Тупак Юпанки - Жертва
— Так-то лучше, — произнёс Блэк, пряча палочку. — Не думаю, что тебе захочется об этом кому-нибудь рассказывать. — Он склонился к Северусу и зашипел ему на ухо: — А палочку свою получишь завтра на уроке, дерьмо, если, конечно, хорошо на коленях поползаешь. — он разогнулся и быстро зашагал по коридору, бросив на ходу: — Идём, Хвост!
Петтигрю удовлетворённо осмотрел результаты работы своего товарища, мерзко хихикнул и поспешил за Блэком, а Северус остался один, сидящий абсолютно голый в коридоре на холодном каменном полу.
***
Северус не знал точно, сколько он так просидел. Блэк говорил о часе форы, но это, пожалуй, было значительное преуменьшение. В этом коридоре нечасто кто-то появлялся, потому что по нему можно было попасть только в ванную старост. Тут не было даже портретов. О том, чтобы попытаться добраться до ванной, не было и речи, потому что к ней вела лестница в конце коридора, по которой, как раз таки, часто ходили студенты. А другим концом коридор после нескольких поворотов также упирался в несколько движущихся лестниц. Иными словами, положение было безвыходным. Без палочки оставалось только сидеть и ждать, пока кто-нибудь не найдёт его здесь. Вся беда была в том, что Северусу не хотелось, чтобы его кто-то здесь находил в таком виде, потому что, кто бы это ни был, он тут же поднимет его на смех и вовсе не обязательно согласится помочь. Северус внезапно поймал себя на мысли, что хочет, чтобы здесь рядом оказался Поттер. Но это было невозможно. После их совместного купания он пошёл в другую сторону, чтобы не вызвать подозрения у своих товарищей. Поэтому-то они с Блэком и Петтигрю и разминулись. Правда, оставалась слабая надежда на то, что они встретятся в ближайшее время, и Блэк не упустит возможности рассказать, как только что оставил Нюньчика в пустом коридоре в чём мать родила. Но ведь не обязательно, что тогда Поттер тут же прибежит его спасать. Ему, наверняка, не удастся придумать причину, чтобы снова скрыться от своих друзей на какое-то время. А если бы даже и удалось… может, он просто не захочет этого делать…
Такие нерадостные мысли вертелись у Северуса в голове, прошёл час, потом ещё… Северус не мог точно сказать, сколько уже просидел тут, но его ощущение времени ещё никогда не подводило, так что, по видимому, прошло уже несколько часов. Он страшно замёрз, а его ноги затекли от длительного нахождения в одном положении, но он не решался их разогнуть. Вдруг в конце коридора послышались торопливые шаги. Северус уткнулся лбом в колени, потому что ему вдруг ужасно расхотелось узнавать, кто же сейчас, возможно, станет его спасителем.
По мере приближения спасителя, Северус узнал его, даже не поднимая головы. Эти шаги он узнал бы из тысячи. Он не мог сказать, что в них было такого особенного, но совершенно чётко понял, кто пришёл за ним. Спаситель остановился возле него и вздохнул, и Северус был уверен, что он качает головой.
— Заткнись, Люц, — предупредил он, так и не подняв голову.
Наверху покорно промолчали и снова вздохнули. С минуту никто не нарушал тишины. И Северус наконец смог найти в себе силы посмотреть ему в глаза. Малфой с усталым видом скинул с себя мантию, потом жилет, трансфигурировал его в просторную мантию, под которой не видно было бы отсутствие одежды, и брезгливо бросил её на пол рядом с Северусом, а свою мантию снова надел.
Северус натянул мантию и стал застёгивать пуговицы непослушными закоченевшими пальцами. Краем глаза он увидел, как Люциус взмахивает палочкой, и почувствовал волну тепла — согревающие чары. Он немного расслабился и наконец смог оторвать колени от груди. Ещё один взмах палочкой в полной тишине — очищающее заклинание, с рук и лица Северуса исчезла кровь. Люциус сделал шаг вперёд и протянул руку, помогая Северусу подняться.
— Как ты узнал, что я здесь? — спросил Северус хриплым голосом, прижимая руку к груди и морщась от боли.
— Ты ушёл в ванную и пропал. Я подумал, не случилось ли с тобой чего. Всё-таки случилось, значит, — добавил он с усмешкой. Северус промолчал и опустил голову. — Где твоя палочка?
— У них, — буркнул Снейп.
— Молодец, — поздравил Люциус. — Тогда идём в башню.
— Зачем? — нахмурился Северус.
— За твоей палочкой.
— Я не пойду, — Северус замотал головой.
— Они тебя что, по голове били? Тебе не нужна палочка?
— Блэк сказал, что вернёт её завтра, — бесцветным голосом отозвался Северус, прислоняясь к стене.
— «Блэк сказал»… — передразнил Малфой. — Сев, прекращай быть тряпкой! Просыпайся! Неужели ты до конца школы будешь позволять этому очкастому недоумку над тобой издеваться?!
— С ними не было Поттера…
— ДА НАСРАТЬ! — заорал Люциус голосом, совершенно неподобающим аристократу. — Живо идём!
— Нет.
— Хорошо. Минус пять баллов со Слизерина!
— Люци…
— Шесть.
— Люц.
— Семь.
— Люц!
— Десять.
— Люциус!
— Пятнадцать.
— Хватит!
— Двадцать.
— Ладно, я иду!
— Отлично, — кивнул Малфой и быстрым шагом направился по коридору. Северус неохотно последовал за ним.
***
— Милейшая леди, — галантно обратился Люциус к Полной Даме. — Не могли бы вы сообщить кому-нибудь с вашего прекрасного факультета, что Слизеринский староста желает увидеть одного студента?
Полная Дама покраснела и смутилась. Люциус, определённо, всегда умел находить с ней общий язык.
— Ох! Да, конечно, — противным кокетливым голосом отозвалась она и постучала по фону своей картины, который одновременно являлся и задником. Этот приём всегда использовали студенты с других факультетов, когда хотели видеть кого-то из Гриффиндора. Проблема была в том, что почти никому не удавалось договориться с Полной Дамой, чтобы она постучала.
Через несколько секунд из-за портрета высунулась голова какого-то младшекурсника, который затрясся, как осиновый лист, под грозным взглядом старосты.
— Блэка! — раздраженно рявкнул Люциус, и голова быстро скрылась.
Северус стоял за спиной товарища, облокотившись на перила лестницы, и уныло наблюдал, как ещё через минуту из проёма вылезает Блэк с каким-то хищным выражением лица. Но, увидев Снейпа, он сразу посерьёзнел.
— Тебе чего? — грубо спросил он Малфоя.
— Пятьдесят баллов с Гриффиндора за нападение. И двадцать баллов — за воровство, — отчеканил Малфой.
Блэк уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но Люциус его опередил:
— И сейчас будет ещё десять за пререкание со старостой!
