Убить короля (ЛП) - Уайлд К. С.

Корвус сжал губы в тонкую линию, стиснув кулаки.

— Я помог Корти забыть тебя, малахай. Она простит меня за то, что я сделал. Она тоже хотела, чтобы ты присутствовал на нашей свадьбе.

— В это я верю. — Баст радостно улыбнулся. — Возможно, она передумала.

Шагнув вперед, Теодор поднял руки.

— Братья, успокойтесь пожалуйста. Скоро состоится коронация Леона. Мы должны воспользоваться этим временем, чтобы примириться и возрадоваться под благословением Дану.

— Заткнись, Тео! — в унисон закричали Корвус и Баст.

Они втроем начали спорить, в то время как Бенедикт просто наблюдал, потягивая вино с выражением крайней скуки на лице. Заметив внимание Меры, он поднял свой бокал в тосте.

Прежде чем Мера успела задуматься, зачем он это сделал, как служанка с серебряным подносом и бокалом красного вина в руках подошла сзади, слегка поклонившись ей.

— Извините меня, мадам детектив, — сказала служанка, баньши с совершенно белыми радужками, зеленой кожей и акульими зубами. Ее лазурные волосы были собраны в низкий пучок, под стать ее униформе — шелковой темно-синей рубашке и брюкам, которые выглядели поразительно модно. — Принц Бенедикт хочет поблагодарить вас за то, что вы терпите это безумие. — Покраснев, она уставилась себе под ноги. — Это его слова, мадам, не мои.

Не стоило пить на работе, но немного алкоголя могло помочь Мере пережить этот адский день, не теряя рассудка. Она прищурилась, глядя на трех сидхе, которые продолжали вести себя как дети.

Идиоты.

Взяв бокал, Мера поблагодарила служанку и подняла бокал в тосте в сторону Бенедикта. Сладкая жидкость плавно потекла по ее горлу, когда она сделала первый глоток.

Вкус насыщенный и сладкий.

Вино должно быть таким сладким?

Мера не могла вспомнить, но, черт возьми, вкус был изумительный. Она сделала два больших глотка и поставила мысленную галочку спросить Бенедикта о марке вина.

— Мне насрать на тебя или Картану, Корвус! — крикнул Баст, привлекая ее внимание. — Женись на ней, мне все равно, но признайся, что ненавидел меня всю свою жизнь! Признайся, что желал моей смерти!

Корвус пожал плечами.

— Разве это секрет?

Мера тихонько хихикнула, хотя это было не совсем уместным. Черт возьми, она слишком быстро опьянела от вина.

— Неужели вы оба не можете поладить? — громко пожаловался Бенедикт. — Все эти споры ужасно утомительны.

— Это действительно так, тебе не кажется, брат? Как насчет того, чтобы вместо этого немного поиграть? — предложил Корвус. Повернувшись к Мере, он жестом пригласил ее подойти. — Приди ко мне, нобачи.

В этом слове чувствовалась любовь. Мера предположила, что это должно означать что-то близкое к «милая», но если этот придурок думал, что может так с ней разговаривать и она будет вальсировать к нему, он серьезно ошибался. Но ее ноги двигались без ее согласия.

Мера уронила бокал, и он разлетелся на миллион осколков, ударившись об пол. Красная жидкость брызнула на белый мрамор.

— О, мне очень жаль, — сказала она мягким и беззаботным тоном. Совсем не похожим на ее собственный.

— Ты сможешь убрать это позже, нобачи. Просто подойди ко мне.

Мера улыбнулась, довольная тем, что Корвус не разозлился на нее за разбитый бокал.

Но это было просто сумасшествием.

Покалывание чужой магии распространилось по ее телу, пробежало по венам, и Мера боролась с этим изо всех сил, но чары начали завладевать ее телом и мыслями. Ее затуманенный разум твердил остановиться, но ее ноги продолжали идти.

Мера не смогла сдержать глупую ухмылку. Она хотела закричать, но с ее губ не сорвалось ни звука.

Посейдон в канаве, что происходит?

Вскоре Мера забыла, почему боролась сама с собой. Она хотела только добраться до Корвуса и сделать, как он сказал.

Нет, нет, нет!

Баст уставился на нее, застыв, как статуя.

— Корвус, ты же этого не сделал, — прохрипел он.

