлопывает папку, чтобы я не могла ничего разглядеть. — Ты получила достаточно предупреждений, и я больше ничем не могу тебе помочь, Иден. Некоторые здесь считают, что ты делаешь это намеренно, и настаивают на твоей переквалификации.
Я ахаю, держу пари, что это была идея чертовки Карен, она всегда ненавидела меня. Если меня переквалифицируют, то я буду уже не Героем, а Злодеем, и мне придется провести остаток жизни, стараясь не пересекаться с Героями. Это также означает, что больше никакой корпоративной кредитной карты — никаких пончиков, круизов, стрип-клубов. Я сглатываю, у меня нет ни единого шанса.
Мистер Шеф, очевидно, понимает, в каких расстроенных чувствах я нахожусь, и неловко наклоняется вперед, чтобы похлопать меня по руке.
— Я пытаюсь помочь тебе, Иден, но это твой последний шанс. Больше никаких косяков. — Мне приходится прикусить губу, когда он произносит слово «косяк», я не думала, что он способен ругаться. Ха, сегодня день первачков.
— Следите за языком! — Я тут же делаю все возможное, чтобы произвести впечатление а-ля «Я ответственный герой». Черты неловкого спокойствия на его лице резко становятся злыми.
— Последний шанс, Иден. Подчисти за собой или будешь дисквалифицирована. — И с этими словами меня вышвыривают из кабинета и швыряют обратно в мир людей.
Знаете, с тем ощущением, когда у вас действительно настоящее похмелье, и вы ложитесь, и комната кружится? Да, похоже на то. Не круто, брат. Застонав, я спотыкаюсь и с визгом приземляюсь в фонтан. О, он сделал это нарочно.
Чертов сперматоксикозник.
Глава 2
Выбравшись из фонтана, мокрая и без пончиков, я возвращаюсь в свою дерьмовую квартиру. Она была автоматически арендована на мое имя, когда я получила статус Героя. Я проснулась, и бац! Вот твоя квартира! Серьезно, мы спасаем мир, но дрянная двухкомнатная квартира над китайским рестораном - это лучшее, что вы можете себе позволить? Да л-а-адно вам.
Вставляя ключ в замок, я поворачиваю его до щелчка, пока, наконец, она не отпирается. Таща свою мокрую задницу вверх по деревянной лестнице, я стону, когда замечаю миссис Лорет, сидящую на своем обычном насесте перед открытой входной дверью. Мистер Спринклз, ее старый и противный, как черт, мопс сидит у нее на коленях, обтявкивая каждого, кто имеет наглость пройти мимо него.
— От тебя воняет еще хуже, чем от еды внизу, — ворчит она, щурясь на меня из-за очков в ярко-розовой оправе, с этими ее ставшими уже привычными бигуди в волосах.
Закатив глаза, я сбрасываю мопса и прохожу мимо, только чтобы выругаться, когда он спрыгивает с ее колен и начинает дергать меня за мокрое платье, рыча мне вослед.
Вздохнув, я смотрю на старуху.
— Не хотите немного помочь? — интересуюсь я, а она на это только смеется.
Долбаные старухи, в чем их проблема? Старость не дает им права быть такими стервами, верно?
— У вас есть две секунды, чтобы убрать свою крысу с моей ноги, прежде чем я решу сделать из нее шашлык и позволить старому мистеру Ли продать ее как блюдо от шеф-повара, — предупреждаю я.
Она щурится, а смех быстро обрывается.
— Иди-ка сюда, мистер Спринклз.
Он радостно подпрыгивает, и она, воркуя, берет его на руки.
— О, кто такой хороший мальчик, который смог преподать урок этой мерзкой женщине?..
Оставив ее наедине с самой собой, я толкаю дверь своей квартиры и направляюсь прямо в душ, раздеваясь на ходу. Сиськи покачиваются на ветру, и все мои женские прелести выставлены напоказ, и я расхаживаю в таком виде, пока не слышу как позади меня раздается издевательский мужской смех.
Крича, я хватаю ближайшую к себе вещь, которая (так уж получилось), оказывается дезодорантом, и оборачиваюсь лицом к угрозе.
Смеющийся, рассевшись на моем диване своей шикарной задницей, как будто ему там самое место, это оказывается не кто иной, как мой заклятый враг и везде на два шага впереди, хороший парень Тед. Или Флэш, как все его называют.
