Марина Кистяева - Сандровские. Трилогия (СИ)
Ева трясущимися руками поправила платье и неуклюже села, смутно понимая, что только что Игорь сам прервал сексуальную прелюдию, в которой она вела себя, мягко говоря, не лучшим образом. Сначала едва не плакала, потом ударила его, а под конец и вовсе готова была раздвинуть ноги.
— У меня самопроизвольно вырвалось. Извини, — стараясь не смотреть ему в лицо, проговорила она, сгорая от стыда. Она САМА захотела вампира! Сама! И это после того, как разговор с бабушкой опрокинул её на лопатки.
— Что ж, придется извинить. Вижу, ты немного пришла в себя?
Губы Евы дрогнули в чуть заметную улыбку.
— Я всегда знала, что у тебя кардинальные меры приведения меня в чувство.
— Ты сама мне его подсказала. Поверь, милая, я бы с удовольствием продолжил, но, боюсь, у тебя появится ещё один повод уверовать, какой я негодяй и мерзавец.
— Ты паясничаешь, Сандровский?
— Почему бы и нет?
— Я отказалась от спиртного, но сейчас…Нальешь мне тоже бренди или что ты там пьешь?
Игорь поднялся с дивана. Он понял, что Ева пытается скрыть замешательство, в котором пребывает. Спиртное — не лучший вариант, но иногда хорошо снимает напряжение.
Пока он наливал алкоголь в бокал, Еве удалось привести одежду в порядок, и теперь она сидела на краю дивана, положив руки на колени, как примерная школьница. Спина прямая, сосредоточенный взгляд, немного сжатые губы.
Игорь молча протянул бокал, и Ева быстрыми жадными глотками осушила его, поморщившись.
— Мерзость какая.
— Сама попросила.
Игорь повернулся к ней спиной, намереваясь поставить бокал на стол, когда услышал вопрос, от которого у него, взрослого мужчины, пережившего многочисленные любовные истории, дрогнуло сердце:
— А ты теперь не бросишь меня?
Глава 11
Он резко обернулся и негодующе заметил:
— Ты сейчас о чем? Что за сумасбродные мысли снова пришли тебе в голову? Может быть, мне снова приложиться к твоей шее и на этот раз завершить начатое?
Ева, чувствуя, что покрывается красными пятнами, оттолкнувшись от боковой спинки дивана, поднялась на ноги. Ей было не по себе, когда она сидела, а Игорь возвышался над ней. Она и так чувствовала себя ужасно, а при таком раскладе он будет давить на неё своей фигурой.
— Одно дело просто защищать меня от вампиров, которые имеют дела со стригоями, против которых воюет ваша семья, и совсем другое, когда ты знаешь, что я ходячая неприятность.
Игорь стоял напротив девушки и не знал, что сделать — придушить её или расцеловать. Он догадывался, в каком сильном смятении она сейчас пребывает. Девочку, что он подобрал, постоянно пытались сломить. Он вспомнил, как она достала из-под подушки нож для резки бумаги и пыталась им защититься. Н-да уж. И когда это было? Пару недель назад или вечность? И в те дни он думал, что попользуется ей и вышвырнет, как ненужный элемент? Наивный дурак. Сейчас он глотку любому перегрызет, кто посмеет на неё косо посмотреть, не говоря о том, чтобы причинить боль.
"Я готова спать с тобой по первому твоему требованию. Как и где ты захочешь. Но никакой боли. Поклянись, что ты не причинишь мне боли…"
Теперь он иначе воспринимал её слова о боли.
И мысленно поклялся, что постарается её уберечь не только от физической, но и от душевной боли.
А предсказание… Что ж. Он в него поверил.
— Ты говоришь, как барышня из викторианского романа, — заметил Игорь и, сделав шаг назад, присел на край стола, так удобнее было разговаривать. Он порадовался, что за долгие годы научился прятать эмоции глубоко внутри себя. Сейчас ни к чему ещё больше травмировать психику Евы его проснувшейся нежностью. Для неё это будет перебор. — Ты, видимо, забыла, с кем имеешь дело, Ева. Я не юнец, который пасует перед небольшими трудностями. Я даже не человек, которого может убить шальная пуля. Я — вампир. И древний, даже по меркам сверхсуществ. И ты для меня не ходячая неприятность. Всё решаемо.
Если бы Велест с Борисом сейчас услышали его слова, они бы рассмеялись от души, а последний ещё и поиздевался бы в волю. Игорь и сам понимал, что говорит какую-то ересь, но ничего умнее на ум не приходило.
— Я думала, что наши отношения не более чем контракт, — заметила Ева и сцепила руки за спиной, пытаясь унять их дрожь. Она старательно прятала не только руки, но и глаза. Ей не хотелось, чтобы Игорь заметил в них робкую вспыхнувшую надежду.
Пока Ева не готова была анализировать свои чувства. Слишком много всего на неё навалилось.
Знала она лишь одно — к ней снова вернулся страх. Теперь этот страх был напрямую связан с Сандровским. Если он решит её отпустить, как она этого хотела совсем ещё недавно, она долго не проживет. Ею воспользуются, а потом убьют. В этом она больше не сомневалась.
А Ева хотела жить. Очень хотела.
— Ева, так и есть. Между нами ничего не изменилось, — сказал Игорь, стараясь не замечать, как поникли плечи девушки. — Рассказ Аделаиды ничего не изменил. Слышишь меня, ничего? Между нами по-прежнему действует соглашение. Неужели ты подумала, что раз над тобой навис эфемерный дамоклов меч, я отдам тебя на растерзание стервятникам? Ева, Ева… Ни черта ты не понимаешь в мужчинах! Хотя меня это полностью устраивает. Знаешь, оказывается, приятно знать, что между твоих ножек никого, кроме меня не было!
— Игорь, я не хочу обсуждать свою невинность.
— Никто и не собирается. Это я так, между делом заметил.
— Бабушкины слова сразили меня наповал. Я даже в страшном сне не могла предположить, что она будет знать и… — Ева вздохнула и прикусила верхнюю губу
— … и бездействовать? — закончил за неё Игорь. — Ева, я плохой советчик. Но для тебя будет лучше, если ты не будешь об этом думать. Просто не думай и всё.
— Но как?
— Легко! Иначе станешь слабой, раскиснешь! Нет, я, конечно, не возражаю против того, чтобы каждый день кусать тебя, чтобы ты приходила в себя, но, боюсь, скоро и этот метод не будет действовать, если ты поддашься меланхолии. Да и вкус крови испортится.
— Игорь, тебе бы только паясничать!
— Говорю, как есть, пусть и с иронией.
Ева подняла на него глаза, в которых неприкрытым текстом читалась растерянность.
