Чужая жена (СИ) - Реброва Мила

Ох, уж эти приказы! Но мне они даже начинают нравиться…

Я надела легкое расклешенное платье светло-розового цвета и, собрав слегка влажные волосы в низкий пучок, обрадовалась, что в доме нет прислуги или посторонних, перед которыми нужно носить платок. Отнесла грязное белье в прачечную, которую обнаружила, когда исследовала дом. Перестелила кровать и только после этого направилась на кухню готовить завтрак. Хотела сначала разбудить Пироженку, но было только полвосьмого утра, и мне стало жалко будить ребенка в такую рань. Решив дать ей поспать еще полчасика, быстренько приготовила тесто для оладьев, которые так любила девочка. Для Мансура я решила приготовить омлет с овощами и копченной курицей.

Пока стряпала, думала о том, как теперь буду проводить свой день. Оставит ли Мансур Пироженку со мной? Ведь теперь было без надобности отправлять ее в садик. В магазин он меня не пустит, как и на любую другую работу. Да и куда я смогу устроиться без образования? Нет, «корочка» у меня, конечно, имелась. Но вот знаний — ноль. Свекровь в свое время позаботилась, чтобы у меня было высшее экономическое. Но учеба протекала без моего участия, так что я и понятия не имела обо всем, что связанно с экономикой. Я еще не закончила курсов по ведению бизнеса, но и они были бесполезными, если бы я захотела работать на кого-то. Я и не хотела этого. Но все же мысли о том, что я снова сдалась, так и не доведя своих планов до конца, не давали мне покоя.

— О чем это ты так задумалась? — Внезапно прозвучавший вопрос заставил меня подпрыгнуть и рассмешить этим Мансура.

Сегодня он был в необычайно приподнятом настроении. Я никогда не видела его таким. Только с дочерью.

— Думала о том, что Асе теперь ни к чему ходить в сад, — поделилась я. — Если я буду сидеть дома, зачем он ей?

Мансур нахмурился и пристально посмотрел на меня, от чего я снова занервничала. Он прямо на глазах становился привычным Зазнайкой!

— Это исключено. Я не хочу, чтобы она меняла свой распорядок. К тому же, дети, которые ходят в сад, учатся быть самостоятельными. Я не хочу, чтобы ты тряслась над ней, словно наседка. — Увидев, что я собираюсь возмутиться, он поднял руку, останавливая меня. — Не спорь. Ты и так избаловала ее сверх меры. Не представляю, что будет дальше, если она будет проводить с тобой сутки напролет.

Я с трудом остановила себя от того, чтобы не ответить, что именно так и поступают матери. Балуют своих детей. Но, слава Богу, смогла вовремя унять затопившее меня возмущение. Он бы ответил мне, что, матери, возможно, так и делают, но я — не мать Аси. И такой ответ был бы слишком обидным.

— Тогда позволь хотя бы забирать ее после обеда, — попросила я, осознав, что спорами с мужем своего не добиться. Легче было сделать вид, что я приняла его точку зрения.

Он нахмурился, явно удивленный тем, что я не затеяла очередной перепалки, отстаивая свое мнение. Видимо, уже привык к нашим спорам в магазине. Но тогда мы не были женаты, и мне ничем не грозила эта «война». Сейчас же хотелось покоя, а его можно было достичь только пониманием и лаской.

— Хорошо, скажу сестре, чтобы привозила ее в три, — обрадовал меня Мансур незначительной, но все же уступкой.

— Зачем беспокоить ее? — Спросила я, не понимая, к чему просить его сестру все еще приглядывать за Пироженкой.

— Она получает за это деньги. Я ведь говорил, что нанял няньку.

— Но это твоя сестра. Я думала, что Дина просто помогает тебе с ребенком, — удивилась я.

— Она и помогала, по возможности. Но мне проще заплатить и сделать так, чтобы у нее всегда находилось время, когда бы я не попросил об этом, — сухо ответил Мансур.

Перевернув очередную порцию оладьев, я проверила омлет, думая о словах мужа. Странный он все-таки человек. Или это я такая наивная. Даже несмотря на то, в какой выросла семье, я все еще продолжала верить в семейные узы.

— Все равно, не вижу в необходимости в такой помощи, ведь теперь у Пироженки есть я, — продолжала настаивать на своем.

