Джулия Кеннер - Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена
Я отвечаю: «Я всегда это представляю» и, глянув на время на телефоне, засовываю его в сумочку. Сейчас только 9.45. У меня еще есть немного времени до начала рабочего дня.
Тут мой телефон неожиданно звонит. Это Дэмиен.
– Я представляю, – смеюсь я в трубку.
– Что ты себе позволяешь? – спрашивает он раздраженным голосом. Судя по всему, ему только что позвонил Эдвард.
– Я иду на работу, – говорю я.
– А я сейчас должен быть на встрече.
– Так что же ты не на ней?
– Черт подери, Ники…
– Нет, – перебиваю его я, – это я должна ругаться. Дэмиен, я сама в состоянии доехать до работы. Пожалуйста, если ты хочешь, чтобы меня довез Эдвард, предупреждай меня об этом заранее. Только и всего. Ты мог бы подойти ко мне и спросить: «Ники, счастье мое, может ли мой водитель подвезти тебя до работы?»
Долгая пауза.
– И ты бы тогда согласилась?
– Нет, не согласилась бы. Это моя работа. Я хочу ездить на нее сама. Но ты мог предложить свои услуги, а не навязывать их.
– Я не хочу, чтобы тебе досаждали репортеры.
Ага. Теперь становится немного понятнее. Я не согласна с тем, что Дэмиен сделал, но теперь понимаю, что у него были на это свои причины.
– Никаких репортеров нет.
– А могли бы быть.
– Я сама с ними разобралась бы, – отвечаю я тоном чуть более резким, чем надо. Потом мысленно считаю до пяти и продолжаю: – Дэмиен, ты не можешь быть со мной каждую секунду. Я неизбежно буду какое-то время без тебя. И нам надо привыкнуть к этой мысли.
Я слышу, как он глубоко вздыхает.
– Мне это не нравится.
– Мне тоже.
– Черт возьми, Ники.
Я молчу, потому что не знаю, что еще сказать.
Наконец, Дэмиен нарушает молчание:
– Мне надо возвращаться на встречу. Потом поговорим.
Мне это не очень нравится, потому что я вынуждена разбираться не только с папарацци, но и с Дэмиеном, который хочет отслеживать каждую минуту моей жизни.
Но я решаю на время выбросить эту проблему из головы и вхожу в здание. Я уже не успеваю взять себе кофе, но это, может быть, и к лучшему, потому что я не рискую пролить его на свою белую блузку. В голове крутятся слова матери, что пятна кофе – это не то, что стоит демонстрировать во время первого свидания.
Мне надо на четвертый этаж. Я жму кнопку вызова лифта и жду. Двери лифта открываются, и тут я слышу за спиной знакомый хриплый голос.
– Какая встреча, Техас.
Я оборачиваюсь и вижу Эвелин Додж. На ней широкие черные штаны и золотые сандалии, которые, судя по их виду, сделаны в Марокко. Вместо рубашки на ней странное одеяние, сшитое из десятков платков фирмы «Хермес». Она немного похожа на богатую цыганку.
– Слышала, ты сегодня выходишь на новую работу, – говорит Эвелин. – Но все равно не ожидала тебя увидеть.
Я понимаю, что стою, закрывая вход в лифт. Я отступаю в сторону, чтобы пропустить людей, и, улыбаясь до ушей, спрашиваю:
– Что ты здесь делаешь?
Эвелин живет в Малибу неподалеку от нового дома Дэмиена. Я знаю, что она не тот человек, которого легко можно заставить появиться утром в офисном центре.
– Я здесь для того же, для чего и ты, Техас.
– Ты решила начать работать в сфере хай-тек? – с улыбкой спрашиваю я. – Хочешь разработать приложение для айфона, чтобы продвигать картины Блейна?
– Неплохая идея, – смеется Эвелин. – Обсудим ее с тобой позже. На самом деле я приехала, чтобы увидеться с Брюсом.
– Зачем? – Вопрос сам вырывается у меня изо рта, хотя я понимаю, что он не очень вежливый.
Но Эвелин не обижается.
– Мне нужен ключ, – весело объясняет она. – Блейн решил, что необходимо кое-что подправить на одной из картин для субботнего вернисажа. А все картины не в галерее, а где-то в хранилище.
– А разве Жизель не может ему открыть? – спрашиваю я.
Жизель – это жена Брюса и владелица одной из картинных галерей в Калифорнии. На вернисаже и коктейльной вечеринке в субботу будет выставлен не только мой портрет (и лишь несколько гостей будут знать, что моделью была я), но и несколько других работ Блейна.
– Жизель уехала в Палм-Спрингс, а у ее помощницы нет запасного ключа. Не знаю, почему Жизель не оставила ключ у Брюса или у своей помощницы. Иногда действия этой женщины меня просто поражают.
– Дэмиен, кстати, сегодня утром тоже уехал в Палм-Спрингс.
– Жаль, что Жизель об этом не знала. Он бы захватил с собой эти картины, а Жизель осталась бы в городе. И моя жизнь была бы гораздо проще, – вздыхает Эвелин. – Я бы сама с бóльшим удовольствием съездила в Палм-Спрингс, чем сюда. Но, судя по всему, они с Брюсом снова поругались.
– А из-за чего они поругались?
– Откуда я знаю?
Эвелин не развивает эту тему, хотя все, что связано с Жизель, мне очень интересно. Когда я увидела, как она висит на руке у Дэмиена на вечеринке у Эвелин, во мне взыграла ревность. Мне тогда показалось, что у них с Дэмиеном роман. Но потом я узнала, что Жизель замужем, и забыла о своей ревности. Но, если честно, мне бы было гораздо спокойнее, если бы отношения Брюса и Жизель были хорошими.
– А что у тебя происходит? – спрашивает меня Эвелин. – Я все жду, когда ты ко мне заедешь, чтобы мы выпили и поболтали.
– С удовольствием!
– Тогда жду. В любое удобное время. И захвати фотокамеру, если есть желание. Или просто приезжай, чтобы выпить и поболтать. У меня все пьют и болтают. И если тебе нужен совет, пожалуйста, не стесняйся. Хотя, судя по всему, у тебя все в порядке и советы тебе не нужны.
– Блейн, видимо, тебе про меня рассказывал, – говорю я. На первый взгляд сложно поверить, что Эвелин и Блейн – пара, настолько они разные.
– Конечно, рассказывал. Какой смысл его куда-нибудь отправлять, если он не приносит в клювике интересную информацию?
– И что он про меня говорит?
– Говорит, что у тебя все прекрасно.
Я не могу сдержать смех.
– Не буду с этим спорить.
– Ну и ладушки. Я рада, что не только я живу активной половой жизнью.
Мои щеки краснеют.
– Но это еще не все. Судя по рассказам Блейна, ты усмирила чудовище.
Я не отвечаю, но меня очень радуют слова Эвелин.
– И никаких драм не намечается?
– Вроде нет. – Сейчас не время вспоминать об угрозах, которые я слышала от Карла. Однако, судя по тону, Эвелин тоже об этом слышала.
– Почему ты спрашиваешь? Ты знаешь то, чего не знаю я?
– Нет, что ты, – отмахивается она.
Я внимательно смотрю на нее. Во времена работы с актерами и студиями Эвелин, без всякого сомнения, умела врать, но сейчас, кажется, немного разучилась. Она громко смеется.
– Техас, я сказала именно то, что имела в виду. Тебе не о чем волноваться. Сейчас, по крайней мере.
За время нашего разговора лифт уже успел пару раз съездить вверх и вниз, и вот перед нами снова открываются его двери.