— Слышал, ты опять облажалась, Иден, — насмехается он, и я, прищурившись, смотрю на него. — Ладно, ладно, не делай мне больно своим дезодорантом, — издевается он, поднимая руки и подходя ко мне. — Похоже, на этот раз тебе придется здорово попотеть, чтобы тебе, наконец-то, повезло.
— Убирайся к чертовой матери из моей квартиры, подонок, — рычу я, и он подмигивает мне, прежде чем исчезнуть, его насмешливый смех следует за ним. Серьезно, как, черт возьми, он это делает? Разве этому учат в какой-то там школе Героев? Очевидно, что я пропустила этот урок.
Бормоча себе под нос, я быстро принимаю душ. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но засранец прав, мне нужно довольно большое везение. Похоже, сегодня вечером я отправлюсь на очередную Геройскую охоту, … но для начала самое время немного вздремнуть. По пути к дивану я натягиваю шелковый халат, который заставляет меня чувствовать себя очень драматично, подобно тем презренным женам в фильмах, и хватаю уже початую бутылку вина со стойки. Пыхтя, как настоящая леди, я падаю лицом на вонючие подушки.
Проснувшись с зудом в глазах и ощущением во рту сухости, как в пизде у какой-нибудь монашки, я переворачиваюсь в полусне, забыв, что рухнула на диван и с глухим стуком ударилась о холодный деревянный пол. Застонав от моей теперь пульсирующей задницы и бедра, я закатываю глаза, когда мужчина подо мной снова начинает колотить в потолок. Чертов засранец. Он играет на этой чертовой флейте день и ночь напролет, но у него одна оргия, и она вся сводится к одной мысли: «О, Иден, я добьюсь, чтобы тебя выселили!»
Грубо.
Вскочив на ноги, я иду одеваться, мне нужно спасти кое-кого, но сначала мне нужно надеть брюки и, может быть, причесаться.
Готовая в видавшем виды белье, джинсах и майке, я надеваю кожаную куртку и выхожу на улицу в поисках преступников, которым нужно сделать больно, и невинных, которые нуждаются в том, чтобы их спасли.
О, смотри, магазин пончиков — нет, сконцентрируйся, Иден. Сначала спасение людей, пончики потом.
Борьба с преступностью скучнее, чем вы думаете, я патрулирую центр города больше двух часов, и единственное преступление, которое я замечаю, - это человек в сандалиях и носках. Дрожа от ужаса при воспоминании об этом, я потягиваю свой дорогой кофе и пинаю дерево в парке. Люди бросают на меня странные взгляды, даже без моих крыльев, но я игнорирую их и сканирую улицы рядом с парком в поисках проблем.
Интересно, если бы я… «договорилась», чтобы кто-то ограбил человека, а потом спасла этого человека, это бы засчитали? Наверное, нет, они такие разборчивые. Иден, перестань помогать детям прогуливать школу, Иден, не смейся над голым бегуном. Иден, не надо просто сидеть и смеяться, когда очень большой толстяк падает с холма, а потом начинает катиться вниз по этому самому склону.
Хихикая над этим воспоминанием, я почти давлюсь своим кофе, хотя это того стоило. Это было так чертовски смешно, он был как черепаха, оказавшаяся на спине кверху лапами, как только он остановился, он просто не мог встать. На этот раз я поперхнулась своим кофе и, в конце концов, выплевываю его на бегуна, проходящего под моим деревом. Ой.
Вот тогда я и слышу это — да, суки, настало время Героев.
Спрыгнув вниз, я бегу навстречу воплям, потому что вот кто такие Герои — дерьмо на палочке. Я падаю лицом вниз на банку, оставленную на земле, и тут же вскакиваю.
— Я в порядке! — кричу я, прежде чем снова броситься бежать. Ладно, давай попробуем еще раз.
Пробегая со скоростью, превышающей скорость, которую способен уловить человеческий глаз, я натыкаюсь на автомобильную аварию. Она довольно жесткая.
Три машины врезались, их передки раздавлены и разбиты, боковые части полностью прогнулись. Везде осколки битого стекла, люди плачут, кричат и да, снимают произошедшее на видео. Я громко негодую, проходя мимо зевак, меня поражает, что люди останавливаются, чтобы заснять катастрофу, но не предлагают никакой помощи. Другая машина лежит на боку, и именно там я вижу основную группу людей.
