Звезда для гитариста (СИ) - Билык Диана
Гроза подает руку высокому парню. Тот улыбается учителю и что-то, наклонившись к уху, спрашивает, и Саша вдруг переводит взгляд на меня. Второй, проследив за Грозой, немного наклоняет голову и прищуривается, сканирует меня, будто лазером.
На секунду из груди выбивает воздух, потому что темно-медовые глаза студента кажутся ненастоящими, словно я сплю и вижу банальную сказку про принца и принцессу. Вот юноша благородных кровей поднимает руку, приглаживает взъерошенную челку, вот он делает шаг, и воздух, качнувшись, толкает в меня тонкий аромат бергамота.
Кожа светлая, почти меловая, короткие пепельные волосы, как стержень карандаша, усы тонкой линией над чуткими губами, борода густая, но достаточно короткая, с модной окантовкой по скулам. У парня самодовольный глянцевый взгляд, а осанка, как у военного. Он слегка похож на Грозу, я даже подозреваю, что они родственники, но рост, массивные плечи и наглый взгляд – совсем не в стиле нашего аранжировщика, потому я отметаю это предположение. Наверное, будущий студент – издалека даю ему не больше двадцати, несмотря на гигантскую фигуру и бороду, что зрительно делают его старше. Но в улыбке, взгляде есть какой-то наивный забор, даже расхлябанность. Ну, двадцатник ему, не больше!
Парень все еще жмет Саше руку, а сам не сводит с меня наполненных остывшей лавой глаз, пошло и уверенно соскальзывает в декольте, оглаживает талию, спускается ниже, ниже… И я чувствую, как нагревается кожа от его невидимого прикосновения к раскрытым в вырезе ногам, что будто длиннее в туфлях на высоком каблуке.
Отворачиваюсь к студенткам, что выпевают дуэтом второй куплет. Алина срывает высокую ноту, заставляя меня поморщиться, а Оля губит проваленными низкими нотами красивый переход на кульминацию.
Меня накрывает невыносимым жаром, будто окунает в кипяток, я неосознанно поднимаю глаза и, снова сталкиваясь с блестящим янтарно-медовым взглядом, чуть не пропускаю свой куплет.
На меня смотрит весь зал, но я чувствую, как один человек банально «сжирает» мое тело глазами. Знаем мы таких охотников, но я уже не восемнадцатилетняя девчушка, что верит в сказку и любовь с первого взгляда.
Странный парень отступает от Грозы, пробирается сквозь толпу и, покачивая крепкими бедрами, выходит почти впритык к сцене. Смотрит, смотрит, смотрит. Как больной. Будто узнал меня. Будто нашел меня. Только не это...
Он достает из кармана черной куртки мобильный, но взгляд все время сфокусирован на мне. Будто вонзает железные крючки в плечи, руки, горло.
Я пою, но едва дышу.
Широкая ладонь накрывает ухо, кажется, будто нажимает что-то спрятанное в темно-русых волосах, перебирает по одной сережки и, передвигая пальцы к лицу, накрывает губы. А затем странный студент быстро подмигивает мне и расплывается в коварной улыбке.
Меня прошивает животным страхом. А если… А вдруг… Неужели снова нужно срываться с насиженного места? Я не хочу. Устала прятаться, но выхода нет. Если меня нашли, придется снова менять стиль, резать и красить волосы, забывать о теперешнем имени и рвать когти.
Я долго сижу в гримерке, словно боюсь, что выйду наружу и узнаю, что два года тихой и спокойной жизни закончились. Я готова к этому, но не хочу, не хочу, не хочу... Так привыкла думать, что могу жить, как все, после всего случившегося.
Давно разошлись выступающие и зрители, тишина накрыла академию, а у меня в груди разыгралась настоящая канонада.
Нужно встать и уйти. Да, я встану и уйду.
Так и делаю, и на входе сталкиваюсь с темно-карамельным взглядом.
Глава 3. Вульф
Никогда не бегал за девчонками, а за женщинами тем более. Но сейчас…
Она испуганно распахивает серые глаза, взмахивает густыми, как щетки, ресницами, толкает меня в грудь маленькими ручками и мчит по коридору второго этажа.
Босиком?
Я первый миг стою ошарашенный. Это меня отшили или испугались?
