Your Personal Boggart - Заставь меня жить
- Как и я о доме в Годриковой Впадине, - тяжело вздыхаю и, борясь с колющим ощущением в носу, сжимаю пальцы Сириуса, покоящиеся на моём плече.
- Прекрасно тебя понимаю, - он крепче обнимает меня в знак поддержки, отчего моя щека почти прижимается к его груди. - Однако сейчас всё изменилось. Я не хочу отсиживаться в тени других людей. Я хочу бороться, помогать Ордену, тем более что долгое время после окончания Хогвартса вместе с твоим отцом работал мракоборцем.
До меня постепенно начинает доходить смысл, который Сириус постарался вложить в свои слова. Да, события августа значительно пошатнули состояние психики каждого из нас, страшно вспоминать, через что пришлось пройти лично мне. Как бы чудовищно это ни звучало, но мне приходится учиться жить по-новому, и Сириусу тоже. Если у друзей есть свои семьи, у Ремуса есть Тонкс и в скором времени появится ребёнок, то мы с Сириусом фактически остались одни в целом мире. Да, у меня ещё есть Снейп, своеобразный и порой невыносимый, но от этого не менее необходимый.
А крёстный действительно один. Поэтому мы двое обязаны поддерживать друг друга.
Обдумав всё это, я поворачиваю голову и смотрю на Сириуса снизу вверх, пока он ведёт меня неважно в каком направлении и думает о чём-то своём, характерно водя высокими скулами. Он действительно не из тех, кто прячется за чужими спинами. В этом мы с ним безумно похожи. Крёстный действительно хочет помочь, чтобы, прежде всего, доказать самому себе, что он может быть чем-то полезен.
- Знаешь, я пока не готов возвращаться в Годрикову Впадину, - выдыхаю, уже глядя себе под ноги, - это слишком тяжело. Однако я буду очень рад, если после всего у меня появится возможность ступить на порог твоего дома на площади Гриммо.
Сириус резко останавливается на одном месте, я не успеваю вовремя на это отреагировать и делаю несколько лишних шагов вперёд.
- То есть ты разделяешь моё решение? - тихо выговаривает он, когда я оборачиваюсь, и так странно смотрит на меня, отчего я не удерживаюсь и, прикусив нижнюю губу, быстро киваю несколько раз подряд.
Гладкая подошва кед скользит на снежном бугорке, когда я возвращаюсь и, что есть силы, обнимаю Сириуса за шею.
* * *
- Скажите, как он сейчас выглядит?
Снейп, видимо, хочет уточнить, кого я подразумеваю под местоимением «он», но, встретившись со мной взглядом, сразу понимает, о ком идёт речь.
- Как и всегда. Откуда такой вопрос?
Подбрасываю вверх яблоко, сорванное Сириусом, ловлю его на лету и вновь повторяю свои действия.
- Просто я думал, что он изменится после возрождения.
Профессор запахивает полы мантии и озадаченно хмыкает.
- Например?
Любопытный прищур немного смущает меня, отчего я становлюсь невнимательным и пропускаю яблоко, которое отскакивает от колена и плюхается в ближайшую лужу. Обескураженный собственной ошибкой, я прислоняюсь к ограждению беседки и с жалостью смотрю на утерянное яблоко.
- Не знаю… мертвенная бледность, нечеловеческие черты лица, красные глаза.
Замолкаю, осознав глупость только что сказанного, растерянно стучу пальцами по деревянному столбику.
Сириус ушёл в дом, а я остался на улице, желая ещё немного прогуляться перед ужином. Однако мне не суждено было побыть наедине с самим собой, потому что невдалеке я заметил Снейпа. Проводив Люпина, он как раз возвращался в дом, когда я окликнул его.
Короткий смешок со стороны профессора заставляет меня вскинуть голову и едва не ахнуть от изумления.
Подумать только, я рассмешил Снейпа.
Губы неумолимо растягиваются в улыбке от абсурдности собственных слов и одновременно от комизма ситуации. Кто бы мог подумать…
Нет, не то, что Снейп, оказывается, умеет смеяться. Конечно, он умеет, я не раз видел его в подобном расположении духа, преимущественно у нас дома в Годриковой Впадине. Мама обладала чудесным даром заряжать позитивной энергией всех вокруг.
Глубоко дышу и осторожно поглядываю на Снейпа из-под полуопущенных ресниц: того самого Снейпа, каким я помню его с детства. Да, он не отличается лёгкостью и гибкостью характера, как папа или Сириус, но за последние полгода он хмурился и мрачнел больше, чем за всё время, что мы знакомы. Я почти успел забыть, какой он настоящий, не обременённый тяжестью свалившихся проблем.
В какой-то момент сознание играет со мной злую шутку: внезапно начинает казаться, что нет никакого Волдеморта, родители живы, и все мы гостим на рождественских каникулах у семьи Уизли. Тёплое чувство на миг разливается в груди, но практически сразу затопляется ледяным океаном осознания того, что это не так.
Прогнав тоску неимоверными усилиями, с лёгкой полуулыбкой наблюдаю за тем, как Снейп подходит к яблоне, не замечая, что край мантии попадает в лужу, срывает одно из самых крупных яблок и с вызовом во взгляде резко бросает его в мою сторону.
Ловко ловлю яблоко, даже не двигаясь с места, и позволяю себе победно ухмыльнуться, чем зарабатываю снисходительный наклон тёмной головы.
Хорошее расположение духа не стремится покидать Снейпа, который с интересом разглядывает раскидистые ветви дерева, а я думаю о том, стоит ли попробовать возобновить утренний разговор.
Сомнение не даёт покоя. Я уже понял, что нам вряд ли удастся нормально поговорить на тему взаимоотношений. Можно даже и не стараться, потому что любая попытка докопаться до истины равносильна добровольному погребению. Я решился, попробовал и проиграл, но есть иной способ, который может сказать гораздо больше любых слов. Возможно, я только всё испорчу, но, как известно, смелость города берёт, тем более что моя смелость в последнее время приводит Снейпа в лёгкое замешательство.
Набрав полную грудь воздуха, с расстановкой произношу на выдохе, стараясь, чтобы слова прозвучали чётко, иначе у меня вряд ли хватит духа повторить:
- Могу я зайти к вам перед сном?
Понимаю, что моя просьба звучит подозрительно, но Снейп, кажется, не замечает в ней ничего предосудительного.
- Если это очень важно.
- Безусловно, - моментально откликаюсь, ощущая слабость, стремительно подступившую к коленям, но только крепче сжимаю челюсть и дожидаюсь согласного кивка профессора.
Немного расслабляюсь и, полностью сев на ограждение, начинаю перекатывать между ладоней новое яблоко. Не проходит минуты, как очередной вопрос срывается с кончика языка:
- Почему все отвергли кандидатуры Малфоев и Крауча на роль информатора?
- Потому что данное маловероятно.
Снейп коротко смотрит на меня, проверяя, удовлетворил ли его ответ мой интерес, но я недовольно хмурюсь. К счастью, профессор спокойно реагирует на это, только его грудь высоко поднимается от усталого вздоха. Обойдя большую лужу, он прислоняется к ограждению рядом со мной, а я перестаю болтать ногами.
