Туарег. Серебряный мираж (СИ) - Кальби Иман

Когда– то ее любимая тетя Амаль сказала ей фразу, ставшую девизом их любви с мужем… «Я полюбила твоего дядю не только за красоту, обходительность и харизму, дорогая… Он оказался величайшим из достойнейших… Это качество не прибавить и не убавить ни властью, ни деньгами, ни тяготами судьбы… Когда– то он сказал мне, что самое ценное, что есть у человека–  это его честь… Честь– это не то, что можно потерять, как многие говорят, наивно и примитивно почему– то ассоциируя ее с девственностью. Честь либо есть, либо нет… С этим рождаются и проносят сквозь всю жизнь. Или же появляются на свет без нее и так и живут до самой смерти…» Как бы горько ни было это признавать, Иштар все отчетливее понимала, что в ее случае была потеряна именно честь… А может быть, и правда, чести в ней, несмотря на именитое происхождение, никогда вовсе и не было…

Близкие неизбежно начали замечать перемены в состоянии раньше вечно горящей яркими идеями Иштар. Хмурился отец, внимательно и озабоченно наблюдая за дочерью, печалилась мать. На разговор ее пыталась вывести и тетя Амаль, с которой они так любили до этого проводить время за болтовней обо всем на свете.

– Таша, что с тобой происходит? Твоя мама места себе не находит,–  беспокойно говорила Амаль,–  ты избегаешь меня, избегаешь нашего общения… Может быть, есть что– то, что я должна знать, чтобы помочь тебе?

– Все хорошо, нет никакого повода для беспокойства, тетя,–  пыталась успокоить ее Иштар, отводя глаза.–  Мама явно перегибает палку со своими волнениями…

– Девочка моя,–  нежно гладила ее по платиновым волосам тетя,–  она справедливо имеет право волноваться… Все мамы волнуются… Пойми, твоей маме иногда бывает непросто… Она считает, что не всегда способна правильно и адекватно давать тебе советы по жизни… Вы с ней люди, выросшие в принципиально разных реальностях… Она стала частью восточного мира только после замужества за твоим папой. Их история сложная и выстраданная[1]… Ты же–  часть этого мира, пусть и воспитанная в самых лучших, прогрессивных его традициях, его архаика и косность будут все время тебя тормозить, пытаясь вообще утянуть назад, в прошлое… Это нормально, я тоже это проходила, во мне тоже боролись разные течения… Моя мама тоже русская, она тоже вышла замуж за отца, войдя в его мир с совершенно другим менталитетом[2]. Я же родилась твердо стоящей обеими ногами в мире Востока, но это не мешало мне любить, чувствовать, переживать, протестовать… Это нормально, Таша, если тебя что– то гложет, если ты влюблена, подавлена, испытываешь прессинг по поводу своего положения, скажи… Я поделюсь своим опытом, своими мыслями…

– Вам повезло, тетя Амаль… Вы правда так любите Фахда. А он так любит Вас… это счастье, наверное…. Встретить своего человека… Так рядом, не противостоять всему миру, чтобы быть вместе…

– Нам повезло, это правда, Таша… Но не думай, что наша любовь далась нам очень уж легко… Каждый из нас пришел к ней своим путем, и не без совершения ошибок, подчас на грани фатальности… Так что не бойся, девочка… Не бойся ошибок… Без них нет жизни… Не ошибаются только покойники… Но и они платят на том свете за ошибки, совершенные ими в мире живых…

Иштар и сама уже почти ощущала себя покойником, а потом произошло то, к чему мы никогда не готовимся, но всегда ждем… Она отчетливо помнила тот день, когда краски и вкусы снова вернулись в ее жизнь… Это случилось нежным, солнечным утром, красоты которого она сначала вовсе и не заметила… Это чувство нагрянуло внезапно, алогично, не спрашивая… Достаточно было одного взгляда, одной улыбки, одного движения руки, чтобы ее сердце снова забилось… Она думала, этот стук будет отныне отбивать только ритм счастья и любви. Как же она ошибалась…

_____________________

[1] Подробнее об этом в двухтомнике «Сто дней с пиратом»

[2] История Амаль можно прочитать в трилогии «Одержимые наследники». История ее родителей–  в трилогии «Она моя…»

