Олег Болтогаев - Ликвидация безграмотности
— Нет, нет. «Пошло-поехало» не пойдет. Так и в книжках пишут: «Он повалил ее на диван и овладел ею». Извини, я хочу детали.
— Да ты сладострастник!
— Я готов быть кем угодно, только ты рассказывай. Ты влюбилась в него?
— Ну, что-то вроде этого. Волнение было какое-то необъяснимое.
— И как вы к этому подошли? Он предлагал, или ты сама все затеяла?
— Скажешь тоже! Конечно, это он стал меня уговаривать.
— Как? Как он тебя уговаривал?
— Ну, говорил, что любит, что страдает без меня.
— Где говорил, прямо там, на диване, при сестре?
— Нет, конечно. Мы с ним вынуждены были уходить из дома, так хотела сестра. У нее, видимо, настала пора, когда мы с Эдиком стали им мешать. Место мы себе нашли, лучше для бездомных быть не может. Во дворе института стоял катер, так мы в него залезли. Эдик подобрал ключи от входной дверки. Кубрик, кажется, это так называется, был очень тесным, но нам хватало. Вот в этом катере и проходили наши свидания.
— И что, на полу этого кубрика? Как мы сейчас?
— Нет, конечно, ты что никогда не был на катере? Там две скамеечки по бокам, а посредине…
— Что посредине?
— Посредине — столик.
— Так, значит, на столике?
— Нет, в начале мы сидели на одной из скамеечек. Столик был потом.
— Это случилось на столике?
— Да.
— Рассказывай.
— Ну, что рассказывать? Ты уже все знаешь.
— Здрасьте! Мы так не договаривались. Давай подробности!
— Какие подробности? Прямо — допрос.
— Ты боялась залететь?
— Нет, он использовал резиночку.
— Ты видела, как он ее надевал?
— Обычно нет. В последний момент он немного возился там, и все.
— Откуда же ты знала, что он не обманывает тебя? Ты ведь не видела.
— Он говорил, я ему верила. И, потом, звук очень специфический.
— Звук чего?
— Звук надеваемой резинки! Вот ты зануда!
— А как было в первый раз, ты боялась?
— Да, конечно, боялась. Но, сказать честно, я была немного пьяна.
— Вот как! А он?
— И он был немного пьян. Поэтому все произошло без визга с моей стороны.
— Какого визга?
— Ну, чтоб ты знал. Первый раз чаще всего бывает, ну, полу-насильно, что ли.
— Да ну!
— Да, если девчонка даже совсем согласна, все равно, в тот момент, когда она почувствует, что ей вставляют, она чисто инстинктивно начинает кричать и сопротивляться. И парень не должен ее отпускать. Он должен входить в нее, и все. Несмотря на ее вопли. Иначе процедура будет отложена на другой раз, а у девчонки и у парня останется лишь неприятный осадок.
— Слушай, а ведь у меня с Наташкой именно так. Она начинает плакать, и я ее отпускаю. Хотя мы оба хотим этого.
— Вот и имей в виду, что здесь что-то похожее на прыжок в воду. Нужно решиться. Конечно, при условии, что она согласна.
— А тебе было больно? Первый раз?
— Первый раз — да. Но то, что я была малость пьяна, как-то заглушило боль.
— Ты плакала?
— Обязательно! Это ритуал.
— В процессе или потом?
— Процесс был таким коротким, что расплакаться не успеешь. Потом так, чуток.
— А крови много было?
— Ты прямо как гинеколог! Полпервого ночи, могла ли я видеть много там или мало?
— Ну, потом ты ведь могла оценить.
— Ты ужасный! Вытерлась трусиками, бросила их в кусты, и все!
— То есть — немного.
— У кого как. Ой, я уже спать хочу! Пойду к себе.
— Нет, полежим еще. Смотри, что у меня произошло. Потрогай.
— Нет, больше не будем. Хватит.
— А зачем же он так себя ведет?
— Это твое, ты и спрашивай себя.
— Но это для тебя. Спрашивать нет смысла. Действовать надо.
— Что я слышу! Не мальчик, но муж! Но, Сашенька, я больше не хочу.
— Тебе было хорошо со мной?
— Да, очень! Но мне надо идти.
— Слушай, а у тебя после первого раза много было?
— Чего «много»?
— Ну, с ним или с другими… Не понимаешь, что ли?
— Понимаю. Ты знаешь, с ним у нас как-то странно. То — нет-нет. А то вдруг придет он ко мне, и нет сил терпеть. Вот и грешим потихоньку.
— Так, значит, ты только с ним?
— В том-то и дело, что нет. То есть, близость только с ним, но у меня есть еще и, так сказать, перспектива. Студентик ходит ко мне. Думаю замуж за него выходить. Через годик.
— Это не очень цинично?
— А то, что я с тобой на этом одеяле, а ты мечтаешь о Наташе — не цинично?
— Цинично. Но я без тебя, наверное, бы пропал.
— Теперь не пропадешь! За одного битого двух небитых дают.
— Слушай, а еще…
— Что?
— Про сроки. Как это и что?
— Ты про женский календарь?
— Ну да.
— Это надо на бумажке рисовать. Одно тебе скажу — дней для радости мало.
— Ты мне нарисуй завтра. Но почему «мало»?
— Нарисую. А мало, потому что природа мудра. Все направлено к одному.
— К чему?
— К зачатию. К новой жизни.
— А ты не беременела еще?
— Типун тебе на язык!
— Ну, если ты так часто…
— Ничего не часто. Например, через два дня — прием закончен.
— Кать, а что ты испытываешь, когда…
— Когда что?
— Ну, в разные моменты. А особенно в конце.
— Наверное, тоже, что и ты. Мне хорошо. Это не расскажешь.
— А ты чувствуешь, когда парень кончает? Например, я?
— Какой ты любопытный!
— Ну, скажи, ты чувствуешь, когда в тебя ударяет струйка?
— Ничего не ударяет. Это почти неощутимо. Так — слегка.
— Значит, ты не чувствуешь?
— Я больше воспринимаю другие признаки.
— Какие?
— Не смеши! Ну, поведение, звуки, дрожь тела. Ты лезешь в такие тайны…
— Ничего я не лезу. Мне просто некого спросить.
— Наверное, я тебе все рассказала.
— Не все.
— Нет, все. Давай, я уже пойду, а то вдруг наши мамочки захотят пи-пи.
— Да, это вполне возможно.
— Давай одеваться.
— Давай.
Глава 14
Утром, еще в полусне, Сашка вспомнил все, что произошло вчера. Он — мужчина! Он сел в кровати и стал думать. И что теперь? Конечно, Катя — девочка странная. Наверное, про таких говорят: «испорченная». Скоро они уедут, а он останется. Что это было между ними? Любовь? Или элементарная похоть?
Слово какое-то некрасивое. «Похоть». Нет, он испытывал к Кате что-то особенное. Какую-то благодарность. Ведь это она, Катя, ввела его во взрослый мир. И, кажется, все получилось не так уж и плохо. Теперь он знал, что нужно делать и как. Он снова и снова вспоминал сцены их вчерашней близости, и ему было хорошо. Еще он подумал, что давно уже не спал так крепко и спокойно, как сегодня. Значит, это, близость с женщиной, ему необходима? Выходит — так. Как было бы здорово, если бы Катя жила где-нибудь рядом. Они бы встречались тайком.
