Триша Телеп - Сверхъестественная любовь
Внезапно идущий впереди Бахл остановился. След, по которому он шел почти весь день, внезапно исчез на краю обрыва. Ущелье обрывалось вниз по меньшей мере на тысячу футов. Далеко внизу, в тумане, текла река.
Бахл потер лоб:
— Моя госпожа, нам придется повернуть назад. У нас недостаточно припасов для дальнейшего пути, их хватит, только чтобы добраться до транспорта.
— Можешь идти, — промолвила Наталья, садясь на валун. — Оставь меня здесь.
Егерь встревожился:
— Нет-нет, моя госпожа. Ваша матушка убьет меня.
Наталья вздохнула:
— Подозреваю, что она так и сделает. И это будет моя вина. Боги спасают меня от моего острого чувства ответственности.
Бахл сочувственно дотронулся до ее плеча:
— Не каждый путь легок.
— Особенно путь егеря, чья госпожа хочет отправиться в столь дурацкую экспедицию. — Она устало улыбнулась Бахлу. Интересно, почему она вообще решила, что сможет найти Очена? Охотникам Делии на это понадобилось два года, и теперь он точно будет намного осторожнее. — Не беспокойся, — сказала она, ощущая сосущую пустоту внутри. — Мы пойдем обратно.
Она встала, чтобы повернуться, но поскользнулась на грязи и полетела к краю обрыва. Бахл попытался схватить ее за руку, но промахнулся. На его лице читался ужас. Наталья пыталась за что-нибудь зацепиться, и вдруг почувствовала, что ее поднимают сильные обнаженные руки.
Ее ноги оторвались от земли, и она полетела, поднимаясь все выше, к самым вершинам деревьев. Бахл схватил ружье, но не выстрелил.
Очен поставил Наталью на громадную платформу на деревьях, которую поддерживали крепкие ветви вокруг мощного ствола. Она повернулась к мужчине и уставилась на него, изумленная настолько, что даже забыла о дыхании.
Лицо и тело Очена полностью исцелились. Он выглядел столь же красивым, как тогда, во сне, когда лежал на ней и на нем было столь же мало одежды. Но во сне не было настоящего Очена. Этот же был реальным и удивительно красивым, во плоти.
Он во все глаза смотрел на нее, но радости в его лице не было.
— Что ты здесь делаешь? Пикник вдали от общества?
— Нет… Не совсем так.
— Ты охотилась на Ловца снов.
— Я искала тебя.
Он замер, удивленный ее словами. В серебристых глазах светилось недоверие, и это нервировало Наталью.
— Я не знала, что ты можешь летать, — сказала она.
— Я многое могу. — Он оглядел девушку с головы до ног, и она знала, что не выглядела и вполовину так хорошо, как он.
Она обгорела на солнце, ее жалили насекомые, одежда пропахла потом и износилась.
— Хотела оживить свою фантазию? — спросил он.
— Нет, — едко отозвалась она. — Я пришла спросить, почему ты не вернулся обратно. Помню, ты обещал, что придешь ко мне.
— Обещал, — промолвил он. Он согнул руки, что еще лучше обрисовало бицепсы. — Я пришел, но тебя там не было.
— Потому что я была здесь. Разве ты не знал?
— Записки ты не оставила.
— Но я думала… — Она замолчала и провела рукой по грязным волосам. — Думала, что ты будешь знать, где я нахожусь.
— Наталья, все совсем не так. Да, я читаю твои фантазии и сны, но мне нужно для этого быть на определенном от тебя расстоянии. Я знал, где ты живешь, но не знал, куда ты ушла.
— Что ж, теперь я здесь.
— Почему?
— Потому что я хочу быть с тобой. — Она поднялась на ноги, пытаясь забыть тот простой факт, что находилась в сотнях метров над землей, на дереве. — Я устала ждать.
— Ты не очень долго ждала.
Наталья рассерженно ткнула пальцем ему в грудь:
— Неправда! Я ждала всю свою жизнь. Ждала кого-то, кто увидит меня, настоящую меня, и не сочтет отвратительной.
Он удивленно уставился на нее:
— Разве кто-то может счесть тебя отвратительной?
— Они, любовь моя. Они считают тебя диким животным без души, но и меня они считают не лучше. Мне нравятся эмоции, чувства и страсти. Значит, со мной что-то неправильно.
— Нет, что-то неправильно с ними.
Наталья отвернулась и оглядела платформу, которая, как она теперь поняла, была сооружена из переплетенных живых ветвей. Для того, кто вырос в мертвой пустыне, растения с такой мощью определенно казались странными.
— Что ж, я пришла сюда не для того, чтобы пасть к твоим ногам и умолять впустить меня, — промолвила Наталья. — Я просто хотела тебя увидеть. Узнать, поправился ли ты. И достойно попрощаться.
Он взял ее ладонь в свои сильные руки. Ей не было больно, но хватка оказалась такой крепкой, что она знала, что вырваться не сможет.
— Почему мы должны прощаться?
— Ты — Ловец снов, я — женщина из города. — Она пыталась казаться беззаботной. — Хотя все это просто изумительно.
— И все это мое.
— Ты владеешь этим деревом?
Он рассмеялся бархатным, низким смехом. Отпустив девушку, Очен указал на край платформы:
— Все, что ты видишь отсюда, мое. Это мой мир.
Наталья заглянула через край, от высоты ее замутило. Она отметила, что у платформы нет никаких перил. Тому, кто может летать, они не нужны. Между ветвями она заметила лесной ковер, простиравшийся, казалось, без границ. В его центре из расщелины поднимался туман.
— Моя семья тоже живет здесь, — промолвил Очен. Его тепло грело ей спину. — Сестры, братья, кузены.
— Они тоже могут летать?
— Да.
— Я не могу, — сказала девушка.
— Это не важно. — Очен обнял ее за талию. — Я буду держать тебя, и ты не упадешь.
Наталья вгляделась в его серебристые глаза. Она чувствовала, что попала в ловушку, так же как это случилось в бальной зале Делии. Его глаза словно завораживали. Она моргнула:
— Нет. Я не хочу фантазий. Я хочу тебя. — Внезапно ей в голову пришла паническая мысль. — Это ведь не сон, да? Я ведь не вишу на краю пропасти без сознания, правда?
Очен провел пальцами по ее щеке:
— В фантазии ты была бы чище.
— Ну спасибо большое!
— Но ты мне нравишься такой. — Очен поцеловал ее в кончик носа. — Останься со мной, Наталья. Прошу, — добавил он, чуть нахмурившись.
— На какое-то время, — прошептала она.
Очен подхватил девушку на руки и спрыгнул с платформы. Волна холодного воздуха помешала ей закричать, а затем они оказались на другой платформе, поменьше, и расположенной выше, но тоже сплетенной из живых ветвей. На ней оказалась постель, по крайней мере ложе из свежих листьев. Гирлянды, что купила Делия для бала, меркли в сравнении с этой живой красотой. Очен положил девушку на благоухающее ложе.
— И кто я, Королева леса? — спросила она.
Вместо ответа, он стянул с нее сапоги, расстегнул брюки и тунику и снял их. Наталья инстинктивно вцепилась в ткань. Ей не следовало быть раздетой за пределами спальни. Нельзя было находиться без одежды в присутствии другого человека. Высокородные леди никогда не обнажались ни перед кем, исключая пару секунд после своего рождения и… в общем, никогда. Даже купание производилось в абсолютном, строжайшем одиночестве.