Глава 14

Дубай

– Ладно, тётя, я поехала,–  произнесла Иштар, натягивая на себя поверх джинсов в обтяжку и маленького топика черную абайю. Все– таки странный, архаичный обычай… Зачем они продолжали закрываться на публике, словно жили в Средние века… Это при том, что абсолютным большинством населения Эмиратов были иностранцы, женщины которых могли позволить напяливать на себя самые фривольные наряды на свете… Более того, на территории собственных домовладений в богатых арабских семьях тоже носили совершенно обычную европейскую одежду. Хотя нет, «совершенно обычную»–  далеко не то определение, которое стоило использовать в данном контексте… Богатые арабские дома были главными клиентами ведущих кутюрье мира. Стоит ли говорить, что это они скупали роскошь нарядов шоу– коллекций каждой недели моды…

Амаль сегодня была как раз в одном из таких творений «от кутюр»–  шикарном брючном костюме изумительного синего цвета, выгодно подчеркивающем ее идеальную фигуру. В нем и вышла проводить племянницу на крыльцо. С улыбкой посмотрела на футуристичного вида серебряный суперкар, стоящий у входа.

– Вся в своих сумасшедших отца и дядю, как можно ездить на этих циклопах?– деланно начала она журить Иштар.

– Обожаю скорость… Обожаю спортивные машины, тетя… Меня удивляет, что Вы не разделяете этой страсти, Ваш брат, дядя Микаэл, ведь заядлый гонщик…

Амаль еще сильнее улыбнулась, вспомнив про брата. Да, в их семейке со всех сторон хватало любителей экстрима…

Иштар выругалась чуть слышно, в который раз выворачивая черную ткань и пытаясь понять, в чем дело и почему никак не получается ее на себя натянуть…

Амаль понимающе вздохнула.

– Всякий раз, когда я возвращаюсь в Дубай после долгого отсутствия, испытываю такие же проблемы… Так же быстро отвыкаю от удушающей черной материи, навязанной женщинам суровой патриархальной историей этих земель…

– Все нормально,–  кротко ответила Иштар… Она не любила абайю… Но и не сказать, чтобы испытывала сильный дискомфорт от ее ношения… Для нее она была частью ее жизни… Неизбежной…

– Мне нравится, Таша, что ты так понимающе относишься к вещам, которые обычно вызывают даже у местных, не особо образованных и до безумия консервативных женщин внутренний протест… Из тебя выйдет идеальная супруга правителя… Мы все это видим… В тебе искрится благородство и аристократизм… Ты– словно само воплощение этой страны, ты ее кровь, ее сердце, ее суть… В твоих жилах течет кровь основателей великого государства… Мы до конца еще не осознаем тех масштабов политической мысли, какими живут твой отец и дядя, продолжая дело предков…

Девушка во всем была согласна с тетей… Понимала ее слова и разумом, и сердцем… Но все равно, ощущение пустоты и бесцветности бытия с недавних пор ее не покидало… Оно теперь было ее постоянным спутником… Вне зависимости от того, что она делала…

– Ладно, пока… Сегодня должен прилететь из Англии Адам. Завтра мы вместе летим на Сокотру (прим.–  остров в Индийском океане, подробнее о нем в романе «Сто дней с пиратом»). Мама и папа сейчас там.

– Обожаю вашу Сокотру.

Иштар вежливо улыбнулась тёте. Она тоже ее любила. Не так, как пустыню, конечно. Но первозданная, ошеломляющая красота тех мест влекла ее не меньше…

Открыла одним нажатием дверь авто, более похожую на вход в космический корабль, тут же стартанула, оставляя после себя рев мотора и громкие хлопки глушителя.

Дорога до резиденции Нура Макдиси в Дубае из дома правителя Эмирата, его брата шейха Фахда, занимала не больше пятнадцати минут. Идеальная, гладкая, как зеркало, она по сути и была частично зеркальной: из– за огромных температур летом обычный асфальт быстро начинал плавиться, в него специально замешивали битое, в мелкую крошку, стекло, которое красиво переливалось под солнечными лучами, делая облик Дубая еще более футуриститчным. Пронеслась на стремительной скорости до дворца, заехала на красивую, обустроенную заботливой рукой ее матери территорию, подъехала к въездной группе, где обычно парковались все автомобили их автопарка. Раздраженно стащила с себя абайю, пользуясь тем, что она на территории «своих»…