Невинная для палача (СИ) - Кучер Ая
И не только из-за его чудовищных габаритов.
Оно либо есть в человеке, либо никогда не обрести. Несокрушимая уверенность в собственных возможностях. Закаленный характер, сплошная жесткость до кончиков темных волос.
Взгляд Валида жалит, но я не отвлекаюсь. Пытаюсь разгадать, что это за рисунок. Такие редко встретишь, особенно у зэков. Обычно у всех стандартные эскизы, а тут вглядываться нужно, чтобы суть познать.
– Это скандинавские символы? – сдаюсь, отрываясь от гипнотического рисунка. – Или руны?
– Смесь. Что-то среднее, если дальше пойдёшь изучать, там и друидская хрень есть.
– Веришь в это? Что рисунок может силу, ум, бессмертие дать?
– Я верю только в себя. Знаешь, почему викингов так боялись? Они умели устрашать. Воины хорошие были, конечно, но слава о них летела впереди. Многие сдавались только от мысли, что к ним двигаются викинги. А могли победить, сил было больше.
– А еще была Вальхала, – вспоминаю. – Поэтому им не было страшно умирать.
– Бесстрашные воины, о которых ходили дикие слухи. Сечешь?
Да. Не до конца, но сам принцип понимаю. Валид увешен этими знаками и символами, словно украшениями. Достаточно, чтобы на других наводить страх.
Те, кто больше верит в то, что рисунок даст силу. А чем больше людей боится Палача, тем больше слухов множится. И никто не решится лишний раз пойти против него.
Лишь из-за верований.
Не зря в мыслях я мужчину с викингами сравнивала. Есть в них нечто общее. Дикое, неудержимое. То, чего в современных мужчинах очень мало осталось.
Первобытное.
– Эту вы в колонии делали? – спрашиваю, рука сама ползёт ниже. На боку странный рисунок ворона. Тоже из линий. Вместо когтей – действительно руны. – Немного выцветшая. Из-за солнца? А что она значит?
– Ты любишь вопросы задавать, да? – хмыкает, его пальцы всё так же бегают по моей коже. Мурашки собирают. – Журналистка, бляха.
– Вы обещали ответить.
– Смерть и жизнь, друг и верность. А ты дальше изучай, у меня возле члена есть. Там лучше всего трогать. Приятнее будет. Мне.
Валид ни капельки не шутит, а у меня всё сжимается от мысли. Что мне придётся потрогать, увидеть. Мужчина перехватывает моё запястье, настойчиво тянет вниз. А я роняю голову на его плечо.
Вдыхаю капли кислорода вместе с запахом мужчины. Лицо полыхает, жар беснуется под кожей. В ушах нарастает звон, реакция притупляется. Накрывает внезапно, пройдя лимит моей выдержки.
– Воу, лапуль, – Палач обнимает моё лицо ладонями, заставляя смотреть на него. – Ты чего? Поплыла?
– Угу. Мне нехорошо.
– Пиздец ты беда, Александра.
Валид поднимается, а я лишь ближе к нему жмусь. Сейчас меня мало волнует то, что я прижимаюсь к нему обнаженным телом. Простынь – слабая защита. Главное, выбраться на свежий воздух.
Я обнимаю мужчину за его крепкую шею, слушаю тихие маты, на которые Валид не скупится. Толкает дверь, вынося меня в предбанник. Здесь тоже тепло, но после сауны кажется прям холодом.
Оказываюсь в кресле, тут же пытаюсь прикрыться. Перед глазами все ещё нечеткая картинка, Валид сует мне ледяную бутылку воды. Прижимаю её к лицу, облегченно вздыхаю.
– Тебя бы выпороть, куколка, но боюсь рука устанет быстрее, чем ты поумнеешь, – Палач присаживается возле меня на корточки. – Не могла сразу сказать, что тебе плохо?
– Мне было нормально, вроде. Я не очень хорошо жару переношу, – признаюсь. – Мне летом всегда плохо от духоты. И обгораю быстро, поэтому в рубашках хожу.
– Точно отбитая. С сердцем хоть проблем нет? Вроде об этом не упоминали.
– Нет. А вы что? Мою медицинскую карту видели?
Хмыкаю.
Видел.
Не удивлюсь, если у этого мужчины всё моё досье хранится. От грамоты за скорочтение во втором классе до того какой я сегодня кофе утром пила. Подготовился так, что даже страшно становится.
