Ты принадлежишь мне

Хана выпрямила спину, поправила на коленях складки пышного бежевого платья чуть ниже колен и глубоко вздохнула, приготовившись исполнить мелодию, старательно разучиваемую ею в течение последних месяцев. «Сын луны» был не похож ни на одно другое произведение, которое она знала. Первая нота вышла из-под пальцев девушки и разнеслась эхом по огромному залу, украшенному красными воздушными шарами в форме сердечек.  Хана закусила губу, боясь сбиться при таком количестве людей – и Марке! –, которые на неё смотрели в этот самый момент. Кто-то галдел вдалеке, где-то слышался глухой кашель, поэтому Хана абстрагировалась и представила, будто она не посреди огромного зала незнакомых людей, а у себя дома. Играет для двух спящих тёплых котят у неё в ногах и, возможно, для Даны? Дышать стало легче, музыка лилась из-под пальцев девушки и возвращалась эхом обратно, усиливая звук. Интересно, знал ли кто-то из зала историю этой мелодии? Она была чарующей, но полной страданий и боли, тянущихся через чью-то жизнь. Когда Хана услышала ее в первый раз, она расплакалась. Грустно становилось и сейчас.  Словно сквозь толщу ваты послышались аплодисменты, и девушка вздрогнула, фокусируя увлажнившиеся глаза на своих руках. Пальцы зависли над клавишами, Хана сама не заметила как закончила играть.  – Спасибо, – смущенно пробормотала она, когда последние хлопки стихли, а на сцену совершенно неожиданно вышел Марк с небольшим букетом красных роз.  – Ты умница, – подмигнул он, когда руки девушки коснулись серебристой обёртки, и наклонился, едва уловимо касаясь ее щеки губами. Хана не знала, как этот жест расценила толпа зрителей, но зал взорвался новыми аплодисментами. Кто-то даже одобрительно посвистел с задних рядов.  Кажется, публичный подарок девушке от парня в День Святого Валентина порадовал их больше, чем ее игра.  Люди любили шоу, но вот Хане стало неловко.  Когда вечером они не спеша возвращались домой, Хана порадовалась, что сестре стало скучно на вечере музыки и она попросила забрать ее домой, не высидев даже половины. Дана была ещё мала и любила более веселые мероприятия, за это ее было сложно упрекнуть.  – О чем ты думаешь? – неожиданно спросил Марк, когда они сворачивали на следующую улицу. Уже темнело, и последние закатные лучи солнца красили уютные лавочки и край дорожки, по которой они шли. Ноги холодил ветерок, и Хана порадовалась, что платье было закрытым сверху. Ну и что, что не такое красивое, как то синее? Зато не холодно.  – Что завтра у меня день рождения, а я не хочу взрослеть, – улыбнулась Хана, удобнее перехватывая букет в руках.  – Взрослеть или выходить из зоны комфорта? – кривовато улыбнулся Марк.  – Ммм? Зоны комфорта?  – Я заметил, что ты домашняя девочка, – пожал плечами Марк и поддержал Хану за локоть, когда они сошли с ровной дороги. – Ни разу не видел тебя на тусовках или вообще где-либо кроме школы. Наверное, тяжело будет расставаться с семьёй и домом из-за поступления?  – А с чего ты взял, что я куда-то уеду? – Хана улыбнулась, хотя ее и уколол тот факт, что Марк, похоже, считает ее той ещё занудой. Будто ее не интересует ничего, кроме уроков… – Ты будешь поступать у нас? – спросил Марк. – Говорят, это проблематично. Многие мои знакомые попытают удачу в других городах.  – Я у нас, – кивнула Хана, на миг представив, каково это – оказаться в незнакомом городе без поддержки семьи. Да и стая здесь… Это почти как кровные узы, где семья и стая – там дом.  – Это хорошо, – улыбнулся Марк, и глаза его потеплели. Хана даже расстроилась, что они так быстро подошли к ее дому. Она могла бы идти и разговаривать с ним часами, даже несмотря на туфли на каблуке.  – Почему? – спросила девушка, заправив прядь волос за ухо, хотя и так уже знала ответ.  – Потому что я тоже остаюсь. Можно задать вопрос?  – Давай, – тихо ответила Хана, наблюдая, как он делает небольшой шаг в ее сторону. У них был освещённый двор, но тень от ворот ее дома укрыла их почти полностью и позволила Хане чувствовать себя немного смелее.  – Почему ты отшатнулась, когда я тебя поцеловал?  – Т-ты меня… – Ага, на сцене, – прошептал Марк, наклоняясь чуть ближе к смущенной Хане. Что ей сказать? Подтвердить его представление о ней, как о зануде, и сказать, что тот невинный поцелуй в щеку был первым в ее жизни от парня?  – Там было много людей, – сглотнула Хана. – И слишком светло, они все смотрели.  – Да? – усмехнулся парень, и Хана заметила краем глаза, как его руки уперлись в забор по обе стороны от ее головы. – А теперь? Здесь не слишком светло и людно, чтобы ты стеснялась? - сердце забилось сильнее в груди девушки, когда она почувствовала теплое дыхание совсем рядом со своими губами. Непроизвольно она приоткрыла свои и застыла в ожидании. Вот как это бывает… Букет роз ощутимо упёрся Хане в грудь, когда Марк качнулся вперёд и прижался своими губами к ее. Она ахнула, а потом расслабилась под напором парня в тот момент, когда он нежно провёл своей рукой по ее щеке и обхватил подбородок. Приподнимая его, чтобы было удобнее им двоим.  Где-то послышался шорох травы и рычание, но Хана была слишком увлечена новыми ощущениями, чтобы насторожиться. Пока не почувствовала, как Марка буквально отдёргивают от неё.  Она быстро распахнула глаза и завизжала, потому что в ту же секунду Кайл впечатал ее парня в стену, а потом швырнул на землю и принялся избивать уже лежачее тело.  – Кайл, нет! – закричала Хана, но тот словно сорвался с цепи. Он молотил кулаками по  Марку и даже не пытался услышать ее. А в голове девушки тут же всплыла картина четырёхлетней давности. Все повторялось.  Все снова повторялось и заставляло ее холодеть от ужаса.  – Пожалуйста! Пожалуйста! – заплакала она, повисая всем телом на отведённой назад для нового удара руке.