Пока Саша с Настей собираются, у меня есть несколько минут, чтобы познакомиться с певуньей, но девушка оказывается настолько шустрой, что я теряю ее на втором повороте.
– Да стой же! – кричу вслед, когда звуки торопливых ножек исчезают в глубине пристройки, и хлопаю себя по коленке. – Я всего лишь познакомиться хотел, – и смеюсь, согнувшись: она ведь не выйдет теперь из академии – ей придется со мной столкнуться, хочет она или нет.
Архитектура здания с центральным и черным ходом – довольно удобна, когда у тебя есть слуги-рабы, и, чтобы челядь не разбегалась “в самоволку”, так сказать, подвал заканчивался тупиком.
Я прохожу подвальную лестницу, что больше напоминает катакомбы, и остаюсь возле двери. Ее открывают только, чтобы выпустить оркестр на выездной концерт, потому я уверенно прислоняюсь спиной к потертому дереву и запускаю руки в карманы. Сигареты не лучший способ вычистить мысли и душу от гнилья, что там насобиралось, но пока другого способа нет, а пить я не очень люблю, приходится “лечить” себя хоть как-то.
Женщин в моей постели было предостаточно, но только с одной лоханулся так, что до сих пор под горлом горечь стоит.
Так что эту коротышку ловить буду совсем по другому поводу, пусть не тешит себя ложными надеждами. С коварной ухмылкой затягиваюсь. Не сбежит.
Когда я приехал в Академию, концерт был в самом разгаре. Саша стоял возле Насти, что уперлась и не захотела садиться в зал. Миленькое пушистое создание с живым мячиком под одеждой. Ее и толстой-то не назовешь, язык не повернется. И сегодня она была очень румяной и взволнованной. Даже не обняла меня, как обычно, позволяя ущипнуть себя за попку. Непоря-я-док.
– И где тут у вас хорошие голоса? – наклонившись, спросил я. Спокойный, как удав, брат, сегодня не отличился распростертыми объятиями, даже не удосужился слово сказать: просто перевел темные глаза на сцену.
Она стояла по центру. Маленькая, метра полтора, только за счет высоких каблуков ноги казались бесконечными, каштановые волосы до плеч шевелили кончиками от легкого сквозняка, глаза светлые горели невысказанным огнем, издалека оттенок плохо было видно, это я позже рассмотрел, что серые, как сталь.
Один куплет пели девчонки-напарницы, и на киксах крошка как-то странно поморщилась, что привлекло мое внимание. Я не любитель цепляться за женскую красоту, да и не было в ней ничего особенного – серая мышка-простушка, но вот это “дерг” уголков губ вниз оказалось для меня блесной. Даже щукой готов себя почувствовать – только бы найти крутого вокалиста, а такие нюансы в чистоте звука мог услышать только профи.
И, когда она запела, меня пробило в двести двадцать, нет, в миллионы вольт, словно в темечко влетела яростная молния, оставив вместо меня обугленную головешку.
Чуть слышная хрипотца добавляла тембру необычную окраску, а драйв на окончаниях она умело прятала в полетных пассажах. Знала, что и как делает, это не студенты-начинашки, что блеяли рядом. Почему она вообще с ними поет? Почему не со мной?
Понимать, что вляпался с первого взгляда в голос – это охренеть, как круто. У меня даже мурашки по телу побежали и волосы на руках приподнялись от трепета.
У меня даже сейчас кожа, как у гуся, в пупырышку, и, кажется, вспоминая ее голос, у меня кровь приливает ниже живота. Вот так раз! Хард-рок подружится с поп-джазом?
Я стою долго, выкуриваю несколько сигарет, а она так и не появляется. Я решаю все-таки поискать, ныряю в подвал, обхожу все коридоры, дергаю закрытые классы, даже в туалет заглядываю. Нет ее нигде, вот пигалица. Ну, найти ее не так сложно, решаю вернуться к брату.
Поднимаюсь на первый этаж, и мобильный взрывается резкой тяжелой музыкой.
Не успеваю ответить, как в ухо верещит Сашин голос:
– Где ты бродишь?! Мне помощь нужна, а я дозвониться не могу!
– Да в подвале застрял, булавку искал.
– Что еще за булавка? – злится брат. – У меня тут жена рожает, а тебе какая-то мелочь важна?!
– Да так, кольнула и смоталась… Что?! Настёна рожает? Как это?!
Иду быстро по коридору.