Палач не станет ничего делать просто так. И, кажется, чуть более умный, чем хочет казаться. Или кто-то другой подготовился. Но факт в том, что не всё тут так просто.
– Полегчало? – спрашивает, стягивая с меня шапку, о которой я даже забыла. Убирает влажные волосы с лица, смотрит внимательно. Словно в самую душу его бездна проникает. – И что с тобой делать, а?
– Не трогать и не таскать за собой, – выдаю устало. Мне быстро становится легче, только кожу неприятно стягивает. – А здесь есть душ? Охладится.
– Организуем. Пошли.
– А вы… Прикрыться можешь?
Валид хмыкает, но за полотенцем тянется. Накидывает на свои бедра, чтобы не смущать меня ещё больше. Моя простыня будто в броню превращается, единственная защита.
Мужчина сжимает мою ладонь, я послушно иду за ним. В другой комнате немного пахнет хлоркой, длинный бассейн. Аккуратно иду по краю бортика, который прям вплотную к стене. Дальше ещё одна дверь – там наверняка душевая.
Кислород исчезает. Нос щиплет, перед глазами – пелена. Я дергаюсь, теряюсь в пространстве. В первые секунды не могу понять, что произошло. Пока рядом со мной не слышится громкий всплеск воды.
– Нельзя так! – кричу, пытаясь добраться до лестницы. Этот неотесанный мужлан меня в бассейн бросил. – Мудак!
– Язычок, колючка, прикуси, – Валид тянет меня обратно, прижимая спиной к себе. Ладонью обхватывает под грудью. – Ты хотела охладиться? Организовал по высшему разряду.
– Я испугалась! Я…
Осекаюсь, запрокинув голову. Хочу посмотреть в глаза этому подлецу, хоть так высказать своё недовольство. Но понимаю, что взгляд мужчины направлен не на моё лицо. Ниже, на грудь.
Которая теперь просвечивается сквозь промокшую ткань.
Всё моё тело – открыто перед Палачом.
Глава 13
Я пытаюсь отвернуться, но Валид не позволяет. Держит. Смотрит. И это куда откровенней того, что было раньше. Ткань просвечивается. Топырится там, где затвердевшие от холода соски.
Воздух вокруг трещит. Я чувствую, как напрягается Палач. Напирает на меня. Его ладони сжимают мою талию. Тянут ближе. Ещё. Так, чтобы впечататься в его тело.
– Не надо, – прошу сипло. Мужчина тянет простынь ниже. – Я не…
– Ша.
Обрывает. Большим пальцем проводит по моим губам. Повторяет контур, надавливает. Смотрю на него, оцепенев. Пульс подскакивает. Каждая клеточка вибрирует от напряжения.
Дыхание тут же рвётся, в груди всё сдавливает. Нервы узелками скручивает, когда Валид наклоняется. Мне нужно отвернуться. Оттолкнуть. Но в крови – транквилизатор.
И двигаться нельзя. И мысли, почему-то, разбиваются осколками.
Я ждала этого. Но поцелуй всё равно выбивает из колеи. Медленный, но настойчивый. Валид едва касается, но посыл считывается в его хватке. Не спорить.
Ладонь ложится на мою шею, обхватывает сзади. Пальцы чуть надавливают, окончательно перекрывая кислород. Грубая кожа царапает мою. Электрический ток импульсами несётся по телу.
Валид прикусывает мою губу. Огонь расползается по лицу и ниже. Языками пламени охватывает тело. Одной ладонью мужчина удерживает меня на месте, вторую – опускает на грудь.
Это словно выстрел. Что-то рвется внутри, обдавая ударами плети живот. Валид трет пальцем мой сосок, меня топит ощущениями. Этот уголовник – первый, кто ко мне так прикасается.
Несмотря на медлительность, поступки Палача нельзя назвать нежными. Он делает так, как хочет. Касается. Сжимает. Набрасывается голодным поцелуем. Подчиняет.
Его напряженная плоть в меня вжимается. Чувствую, насколько твердая. Лом накаленный. По моему бедру скользит. Трется. Разгоняет жгучие мурашки по телу.
Валид целует глубже. Быстрее. Языком мой стон протеста убирает. Сжимаю его широкие плечи. Впиваюсь пальцами, но, кажется, его это не волнует. Не реагирует.
Усиливает хватку на шее, когда пытаюсь отвернуться. Притягивает к себе. Пальцами проводит по ягодицам, дальше. Сжимаюсь, боясь подпустить к своему лону.
– Хватит, – прошу, отчаянно глотая воздух. – Вы же не станете…
