Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine
– Точно, – сквозь слёзы бормочет Куинн, выпуская её из объятий и машинально разглаживая складки длинного синего платья, словно не знает, куда деть руки. – Боже, я просто не могу поверить, – снова говорит она.
Марикета пожимает плечами, и по ней явно видно, что реакция Куинн её смущает. Однако она позволяет Куинн взять себя за руку и увести в гостиницу, а все остальные ещё на пару минут изумлённо переглядываются.
– И эту девушку я собирала на её свадьбу, – бормочет Мишель, явно задетая тем, что Мари куда более тепло приветствовала Куинни, чем её саму. Однако она тут же захлопывает рот, испуганно глядя на Маккензи – после её слов на его лице отражается такая боль, что становится неуютно. – Ладно, пойдёмте уже, и… Твою мать! – она стремглав несётся в гостиницу и оттаскивает Куинн от Мари. – Где Снежок?
Куинн понимающе усмехается.
– Келе отвёз его в городскую квартиру. Миш, я ведь не дура и понимаю, что Мари сейчас синие лисы будут не к месту.
– Хорошо, – с облегчением выдыхает Мишель. – Не хватало ещё… Помимо всего прочего…
– О чём шепчетесь? – с любопытством спрашивает Мари.
– О питомцах, – неосторожно ляпает Куинн, и на возмущённый взгляд Мишель шёпотом поясняет: – Ну, рано или поздно она узнает. Так, ребята, – она широко улыбается, глядя на друзей, – как бы я ни была рада вас видеть, несмотря на то, что я понимаю, как все вы устали с дороги, если мы хотим повеселиться, мне понадобится ваша помощь!
– Повеселиться? – вскидывает брови Шон. – Но мы же вообще-то собирались заняться делом.
– Никуда наши дела не денутся, – беспечно говорит Куинн. Да, точно, вспоминает Мишель – она ведь не знает о том, что они не нашли и следа родителей Мари в Селине. Но, как только она открывает рот, чтобы рассказать обо всём, неожиданно вмешивается Мари.
– Повеселиться – это отличная идея, Куинн, – сердечно говорит она. – Что нужно делать?
– Сначала я покажу вам комнаты, – смеётся Куинни, – а потом найду каждому из вас занятие.
Спустя добрых полчаса, когда Мари сидит на кровати и думает о том, что это уже третья её постель за несколько суток, Куинн врывается в её временную комнату и плюхается рядом на кровать.
– Как ты? – спрашивает она.
– Не знаю, – честно отвечает Мари. – Всё странно и сложно, и я столько всего пропустила…
Куинн невесело усмехается. Да, это ей знакомо – оказавшись в современном мире, Келе вообще с ума сходил. И дело было не только в техническом прогрессе – точнее, совсем даже не в нём, потому что его плоды Келе осваивал с удивительным мастерством. Для него прошло больше половины века, и он никак не мог привыкнуть к тому, насколько поменялось мировоззрение у людей. Учитывая, что в последний раз он был в Америке ещё до сексуальной революции, современные свободы смущали и пугали его.
Но, конечно, это не совсем то, что переживает теперь Мари.
– Ты же знаешь, что все мы сделаем всё, что требуется, чтобы тебе было хорошо, – мягко улыбается Куинн, и её тонкие пальчики касаются ладони Мари. – Теперь, когда ты снова с нами…
– Это-то и плохо, – вздыхает Марикета, – носитесь со мной, как с писаной торбой. Я… От этого чувствую себя ещё хуже. Ни на минуту не могу забыть, что со мной что-то не так.
– Хорошо, – понимающе кивает Куинн, – тогда сегодня мы будем веселиться так, как будто этих пяти лет не было.
– Звучит заманчиво, – слабо улыбается Мари, – но неужели там, на Ла-Уэрте, у нас было время веселиться? Пока что всё, что я знаю – нам там пришлось несладко.
– О, Мари, – округляет глаза Куинн, – не могу дождаться, когда ты всё вспомнишь.
Марикета удивлённо вскидывает голову. За последние пару дней у неё сложилось ощущение, что все вокруг только и хотят, чтобы она как можно дольше не вспоминала ничего – кажется, Диего и остальных пугала её урывками возвращающаяся память. И подход Куинн – словно глоток свежего воздуха.
– Ты говорила, что тебе нужна помощь, – напоминает Мари, – что мне делать?
