Ronica Black - Искушение

Прикрыв микрофон, Мари наклонилась к коллеге, от которого разило дешевым одеколоном и кофе. - До этого я каждое утро приходила на работу в семь пятьдесят восемь. А ты?

Поскольку ее коллега вечно опаздывал, ее встречный вопрос быстро стер масляную улыбку с его лица. - Но факт остается фактом, ты сегодня опоздала, Мари.

Мари внимательно посмотрела на мужчину. Задница! Интересно, если я тебе врежу, что ты будешь делать? Заорешь? Заплачешь? Обматеришь меня?

- Я просто пытаюсь тебе помочь. - Сказал он и громко чмокнул жевательной резинкой. - Эй, в конце недели мы собираемся где-нибудь посидеть. Может снова пойдем в тот клуб.

Мари не удержалась и громко рассмеялась.

- Что тут смешного?

- Ничего. - Пробормотала она, стараясь заглушить смех большим глотком кофе. - А можно поподробнее. - Мари поднялась со своего стула и посмотрела мужчине прямо в глаза. Ее коллеги еще не привыкли к ее новому образу стервы и, злорадствуя по этому поводу, на этот раз Мари не собиралась давать себя в обиду.

Только не сегодня.

Шагнув ближе к собеседнику, Мари прошептала: - Назови время, большой мальчик. Я знаю нескольких ребят, которые помогут тебе встряхнуть твой мир. - Услышав такие слова от «серой мышки», ее коллега отодвинулся и шокировано моргнул. Мари сложила губы в трубочку и, послав ему воздушный поцелуй, направилась в туалет.

Оказавшись в маленькой кабинке, Мари, наконец-то, дала волю горьким слезам. Ее счастливая жизнь закончилась, еще не успев начаться. Встреча с Джуд оживила ее душу. Жизнь наполнилась красками, на голубом небе засияло солнце, легкие наполнились свежим воздухом, она снова чувствовала. Она была яблоком смоченным в карамельном сиропе, которое со временем становится только слаще и вкуснее.

Оторвав туалетную бумагу, Мари вытерла слезы. Какой наивной дурочкой она была. Все оказалось лишь игрой. Этот проклятый клуб создан лишь для секса и порока, там нет места любви, там одинокие души не обретают друг друга, становясь единым целым. И Джуд была частью этого мира. Ничего кроме секса и удовольствия.

Боже, какая я идиотка. Ей еще повезло, что она повстречалась именно с Джуд, а не с кем либо еще.

И все же...

Ее глаза. Они излучали страсть и желание. Они обе жаждали друг друга. Но, как оказалось, это была всего лишь похоть и ничего больше. И ей пришлось отступить. 

Почему я не могу ее забыть?

Ответ был прост и отрицать его было невозможно, но вот принять его было сложно, особенно, учитывая отношение и поведение Джуд.

Мари чувствовала, что это была больше чем жажда, больше чем страсть...

Дверь открылась, и в туалет вошли две женщины.

- Ты слышала, что сказала Карла?

- О Мари?

- Да, ты можешь в это поверить? Какая же она все-таки сука.

- Не думаю, что она говорила это всерьез.

В раковине зажурчала вода, и Мари приложила ухо к двери, чтобы лучше слышать разговор.

- А я думаю. Я всегда знала, что она сука. Просто она не часто открывала свой рот. 

- Ну, не знаю. Мне она всегда казалась немного ... грустной.

- Я тебя умоляю.

- Нет, серьезно. Мари кажется грустной и одинокой. Говорят она живет одна с двадцатью пятью кошками или что-то вроде этого. 

- Все равно это печально. Ты посмотри на ее гардероб. Она одевается как монашка. 

Женщины рассмеялись.

- Мне нравятся ее кардиганы.

- Ты с ума сошла. Они похожи на кардиганы мистера Роджерса. 

Снова взрыв смеха.

- Какая же ты сука.

- Подумаешь. Если у тебя есть тело, то ты вправе называться сукой. У меня оно есть. Ты когда-нибудь видела такую классную задницу? Мяу! - Женщина обнажила коготки, как кошка. - Смотри, но не трогай, мальчик.

- Ты отвратительна. - Женщины одновременно наклонились к зеркалу, подправить тушь. - Я думаю, что нам просто трудно понять Мари.

- Ты ее защищаешь, потому что она тебе нравится.

- Заткнись!

- Ты лесбиянка, как и она.

- Она не лесбиянка. Или лесбиянка?

Женщина пожала плечами и провела по губам помадой. - Все возможно. Сегодня она сказала Бобби, что знает некоторых ребят в том клуб, которые перевернут его представление о мире. 

- Что?

- Представляешь! Она предложила ему переспать с парнями. В тихом омуте черти водятся.

- Вау. Я думала, что это была шутка.

- Как видишь, нет. Вероятно, именно там она проводит свои вечера.

Мари закрыла глаза и вытерла остатки слез. Когда женщины покинули туалет, она вышла из кабинки и посмотрела на свое отражение в зеркале. Они правы. Она была совершенно обычной и ничем не примечательной. Изношенный кардиган, темно-синяя блузка и скромные отутюженные черные брюки. Рядом с ней никогда не было человека, с которым она могла бы просто поговорить.

Всегда молчаливая, скромная и застенчивая. Такова была ее сущность.

Мэри, Мэри, у неё всё не так как у людей -

В цветнике её не розы, а ракушки из морей.

А в саду колокола из литого серебра.

И скажите, где ещё видели вы сад,

Чтоб красавицы на грядках вырастали в ряд?

Мари вздрогнула, вспомнив ненавистную песенку. Каждый раз, когда кто-то пел ее ей, она все глубже и глубже замыкалась в себе.

Люди завистливы.

Безразличны.

Жестоки.

Грубы.

Красивы и бессердечны.

Люди хищники, всегда готовые наброситься и растерзать слабого.

Мари давно извлекла свой урок, и теперь старалась держаться подальше от кровавых вод. Но голодные хищники всегда были рядом, они снова кружились над ней, учуяв ее запах.

Одиночество - это не выход. 

Надо что-то делать.

Хищники должны быть наказаны.

Джуд снова опоздала. Это было на нее совершенно не похоже. У нее была совершенная жизнь и не было права на ошибку. Проклиная себя за опоздание, она попыталась открыть дверь в клуб. Кругом стояла кромешная тьма. Неужели так трудно прикрутить над крыльцом лампочку?! Но видимо проблема отсутствия света волновала здесь только ее. 

Когда она, наконец-то, вошла в клуб, Корд удивленно посмотрел на нее. - На секунду я было подумал, что ты не придешь.

- Может быть, тебе стоит уже перестать думать.

Поставив на поднос отполированный до блеска бокал, Корд вытер руки полотенцем. В задней комнате было душно и темно.

- Ты хочешь сказать мне что-то еще?

Это было забавно. Не многие осмеливались смотреть ей прямо в глаза и разговаривать в ней таким высокомерным тоном. Корд был исключением из правил.