Генри Миллер - Под крышами Парижа
Поначалу Тутс никак не реагирует. Лежит как бревно, а Анна пощипывает ее соски, поглаживает груди, потом снимаете нее бюстгальтер… пробегает пальчиками по животу… щекочет в паху… потирает ладонями бедра…
— Черт, я чувствую себя настоящей лесбиянкой, — бормочет Анна и пытается посмеяться над собственной шуткой, только голос у нее какой-то странный.
Наливаю себе выпить и сажусь на диван посмотреть, что будет дальше. После возбуждающего сеанса в такси еще и этот спектакль… Ничего удивительного, что напряжение в штанах возрастает.
К самой пизде Анна пока не прикасается… ходит вокруг да около… спускает до колен трусики… просовывает руку между ног, чтобы потрогать задницу. Тутс наполовину просыпается и начинает ерзать… тянется к руке Анны… хватает ее за запястье и направляет к расщелине. Анна хихикает, но при этом лицо ее делается таким пунцовым, каким я его еще не видел. Игра становится все более рискованной, пальцы уже гуляют по краю, хотя проникнуть вглубь пока не решаются.
— Это ты ей снишься, — говорит она.
Тутс определенно что-то снится… она сжимает ноги, проталкивает между ними руку Анну, раскрывается…
— Так вот оно каково, быть мужчиной, — шепчет Анна. — Я всегда думала… — Она погружает палец в мягкую щель и осторожно водит им вверх-вниз. — Боже мой, какое необычное ощущение… как хорошо, что я не мужчина! Эти волоски… от них так щекотно…
— Перестань нести чушь. Ты сама тысячу раз прикасалась к своим волоскам.
— Это совсем другое, — возражает она. — К тому же я не баловалась с собой с тех пор, как была еще девочкой.
Анна хочет, чтобы я залез на Тутс и трахнул ее. К черту, говорю я, перестань и думать. Если Тутс оживет, я, может быть, ей и вставлю, но совать прибор между ног полутрупу… нет, это издевательство над членом. Когда я трахаю бабу, то хочу, чтобы она чувствовала, знала, что происходит, и вскрикивала в нужные моменты.
Анна ложится на пол рядом с Тутс и начинает ласкать ее живот. Говорит, что никогда ее нос не находился в такой близости от пизды… оказывается, здесь такой странный запах.
Оставляю их наедине и отправляюсь в туалет. Надо срочно что-то сделать, не то мой приятель в штанах, который уже давно пускает слюни, просто утонет в них. Возвращаюсь. Анна как-то уж слишком быстро садится… вытирает тыльной стороной ладони рот… Сучка, она же сосала Тутс! Чтобы понять это, достаточно одного взгляда. Впрочем, Анна и сама понимает, что тайна уже не тайна. Сбрасывает туфли и поджимает пальцы.
— Не обращай на меня внимания, — говорю я.
— Послушай, Альф, — спешит с оправданиями она, — ты должен мне поверить. Я никогда в жизни… ничего подобного… Из чистого любопытства… хотелось понять, что в этом такого. Я просто… должно быть, перепила…
Конечно, я ей верю — перебрала так, что дальше некуда. Черт возьми, у меня нет никаких причин не верить ей. Анну никак нельзя отнести к любительницам девичьих прелестей. Но какова сучка! Не будь она так пьяна и возбуждена, никогда бы не решилась.
— Ну, и как тебе? "
Она не знает… не составила определенного мнения. И когда я вернулся, она только начала…
Советую продолжить с того, на чем остановилась… раз уж начала, так какой смысл останавливаться?
— Черт возьми, мне почему-то кажется, что ты хочешь посмотреть, — говорит Анна. — Ты хорошо меня знаешь и, думаю, был бы не против понаблюдать, как я вылизываю ей пизду. Тебе же хочется знать обо мне что-то такое, чего не знает никто.
— Ох, перестань крутить! Давай, вперед! Кем ты, на хрен, меня считаешь? Приступай или я подойду и сам ткну тебя носом в это самое место, как нагадившего котенка.
Анна снимает с Тутс туфли, стаскивает чулки и трусики, потом ложится на живот и, вытянув шею, с любопытством заглядывает в пизду. Говорит, что она похожа на дополнительный рот… с такой курчавой бородкой… Проводит красным языком по бедру Тутс… лижет ее кустик… осторожно, как будто пробует на вкус что-то незнакомое, дотрагивается до краев… И вот уже кончик языка проскальзывает внутрь…
Совершенно внезапно, так что я даже вздрагиваю, Тутс открывает глаза. Бац — без всякого предупреждения. Проснулась. Ожила. Садится и смотрит на Анну, которая не успела даже поднять голову. Тутс озирается, видит меня и, похоже, начинает соображать, что к чему. Хватает Анну за волосы и отрывает от своей дырки, как ребенка от лакомства.
— Ты, грязная шлюха! — вопит Тутс. — Неудивительно, что мне снится всякая гадость! Извращенка! Посмотри на свой рот! О боже, вытри хотя бы подбородок!
Сует свои трусики прямо в лицо Анне. Меня одолевает смех. Сцена действительно глупая: две телки сверкают глазами, орут и при этом перепуганы до усрачки. Объясняю Тутс, что ничего страшного не случилось, ошибочка вышла, и так далее в том же духе. Выслушав историю до конца, она вздыхает и предлагает выпить вина для восстановления мира и дружбы. Что бы там про Тутс ни говорили, характер у нее покладистый, не то что у других.
И все равно, заявляет она, Анне не следовало так себя вести. Тутс разгорячилась, а когда она разгорячится, остудить ее можно только одним способом: трахать, трахать и ТРАХАТЬ! Сейчас мои гостьи уже улыбаются, обнимаются — друзья! Тутс хочет, чтобы Анна разделась.
— Интересно, они у тебя настоящие, — говорит она, тыча пальцем в Аннины шары.
Анна жутко гордится своим сокровищем. Если вы хотите, чтобы она разделась, надо только выразить восхищение ее верхним профилем. Сбрасывает с себя одежду… вот только зачем разуваться, чтобы показать груди, — одному только Богу известно. Впрочем, я не жалуюсь. За квартиру уплачено, я пьян и доволен, сижу себе на диване да еще в компании двух роскошных голых баб. Чем не барон какой-нибудь?
Они рассаживаются на диване по обе стороны от меня. Я обнимаю Тутс одной рукой, Анну — другой и приступаю к сравнительному анализу сисек. Странное дело, у Анны они как будто становятся еще больше. Она расстегивает ширинку и вынимает моего заскучавшего приятеля. Тутс моментально выражает желание тоже с ним поиграть. Они дурачатся, спорят, но не упускают из виду главное.
В ситуации, когда у вас на руках две готовые раскинуть ноги сучки, плохо только одно… То есть плохо уже то, что в наличии всего один-единственный прибор, однако если на него еще и претендуют две, тогда неприятностей не избежать. Та, которую трахнешь последней, обидится, разозлится и уже никогда этого не забудет. Конечно, если следовать логике вещей, то приоритет должно отдать Анне. Как-никак Тутс ведет охоту на крупную дичь. Но даже ангельский характер может не выдержать такого испытания на прочность, а у меня и без того забот хватает… вспомнить хотя бы двух костоломов-испанцев, исправно таскающихся за мной, по пятам по всему городу.
