Мой хозяин-2 (СИ) - Ковалевская Алиса
— Вот и умница, — кивнул я. — А теперь давай сделаем вот что…
На воде она держалась отвратительно. Вернее, не держалась вовсе. Заставив лечь на живот, я обхватил её под грудью. Она доверчиво легла на мою ладонь, фыркнула, когда волна обдала её лицо и болтнула ногами.
— И руками греби, — удерживая её, скомандовал я. — И не по-собачьи. Или ты никогда не видела, как люди плавают?
— Как умею, так и плаваю, — тут же парировала она.
— Ты никак не умеешь. — Я на мгновение убрал руку, и она тут же стала погружаться под воду. Забарахталась и ухватилась за меня. — Греби! — рявкнул я, стараясь отцепить её пальцы. — Греби руками, я сказал! И ногами шевели!
— Не ори на меня! — Она нащупала ногами дно и встала рядом. — Учитель из тебя отвратительный! Как я должна грести, если тону?!
— Грести надо как раз для того, чтобы не тонуть!
— Ты обещал меня держать, а сам отпустил! — глаза её сверкали, кончики намокших волос прилипли к коже, соски от воды затвердели и теперь походили на камушки. Порыв ветра обдал наши тела вечерней прохладой, и на руках у неё выступили мурашки.
— Я обещал тебя страховать, а не держать! — прорычал я.
Она взмахнула рукой, ударила по воде, и вокруг разлетелись искристые брызги. Капли катились по её плечам, по рукам и шее. Я хотел было сказать ещё что-то, объяснить, но она гневно выдохнула. Грудь её поднялась и опала, капля скатилась по ложбинке… Да пошло оно всё к лешему! Какой, нахер, плавать, если я от желания взять её здесь и сейчас сам себя не помню?! Касаться её, чувствовать, как напрягаются мышцы, как извивается её тело — это точно выше моих сил! По крайней мере до тех пор, пока в башке хоть немного не просветлеет.
Взяв Милану за запястье, я притянул её к себе и обхватил ладонью затылок. Хотелось запустить пальцы в волосы, но свой дурацкий хвост она так и не распустила, и я просто прижался к её губам. Она судорожно выдохнула. Попыталась оттолкнуть меня, но я прижал её ещё крепче.
— Я не хочу! — гневно выпалила она, уворачиваясь от меня. — Отстань от меня!
— Мало ли, чего ты не хочешь, — перехватив руки, я развернул её к себе спиной и принялся покрывать поцелуями шею и затылок.
Милана снова дёрнулась. Я понимал, что сопротивляется она скорее из-за упрямства, но раздражение моё это не уменьшало. Мало того, что у меня из-за неё проблем выше крыши, так я ещё с собственными мозгами справиться не в состоянии! А она тут… Недолго думая, я толкнул её прочь от берега. Позади раздался резкий крик чайки, вода вокруг колыхнулась в такт движению.
— Что ты делаешь?! — тут же взвизгнула Мила и обернулась ко мне. Я снова подтолкнул её вперёд. — Прекрати, Вандор! Отстань от меня!
— И не подумаю! — рыкнул я, обхватил за талию и хотел было подбросить, но она вцепилась в меня. Намертво.
В глазах её наряду с гневом появились искорки страха, ноздри раздувались от негодования. В этот момент она была настолько красивой, что на миг я перестал дышать. Словно бы внешнее смешалось с внутренним, и всё это: её искренность, её вера в справедливость, детская наивность и дурацкая импульсивность отразились в каждой чёрточке лица.
Я посмотрел ей в глаза, опустил взгляд к губам. Снова в глаза и на губы. Она прерывисто выдохнула, слизнула с губ соль… Кончик розового языка прошёлся вначале по нижней губе, затем по верхней. Боже, что она делает со мной?! В следующий миг я уже жадно целовал её. Сопротивляться она больше и не думала — пустила мой язык, коснулась его своим, застонала. От её тихого, протяжного стона меня пронзило новой вспышкой желания. Ладони мои бродили по её спине, по бокам, а в голове не было ни одной мысли. Солнце, Средиземное море и женщина, принадлежащая мне одному. Моя женщина.
