Залог 2. Не подлежит возврату (СИ) - Селезнева Виктория Николаевна

Когда мы определись с основной концепцией, Катя ушла, точнее, ее увезли. Надеюсь, ее не держат где-нибудь взаперти до того момента, как все закончится. Паранойя, она такая.

Конечно, сама идея мне пришлась по вкусу, но вот если вдаваться в детали… Если бы я делала комнату под себя, я бы туда поставила мольберт, накупила кучу красок, поставила бы удобную мебель и сделала шикарное освещение. Ах да, еще и пианино! Я до пятого класса ходила в музыкальную школу, потом у мамы совсем не стало денег, чтобы я могла и дальше заниматься, поэтому я бросила это дело. Но мне очень нравилось! И я бы была не прочь возобновить уроки.

Но это все лирика, так как речь-то идет не обо мне! Вспоминая Тимура, первое, что мне приходит в голову, это поставить несколько ноутбуков, раскидать договора для антуража, а стены обклеить банкнотами с изображением Бенджамина Франклина. Я даже прыснула, когда представила все это.

Наверное, все же мужчина глубже, чем кажется. В конце концов, не всегда же он был таким занудой. А вот узнать, что он любит, и при этом не раскрыть карт ремонта, задача не из легких, но я постараюсь справиться.

— Сегодня на ужин курица, запеченная в духовке, — с гордостью представила я мясную красавицу с коричневой корочкой. — Нравится?

— Как я скажу, нравится или нет, если ты мне не даешь ее пробовать, — проворчал Тимур. Кто-то сегодня явно не в духе.

Я поджала губы, отломила ему окорочок и села напротив, показательно игнорируя его взгляд.

— Ань, лицо попроще.

— Не могу, оно у меня с детства сложное, — буркнула я.

— Курица красивая и вкусная, — несколько иронично произнес мужчина.

Я попыталась сдержать улыбку, но не получилось. Вот она, женская сущность манипулятора.

— Тимур, можно мне будет заказать себе краски и холст? — спросила я, накладывая салат.

— Конечно, можно, — пожал плечами мужчина, — я же вроде выделил тебе карту на оплату.

— Все равно я не могу распоряжаться деньгами без разрешения, — пожала я плечами.

— Знаешь, если ты меня будешь дергать по каждой мелочи, это больше меня разозлит, поверь мне.

— Злюка, — с улыбкой буркнула я.

— Ты рисуешь? — спросил мужчина. А я только этого и ждала.

— Чисто для себя. Хобби. Меня это расслабляет. А что успокаивает тебя?

Мужчина хмыкнул, и я сразу поняла, что его ответ мне не слишком понравится.

— Я волнуюсь, только когда есть какая-то проблема. И успокаиваюсь я, решая ее.

Господи, какой он скучный.

— Ну а раньше? Пока ты не стал супер занятым бизнесменом? — допытывалась я мужчину.

— Ань, что за нездоровое любопытство? — отложив вилку, уставился на меня Тимур.

— Почему нездоровое? — нахмурилась я. — Я просто хочу узнать тебя получше. Я вот, например, еще и музыкой в детстве занималась по классу фортепиано. А ты? Может музыка, или рисование? Или, не знаю, что-то мастерил из дерева?

— Бисероплетением, — хмыкнул мужчина, утыкаясь снова в тарелку.

— Понятно, — я встала со стула и отложила свою тарелку в мойку, — мог бы просто сказать, что тебе неинтересен этот разговор.

Я направилась к двери. Честное слово, такое ощущение, что я постоянно тяну то, что с трудом можно назвать отношениями из какого-то болота.

— Ань, — послышался голос.

Я думала, что сейчас мне влетит за дерзость или Тимур заставит меня сесть обратно, но он неожиданно заговорил:

— Когда у меня было много свободного времени, я увлекался кино.

Я развернулась и села обратно за стол.

— Все мы любим кино, — непонимающе произнесла я.

— Не совсем так. Я был маньяком в плане фильмов, посмотрел их великое множество, а те, которые меня заинтересовали, подвергались колоссальному изучению. Кто режиссер, актеры, какие различные скрытые идеи, казусы на площадках, истории сценариев… В общем, я был очень глубоко во всей этой теме, особенно нравились мне американские фильмы первой половины двадцатого века. Если бы не бизнес, доставшийся мне по наследству, я бы, наверное, пошел в ту сферу.