– Пойдём со мной на кухню, – улыбается Куинн, – я уже отпустила повара, тем более, что он почти всё сделал, осталась только выпечка. Не позволяю посторонним печь в собственной гостинице! Ты только переоденься, пожалуйста.
Через несколько минут Мари спускается в холл, где её ждёт Куинн. Она присвистывает, кивая на одежду Марикеты – она взяла, как ей показалось, первые попавшиеся шорты и майку.
– Гуччи, – восхищённо произносит Куинн, – ты не думаешь, что это не самый подходящий наряд для готовки?
– Гуччи-хуюччи, – ворчит Мари, – что Диего мне купил, то и напялила.
– Ну и ладненько, – хихикает Куинн, уводя Мари в сторону кухни. – Так, что у нас тут… Вот тебе рецепт, – она протягивает ей блокнот, страницы которого исписаны мелким почерком, – пирог на тебе, а я займусь кексами.
Мари забирает блокнот из её рук и смотрит на Куинн долгим взглядом, словно пытается что-то припомнить. Когда ничего не получается, она вздыхает и честно говорит:
– Ты же в курсе, что я ничерта не смыслю в выпечке?
– Это совсем не сложно, – отмахивается Куинн, – просто следуй рецепту. – Да, это звучит совсем просто, но тем не менее Мари ухитряется разбить яйцо мимо миски и просыпать муку на стол. Куинн только заливисто хохочет, не отрываясь от своего собственного теста, но в конце концов приходит на помощь. – Так, а теперь его надо замесить, хорошенько так, – наставляет она. – Потом… Ой, секунду, – она достаёт из кармана фартука вибрирующий телефон. – Келе вернулся, я перемолвлюсь с ним словечком, а ты пока вымешивай тесто. Не скучай!
Прежде, чем Мари успевает сказать хоть слово, Куинн выбегает из кухни, оставляя её наедине с чёртовым тестом. Марикета смотрит на эмалированную миску с неаппетитной массой почти с ненавистью, а потом неуверенно погружает руки в то, что должно быть будущим пирогом.
Миска скользит под ладонями по всему столу.
– Блядство, – шипит Мари, пытаясь вытащить пальцы из липкой массы. – Ну что ты будешь делать! – За её спиной раздаётся звук отрывающейся двери. – Хорошо, что ты вернулась, Куинн, я просто не понимаю, что с этим делать.
– Прости, Принцесса, это всего лишь я, – доносится до Мари голос Джейка. Она вздрагивает, но тут же делает вид, что у неё всё под контролем. Джейк усмехается, и она почти готова запустить в него этой сраной миской – он ещё и смеяться удумал! – Давай-ка я тебе помогу, – не дожидаясь согласия, которого, разумеется, не последовало бы, он подходит к ней вплотную и тянется к пакету с мукой.
– Там уже достаточно, – ворчит Мари.
– Не сомневаюсь, Принцесса. Просто нужно отлепить от теста твои хорошенькие ручки. – Он посыпает свои ладони над миской небольшим количеством муки и мягко перехватывает пальцы Мари. У Мари почти кружится голова от того, что он стоит так возмутительно близко, от того, каким интимным кажется это действие – а он всего лишь помогает ей вытащить из теста увязшие пальцы, кладёт одну её руку на край миски и поясняет: – Одной рукой держи. Тогда она не будет у тебя плясать по всему столу. И смотри, вот так, – он показывает, как правильно замешивать это чёртово тесто, а Мари всё равно нихрена не понимает, потому что его запах наполняет ноздри, мешает соображать, навевает какие-то неуместные мысли…
А потом он выпускает её руку. И его ладонь неожиданно оказывается у подола её майки. Так стремительно, что Мари не понимает, как это вообще происходит, не успевает даже слова сказать, а его испачканные мукой пальцы уже проворно забираются под чёртову майку, поднимаются выше, чуть щекотно касаясь живота, а потом кружево её бюстгальтера опускается вниз.
– Джейк, ты ох… Ох!..
Он обхватывает её грудь ладонью, большим пальцем проводит по соску, и Мари откидывается назад, упираясь затылком в его плечо и вжимаясь бёдрами в его пах.
– Принцесса, у тебя опять вьетнамские флешбеки? – спокойно спрашивает Джейк, и Марикета открывает глаза.
Обе его руки по-прежнему накрывают её ладони, никакой муки на её майке, это… Этого не было. Чёрт, да что же это такое, она ведь чувствовала это, словно наяву, а ещё…
