God Jul! (СИ) - "Cold February"

— Почему ты все время обо мне так плохо думаешь, любовь моя? — с притворной оскорбленностью справляет он. — Ты разбиваешь мне сердце. Я просто пытаюсь быть джентльменом.

— Джентльмены не спят с половиной кампуса.

— Ты каждый раз ставишь мне это в упрек. Что это, ревность?

— Мечтай! — фыркает она, принимая бокал из его рук.

Их пальцы невольно соприкасаются. И Локи пробирает приятная дрожь. Просто одно прикосновение. Впервые он так остро реагирует на женщину. Это… интригует. Что он почувствует, когда поцелует ее? А когда они?.. Слишком торопит события. Он в разрез с ее ожиданиями присаживается на журнальный стол, оказываясь на чересчур интимном расстоянии в полтора фута. Это заставляет Сигюн напрячься. И почему-то данный факт Локи безумно льстит.

— К твоему сведению, любовь моя, с момента твоего появления в моей жизни я не завел ни одной новой интрижки. Я полностью поглощен тобой, — с придыханием признается он, впиваясь в ее глаза, насколько позволяет полумрак.

И это чистая правда. Острая на язычок первокурсница заполнила собой все его мысли с вечера посвящения. И как бы он не старался вытравить Сигюн из своей головы, становилось только хуже. Он только сильнее хотел ее с каждым гребанным днем, а бесконечные «нет» только подливали в огонь масла. Каждая новая встреча, каждый новый разговор разжигали что-то доселе незнакомое, похожее на стойкую одержимость. Локи хотел быть с Сигюн рядом каждую свободную секунду. Впервые хотел чего-то большего, чем просто одноразовый секс. Вот только она все время его прогоняла. И сейчас, когда ей некуда было бежать из устроенной им западни, Сигюн смотрела на него насторожившимся зверьком, стыдящимся своих влажных желаний.

— Неужели? — со смешком хмыкает она и делает глоток вина. Невольно облизывает пересохшие губы. Локи на автомате повторяет ее движение. — И… мне теперь что, похвалить тебя? О! Или ты ожидаешь приз? А приз — конечно же, я!..

— Не опошляй все, дорогуша… — лукаво улыбается он, поигрывая вином в бокале.

— Я просто тебя не понимаю.

— Как и я тебя. Поэтому мы здесь.

— Мы оба знаем зачем НА САМОМ ДЕЛЕ мы здесь. В остальном я не очень-то верю в твои добрые намерения. — Ложь. — И я не попадусь на твои уловки. — Снова ложь. Уже в них попалась. — Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься, и мой ответ, как и прежде: «Нет». Так что давай закончим весь этот фарс, поцелуемся, чтобы снять проклятие кампуса, и разойдемся.

— Ты даже на секунду не можешь помыслить, что я искренен? — с печальной иронией осведомляется Локи.

— Мне хотелось бы, — неожиданно признается Сигюн, но, поймав его взгляд-превосходство, тут же принимается за старое: — Но о твоих похождениях ходят легенды, так что — «нет».

Он почти рычит от досады. Было очевидно, что его «подвиги» рано или поздно вставят ему палки в колеса. Но Локи никогда не задумывался о том, что это будет реально СЕРЬЕЗНОЙ проблемой. Сигюн очевидно боится, что он играет с ней. Боится не беспочвенно, а потому ни в какую не желает идти на контакт. Собственная беспомощность просто изводит.

— Что я должен сделать, чтобы ты поверила в серьезность моих намерений? — сдается он. — Серьезно, Сигюн, что? Я сделаю.

— В том и проблема, Локи. Я не знаю, — она грустно усмехается и ставит едва начатый бокал на стол рядом с ним.

В бегающем взгляде, в каждом нервном движении Локи читает желание поскорее отсюда сбежать. Но он не может ей это позволить. Не может вновь оставить их еще не начавшиеся отношения биться в неопределенности. И когда Сигюн встает и случайно задевает его ногу своей, он понимает, что нужно действовать. Даже наперекор всем «нет». Локи мягко хватает дернувшиеся запястья и настойчиво притягивает ошарашенную Сигюн к себе.

— Локи!

— Ты забыла о поцелуе, любовь моя! — нахально напоминает он прямо в приоткрывшиеся от возмущения губы.

Такие желанные и такие далекие прежде. Такие близкие сейчас. И этим грех не воспользоваться.