— Обсудим это через три недели. Идет? — Спросил Мансур, немного смягчившись.

Обрадованная тем, что он был готов уступить, я улыбнулась и кивнула, возвращаясь к готовке. Закончив печь оладьи, положила блюдо с ними в центр стола. А омлет вместе с чашкой кофе поставила перед Мансуром.

— Спасибо, — в очередной раз удивил он своей душевностью.

— На здоровье, мне только в радость.

— Шах! — В кухню, как ураган, ворвалась растрепанная Пироженка, притащив с собой игрушечного мягкого черного петуха, одетого в строгую жилетку в красную клетку. Размером он был почти с нее, и малышка тащила его за лапу, шлепая босыми ногами.

— Ася, я же просил тебя не ходить без тапочек, — вставая, Мансур подхватил дочь на руки, а петух при этом забавно повис в руках ребенка. — Когда-нибудь я избавлюсь от этого чудовища! — Пробормотал мужчина, пытаясь пригладить растрепанные волосы Пироженки.

Каким-то образом косичка, в которую я заплела ей волосы перед сном, совсем расплелась.

— Хочу к Шах! — Встряхнув головой, потребовала девочка, бросив петуха, и потянув ко мне ручки.

— Папа, значит, уже не нужен, да? — Нарочито раздраженно спросил Мансур. — Иди к своей Шах. Один Бог знает, как я устал слышать это ШААХ, — на манер дочери капризно протянул он, и я не сдержалась от смеха.

Ася еще со дня нашего знакомства звала меня так, она не могла полностью выговорить моего имени, и сократила его, произнеся вместо «Е» — «А».

— Не ревнуй, — я показала язык Мансуру, забирая у него Пироженку и наблюдая, как он открыл рот от моей дерзости. — Смотри, что я приготовила для тебя, — сказала уже девочке. — Но сначала нужно умыться.

— Неть! Сперва — оладушки! — Потребовала маленькая тиранка.

Я вопросительно взглянула на мужа, не решаясь разрешить сама.

— Ладно! Но только сегодня. Во всем должен быть порядок. Поняла, хулиганка? — Игриво ущипнув ее под подбородком, отчего Пироженка довольно взвизгнула, спросил он.

— Дяяя! — Довольно засияла она, предвкушая любимую вкусняшку.

Меня беспокоило то, что в три года, Пироженка все еще плохо выговаривала слова, но говорить об этом с Мансуром я опасалась. Она была очень стеснительным ребенком, раскрепощаясь только с близкими. Возможно, в этом и была причина? Или в ее возрасте еще рано свободно говорить? Решив, что поговорю об этом со своей золовкой, я усадила девочку на ее высокий стульчик и положила ей оладушек, полив их клубничным джемом.

— Налетай! — Чмокнув Асю в макушку, сказала я.

Встретившись с напряженным взглядом Мансура, смутилась, но выдержала его и села на свое место за столом.

— Я предупрежу Дину, чтобы она забрала Асю в три, — мужчина нарушил свое молчание. — Тебе нужно куда-нибудь сегодня?

— Нет, посижу дома. Осмотрюсь, приготовлю ужин. — Я пожала плечами, осознанно избегая тему своего блога в разговоре.

— Хорошо. Тогда я поехал. Постараюсь вернуться к семи, — вставая, он чмокнув Асю в липкую от джема щечку и вышел из кухни. Я с грустью подумала о том, что он мог бы попрощаться так и со мной…

18 глава

— Что такое, малышка? — Спросил Мансур, заметив, что Пироженка весь вечер вела себя очень тихо. — Ты не заболела? — Он пощупал ее лоб, проверяя температуру.

— Я весь день пытаюсь ее растормошить. Температуры нет. Я уже проверяла.

Сев по другую сторону от Аси, я протянула ей миску с попкорном. Обычно она очень радовалась такому угощению, но сейчас почти не отреагировала на него. Уже после возвращения из сада, она вела себя непривычно тихо, и, как бы я не пыталась узнать о том, что ее беспокоит, девочка упорно продолжала хранить молчание. Даже любимое блюдо, что я приготовила для нее на ужин, не подняло ей настроения.

— Как насчет Белль? — Спросил Мансур, щелкая пультом и останавливаясь на любимом мультфильме дочери.

— Холошо, — ответила девочка и пожала плечами, прямо как взрослая.