Неоспоримая | Я куплю тебе новую жизнь
– А что с сушилкой для полотенец? Почему холодная? – спросил серьезно, но посмотрел так, что Стасе показалось, будто ее шелковый халат растворился и исчез.
Голой себя почувствовала.
Вопрос его мимо ушей ушел.
Стояла и ждала. Уже знала, чего ждать. Знала и желала больше всего на свете. Видя ее состояние, Аравин ухмыльнулся. Понимающе, пошло и с предвкушением. Приблизился неторопливо. Коснулся ладонями лица. В глаза заглянул. На самом деле, буквально ворвался. Нырнул с головой в зеленые омуты. Застыл в них. Купаясь в их идеальной теплоте, уронил свои доспехи и кольчугу.
Для нее. Для своей принцессы. Обнаженный. Уязвимый. Испытывающий сумасшедший голод и потребность.
Изнутри разрывало от желания к ней прикоснуться. Соединиться в одно целое. Сцепиться. Слиться. Сплавиться.
Прямо сейчас… Один на один. Неделимые.
Взбудораженная долгой разлукой, их звериная любовь раскрылась и умножилась. Наполнила воздух возбуждением и напряжением.
Егор провел сорок восемь часов без сна, чтобы приехать домой раньше запланированного. Не выдерживал больше. Чувства в груди не помещались. Вроде привык чувствовать это безумство, но расстояние накрыло новой волной. Воздуха не хватало. Сам для себя решил, больше никаких разлук. Либо вместе, либо он тоже останется дома. Глупые люди считают, что у Стального Волка нет слабостей. А она есть. Его принцесса.
– Люблю тебя, – выдохнул, сокращая расстояние.
– И я тебя люблю, Егор.
Коснулся губами нежной щеки и сразу почувствовал, как Стася задрожала. Мурашками покрылась. В руки его вцепилась и выдохнула тяжело.
Двинулся дальше, влажными поцелуями по шее, за ухом.
– Давай первый раз по-быстрому, Аравин, – рвано попросила Стася.
– Нет, – категорично не согласился.
Глянул жадно. Поцеловал мягко и нежно.
– Ты смерти моей хочешь?
– Нет, Сладкая, не смерти, – шепнул хрипло. – Хочу тобой насладиться. Насытиться.
Поднимая на руки, опустил на кровать. Привычно застыл у подножья, рассматривая. Сжимая руками одеяло, Стася переместилась чуть выше. Пальцы на ногах поджались, по ногам дрожь пошла, пока смотрела ему в глаза.
– Ты – маньяк.
Поглощенный разглядыванием, даже не улыбнулся. Упираясь руками в матрас, двинулся на нее, накрыл своим телом.
– Когда дело касается тебя, Сладкая, я – маньяк, псих и зверь, – прохрипел у ее шеи. – Хочу тебя до одури.
– Тогда почему я еще в халате?
– Это мы сейчас исправим.
Встал на колени между Стасиными разведенными бедрами. Распустив пояс, развел полы в стороны и замер на ней голодным взглядом. Коснулся ладонью нежной кожи живота, налитой мягкости груди.
– Это пытка, Егор. Я не выдерживаю.
Глянув жене в лицо, резко опустил руки вниз. Сжал на разведенных бедрах. Дернул на себя. Стася вскрикнула и глаза закрыла. Потерялась в ощущениях, когда Аравин тронул ее плоть пальцами. Застонала, часто задышала.
– Ты такая красивая, Сладкая, – его голос, полный откровенного восхищения, лег на разгоряченную кожу колючей негой. – Откроешь глаза?
– Нет.
– Открой.
– Аравин, я знаю, что ты собираешься сделать. И я уже не испугаюсь. Давай.
Задохнулась, когда Егор скользнул внутрь нее. Медленно подняла веки, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза, полные звериной страсти, любви и обезоруживающего восторга, пронзили ее насквозь. Сердце биться перестало. Задержалось. И заколотилось с удвоенной силой.
Толкнулся дальше, до предела. Полностью соединяя их истосковавшиеся тела. У Стаси ноги затряслись, а у него спина испариной покрылась.
– Я без тебя умирала, Аравин… Я без тебя не дышала даже… Я без тебя… не могу…
– Молчи, Сладкая, – прохрипел Егор с дрожью. – Сейчас не говори… Невыносимо… невыносимо…
– Хорошо же?
Сцепив зубы, замер, прекращая движения.
– Охр*неть как. А теперь молчи.
Она замолчала. Аравин хотел медленно и долго. Не получилось. Взрыв удовольствия наступил для них слишком быстро. Звезды посыпались. Воздух застыл. Жизнь остановилась.
После второго захода еще долго лежали без сна. Не разговаривали, но мысли их были аномально схожими. Благодарили Бога за то, что позволил создать один мир на двоих. Обособленный. Независимый. Нерушимый. Сотканный из любви и верности своим чувствам.
– Навсегда. Моя. Принцесса, – заговорил Егор тихо и медленно, разделяя каждое сказанное для нее слово. – Сладкая. Любимая. Единственная. Родная. Точно такая же, как тогда… Когда сердце впервые из-за тебя остановилось. Дурманишь и манишь, как в семнадцать. С ума сводишь. Мир переворачиваешь. Временами даже смотреть на тебя больно. Но так невыразимо приятно… Спасибо, что со мной. Спасибо, что моя.