И сквозь туман в голове Мера вспомнила, почему пыталась кричать.

Этот придурок ее заколдовал.

Глава 11

Вино…

Наверняка его заколдовали, чтобы помутить ее разум. Еда и напитки фейри могли сделать людей, а иногда и сверхъестественных существ, более сговорчивыми и внушаемыми, не говоря уже о том, что опьяненные они вели себя просто смехотворно.

У Меры голова шла кругом от смеси ужаса, когда она поняла, что произошло, и полного блаженства.

— Сарковый баку! — закричал Баст, пытаясь схватить Меру за руку, но щупальца ночи обвились вокруг его запястий и лодыжек, удерживая на месте. Щупальца поднялись из мраморного пола, вибрируя в унисон с магией, которая клубилась из тела Корвуса, но был еще и второй слой силы, который усиливал первый, и он исходил от Бенедикта.

Двое против одного.

Баст мог кричать и бороться с магическими узами сколько угодно, но не в состоянии сдвинуться с места.

Даже скованный и разъяренный, он прекрасен. Легкая улыбка появилась на губах Меры, хотя она знала, что у нее нет причин улыбаться.

— Что значит сарковый? — спросила она.

Баст уставился на нее с ужасом в глазах, пытаясь вырваться из пут магии.

— Котенок, освободись. Не бойся последствий, — многозначительно сказал он. — Освободи себя.

Освободиться от чего? Мера никогда в жизни не чувствовала себя так прекрасно.

Как бы Мера ни пыталась, но не понимала его. Как будто они говорили на одном языке и в то же время смысл слов ускользал от нее.

— Освободиться?

«Я пытаюсь», — услышала она собственный голос где-то глубоко внутри нее, звучал он приглушенно, словно доносился с большого расстояния.

Мере следовало дважды подумать, прежде чем принимать угощение от семьи фейри. Разумная часть ее, которая пыталась прорваться на поверхность, понимала это, но другая половина была счастлива.

Очень счастлива.

Какая разница, почему ей так хорошо? Она так редко была счастлива. И нужно ухватиться за этот шанс изо всех сил.

На самом деле, она уже это сделала.

— «Сарковать» означает «трахаться», чичи, — объяснил Корвус, протягивая ей руку. — Но это также может означать «проклятый». Видишь ли, все зависит от ударения.

Только Баст называла ее чичи, что означало «котенок». Из уст другого это казалось неправильным.

Но она все равно приняла его руку.

— Отпусти ее, малахай! — взревел Баст.

Игнорируя его крики, Корвус склонил голову и понюхал шею Меры.

— Ах, Себастьян. Я беру свои слова обратно. Твой человек восхитителен. — Он оглядел ее с головы до ног таким непристойным взглядом, что сознательной половине Меры захотелось прикрыться, а одурманенной — гордо выпрямиться. — У нее необузданная красота, правда? — При этих словах он повернулся к Бенедикту, который спокойно сделал глоток вина и пожал плечами.

Далекий голос в ее голове проворчал: «Я заставлю этого ублюдка заплатить. Я заставлю их обоих заплатить».

За что заплатить?

Ошеломляющее счастье захлестнуло Меру, растекаясь по каждой клеточке ее тела. Ей больше не о чем беспокоиться. Она даже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой беззаботной.

— Корвус, ты немедленно прекратишь это, — потребовал Теодор, шагнув вперед, но Бенедикт схватил его за запястье и оттащил назад, как будто тот ничего не весил.

Тео свирепо посмотрел на своего близнеца, который лишь предупреждающе покачал головой. И слабый последователь Дану отступил назад и опустил голову.

— «Монах слаб», — прорычал яростный голос внутри Меры.

Наклонившись ближе к ней, Корвус накрутил на пальцы рыжеватую прядь ее волос.

— Почему бы нам не наложить немного макияжа на твое лицо? Возможно, день в спа-салоне и красивое платье, и ты станешь достойна принца ночи?

— Правда? — спросила Мера, и глупая надежда расцвела в ее груди.

— Конечно, дорогая.

К черту все это! Пошли они все!

Прищурившись, Корвус почесал подбородок.

— Я вижу, что ты еще сопротивляешься. Скажи мне, ты еще там? — Он постучал по ее лбу, как в дверь.