— Ясно, — я улыбнулась своим же мыслям. В голове четко сформировалось, что я хочу сделать в той комнате.

Глава 23

Уже две недели я, совместно с дизайнером, воплощала свою идею в жизнь. И столько же времени, даже чуть больше, ночевала в спальне Тимура.

Постепенно, я привыкала к этому дому, и обживалась в нем. Даже больше, чем надо. Мои вещи, так или иначе, заполонили все вокруг.

В помещении с бассейном постоянно жил мой халат, на кухне я раскидала всякие формочки и кондитерские штучки для выпечки, в гостиной периодически появлялся мой ноутбук или телефон. Да что говорить про помещения общего пользования.

Даже в спальне Тимура я умудрилась оставить свой след. Постепенно в его шкафу появились мои вещи, пусть немного, но все же. В ванной комнате прижилась моя зубная щетка, а когда Тимур злой вышел из санузла, сказав, что даже для его станков уже нет места на полке, я поняла, что, похоже, я прижилась.

А еще я поняла, что действительно, очень быстро привыкаешь к деньгам, как бы печально это не звучало. А еще к возможности не окунаться в быт.

Если по началу я боялась тратить деньги с той карты, что дал мне Тим, то сейчас я уже делала это с легкостью. Конечно, я не наглела. Но если мне что-то вдруг понравилось, я это покупала.

Чаще всего это были какие-нибудь вещи для интерьера, или что-то, относящееся к разделу хобби, но и одежду я тоже периодически обновляла. Касалось это, по большей части, нижнего белья. Что, собственно, логично, учитывая, что у меня появился тот, кому это белье можно демонстрировать.

Ах да, ежедневный клининг. Я так привыкла к тому, что убираюсь не я!

Господи, я могла грязную одежду оставить прямо в кресле, не заправляла постель, не убиралась на кухне после своих кулинарных шедевров.

Если бы моя мама узнала о таком, она быстро надавала бы мне по заднице грязной половой тряпкой, чтобы не повадно было. Но мама не знала. И это, наверное, было той самой горькой ложкой дегтя. Потому что я постоянно врала. Врала, что учусь в университете, врала, что теперь с подружкой снимаю квартиру, врала, что у меня никого нет. Успокаивала себя тем, что это ложь во благо, но сама не слишком в это верила.

К Тимуру же я постепенно привыкала, и, что самое ужасное, влюблялась в него. Я начала его ревновать! Когда он допоздна задерживался на работе, я, пока он не видел, искала следы других женщин на его одежде и на теле. Это ужасно и абсолютно не разумно, учитывая, что он мне ничего не обещал. И я допускаю мысль, что у него, помимо меня, кто-то может быть. Допускаю и ужасаюсь…

— Тебе так удобно?

Я обернулась. В данный момент я лежала на животе на полу и рисовала. На моем столе мне было не очень удобно это делать, не пойду же я на кухню или в кабинет! Поэтому, справлялась, как могла.

— Нормально, — я встала, подходя к мужчине и обнимая его за шею. — Не слышала, как ты пришел.

— Я заметил, — хмыкнул он. — Ань, почему ты просто не купишь новый стол?

— А где я его поставлю? — я обернулась, показывая на свою комнату, которая очень изменилась и оживилась, благодаря моим стараниям и карточке Тимура.

Мужчина снисходительно посмотрел на меня.

— А ничего, что есть еще куча комнат, в которых никто не живет? — с улыбкой спросил он.

— То есть, я могу забрать в свое пользование еще одну? — одновременно удивленно и восторженно спросила я.

Признаться, мне почему-то не пришла в голову эта мысль.

— Можешь, — сдерживая насмешку, ответил Тимур.

Так у меня появилась собственная мастерская. Я заказала туда огромный стол, мольберт, удобное кресло, и была счастлива. Я, признаться, даже свыклась, что не могу никуда выезжать, и перестала страдать по этому поводу.

Все плохое отошло на задний план, и я стала радоваться жизни. Но так не могло продолжаться вечно.

— Мне с тобой сегодня нужно поговорить, — скидывая галстук, произнес Тимур.