Локи с торопливой жадностью целует ее, не дав и шанса опомниться. Между ними завязывается бессмысленная борьба, в результате которой Сигюн, едва не упав, оказывается на его коленях, плотно прижатой к рельефу груди. Но они так и не разрывают накрывшего обоих до страстной дрожи поцелуя. Напористые соприкосновения, игривые укусы, будоражащие зализывания, тяжелое дыхание и страстное сплетение языков. Сигюн мычит что-то несвязное ему в рот и с мстительным наслаждением впивается коготками в плечи. Жестко проходится напряженными пальцами вверх по напрягшейся шее и скользит в черные кудри к затылку. Локи захлестывает настоящая эйфория. Еще немного — и задохнется.

— Ты сводишь меня с ума!.. — шепчет он, зарываясь носом ей в волосы. Сердце бьется как бешеное. Ее сладкий запах просто сносит голову. — Даже не представляешь, как сильно!.. Встречайся со мной! — с упованием произносит Локи, заглядывая ей в лицо. — Обещаю, Сигюн, ты не пожалеешь.

В ее распахнутых глазах плещется жгучее возбуждение вперемешку с шоком и смущением. Такой упоительно приятный коктейль. Локи будто в замедленной съемке наблюдает, как она силится сдержать рвущуюся наружу улыбку, нервно облизывает припухшие от поцелуев губы и все-таки не выдерживает, превращаясь в довольную соблазнительную кошку.

— Ну, если ты та-а-ак настаиваешь…

Сигюн проказливо проходится по его губе языком, и Локи едва сдерживает стон, тут же в отместку бросившись с коротким укусом. Она тихо смеется, расплывшись в лучезарной улыбке. И он улыбается ей в ответ. Как дурак.

Локи только хмыкает, до боли сжимая веки от прокатившейся по телу дрожи возбуждения. Тогда он впервые понял, что играл в игру не один. Сигюн поддалась, чем уязвила его самолюбие, но подарила куда больше — себя. И пусть у них тогда не случилось секса, он был счастлив как никогда. Настолько, что до сих пор, вспоминая, чувствует себя идиотом.

Я — сжавшиеся внутренности Локи.

Этой жизни как будто доставляет садистское удовольствие раз за разом проезжаться по его душевному равновесию колючей проволокой. Утро выдалось на редкость отвратительным. Посиделки с отцом и Тором добили, силком заставив заново расхлебянить сердце и вытолкнуть наружу то, что было с трудом задавлено беспорядочным сексом, десятками пачек едких сигарет и литрами алкоголя. Иногда с примесью наркотиков. Хотя кому он лжет… Другим — хоть глядя в глаза. Но не себе. Себя обмануть невозможно. Не ему. Не тому, кто так тесно знаком с Ложью, что знает все ее формы и проявления.

И в качестве крышки гроба — «вечер воспоминаний»…

Это все абсолютно выбивает Локи из колеи. Не дает ровно думать, хаотично разбрасывая в голове рваные куски мыслей. И это бесит. Он не может контролировать ситуацию. Не может контролировать себя. Не может контролировать свои чувства — а это, черт возьми, полная катастрофа! Потому что в итоге это приводит его к тому, в каком полнейшем дерьме он оказывается. В одной комнате с женщиной, которая просто одним своим присутствием заставляет его быть нестабильным. Сейчас он может наговорить или сделать все что угодно.

Черт! Всех! Дери!

— Как самочувствие твоего отца? Ему стало лучше?

Локи нервно переводит взгляд на вопросительно взирающую на него Сигюн, в голубых глазах которой плещется искренняя обеспокоенность. Всегда «внимательная» к окружающим. До тошноты.

— Да. Травы Фригги ему хорошо помогают.

— Тогда чего вы не спустились даже после обеда? — с легким негодованием интересуется она, надув губы.

Потому что Тор ушел готовить Сиф сюрприз, а лично он пытался сдохнуть от никотинового отравления. Не вышло.

— По той же причине, по которой тебя держала моя мать, — наигранно усмехается он. — Один с Тором устроили мне «мужской разговор». Допытывались всяких подробностей.

— Например? — опасливо тянет Сигюн.

Слишком много примеров, о которых он предпочел бы не вспоминать. И поэтому согласился на «вечер воспоминаний»… Эта жизнь точно хочет его смерти…

— О нашем знакомстве.