Руки её опустились к моему паху, плавки сползли вниз. Подхватив под ягодицами, я приподнял её, и она тут же обвила меня ногами. Что-то между нами изменилось… В ту ночь ли, когда мы по поддельным документам спешно улетали из Москвы или в другую — чёрную, наполненную плеском взбесившихся волн и воем ветра — хрен разберешь. Она больше не сжималась от каждого моего прикосновения, не смотрела настороженно, стоило мне приблизиться к ней и всё чаще перечила. Я же…
— М-м-м… — в голос застонала Милана, когда я проник в неё. Глубоко, резко, как делал это почти всегда. Мне нравилось брать её именно так, нравилось чувствовать её.
Обхватив меня за шею, она откинула голову назад, подставляя лицо катящемуся к закату солнцу. Придерживая её под ягодицами, я двигался в ней, покрывал поцелуями скулы и подбородок. Соль на коже… Ничего вкуснее в жизни не пробовал!
— Из тебя получился отвратительный учитель, — сипло засмеялась она, когда я прикусил кожу на её шее, и тут же глухо застонала. Опустила одну ногу на мою и подалась бёдрами мне навстречу.
— А из тебя — отвратительная ученица, — произнес я, переместив руки на её ягодицы. Подтолкнул вперёд, на себя, насаживая её до упора.
— Вандор! — вскрикнула она и снова застонала. — Да… пожалуйста…
Я ускорил ритм. Вода плескалась вокруг нас, над головами вскрикивали чайки, а я понимал — вот это точно конец. Как прежде уже не будет. Потому что… Потому что как прежде мне уже не нужно.
Милана
На берег я буквально выползла. Ноги меня не держали совершенно, тело окутала приятная усталость, мысли в голове текли вяло. Кожу тут же обдал приятный тёплый ветерок, и я, присев на расстеленный неподалёку от воды плед, тихонько выдохнула.
— Хорошо так, — призналась я, когда Вандор уселся рядом.
Он усмехнулся, и я тут же поняла ход его мыслей. Вообще-то, я совсем не то имела в виду, хотя… К щекам моим прилила краска. Господи, да перестану я когда-нибудь смущаться или нет?!
— Я не про… — начала я, но он меня даже слушать не стал. Прилёг за бок и потянул меня за собой.
Я тоже опустилась на плед. Перевернулась на живот и довольно потянулась. Вандор подпёр голову рукой и внимательно, прищурившись, посмотрел на меня.
— Учитель по плаванью из тебя никакой, — вспомнив наш незадавшийся «урок» снова засмеялась я. — Может быть, хотя бы водить меня научишь?
— Нет, — тут же отрезал он. — Женщине не место за рулём.
Я фыркнула. Как же мне надоели эти его патриархальные замашки!
— Тебя послушать, так женщины созданы лишь для того, чтобы ублажать мужчин.
— Не только. — Вандор устроился удобнее. — Но это их главное предназначение.
Я снова фыркнула. Отвернулась и провела пальцами по нагретому солнцем песку. Даже разговаривать с ним на эту тему не хотелось. Доказывать что-то бесполезно — это я уже поняла, а говорить впустую… Впрочем, продолжать он и не собирался. Я упрямо молчала, ожидая, что он всё-таки скажет что-нибудь ещё, но выдержка у него была куда лучше моей. Прикрыв рот ладонью, он зевнул и потянулся, как сытый лев. Хищник… Набрав в горсть золотистый песок, я тоненькой струйкой выпустила его обратно. Пока песчинки медленно сыпались из моей руки, думала, как я оказалась в этой точке, здесь и сейчас? Кто этот мужчина, лежащий со мной рядом? Кто я сама? Я думала, что знаю людей, а на деле… За пределами детского дома Матвей, пожалуй, был единственным человеком, которого я пустила в свою жизнь. И что из этого вышло? Что было бы со мной, если бы я не доверилась ему? И что было бы, если бы я не оказалась у Вандора? Молчание затянулось, и я, чуть повернув голову, спросила:
— Кто учил тебя плавать?
Он снова прищурился. Во взгляде его отразилось что-то неуловимое, что-то, чего я не успела понять. Мелькнуло и исчезло. Отвечать он не спешил, и я думала, что вопрос мой вовсе останется без ответа, но спустя полминуты Вандор всё-таки проговорил:
— Мама.
— Мама? — удивилась я. Не знаю почему, но мне всегда казалось, что такому учат отцы…
— Да. — Голос его звучал тихо и спокойно, но я чувствовала, что под этим спокойствием скрыто что-то глубокое.
