GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны
- Ну, отымели бы меня в зад, может, и до крови дело дошло бы, но не до такого кровотечения, от которого умирала Нимфадора. Какое, всё же, прекрасное, нежное имя! Как жаль, что она отказалась от него, тихого в своей неизбывной красоте, имени, данного её Андромедой в память о высокой чистоте рода Блэков. Нимфадора же во всём хотела быть похожей на отца - симпатичного маггла, не более. Но ни симпатичного личика, ни ладной фигуры у неё - метаморфини - не вышло. Была она мужеподобна, с маской неприязненности на чужом лице. А ведь могла выглядеть, как рыжеволосая, красивая, утончённая мать! - думал Ремус, отмокая в ванне с ароматной пеной.
- Но что это я всё о внешности… Главное же - это характер. А была она боевитой. Жаль только, с Севом у неё ничего не вышло, и оба остались девственниками. Мне ведь Сев потом, после прощального объяснения с Тонкс, напившись дозела, рассказывал их историю неоконченной любви. Ну, хотя бы нацеловались да наобжимались, и то было много радости. Обоим.
Жаль мне их обоих. Одна погибла от насилия, над ней учинимом, другой сгинул в веках, женив… Так за что мне жалеть Сева, если он счастлив… там, со своим избранником? Это меня надо пожалеть, что остался навеки без хорошего Аконита. А главное - лучшего, нет, единственного друга и любимо…
- Не надо, Рем, не стоит ещё больше травить душу, копаясь в собственном отношении к Севу. Был ли он действительно любимым, или это дружба такая… неправильная. Ведь я же - гей и не могу долго общаться с мужчиной, чтобы не влюбиться в него. Даже работая в порту, у меня был один оборотень - грузчик… на примете. Конечно, он так ничего и не узнал, этот, такой же обездоленный, как и я тогда, Тэдди Симпсон. А мне теперь мучаться в одиночестве ещё лет десять, пока волк не скопытится, а уж потом… Потом очень велика вероятность, что я тоже умру вместе со второй моей сущностью. Оборотни ведь потому и не доживают, в большинстве своём, до настоящего возраста зрелого волшебника - семидесяти пяти лет.
Ну, значит, туда мне и дорога, жалкому, подлому трусу.
… Но Северус был вовсе и не счастлив. Всё его время занимали трое магов. Супруга, заставлявшая его ради спокойствия в доме и соблюдения обычаев, спать беспокойным сном рядом с ней, не раздеваясь и с волшебной палочкой, намертво зажатой в руке - на всякий случай он остерегался ведьмы. Квотриус, ставший снова страшным ревнивцем. Ему отводилось утро, полное почти насильственной любви до трапезы с третьим магом - Гарри Поттером.
Вскоре после того, как Гарри смог самостоятельно выходить из своей комнаты и дожидаться любимого Северуса в трапезной, Квотриус даже перестал трапезничать с семьёй в ранних сумерках, чтобы питаться остатками баранины наряду с Гарольдусом, таким образом не оставляя брата и его гостя наедине. Хотя лучшие куски баранины, специально для Господина Квотриуса подогретые на сковороде, не ущемляли его полноценного питания. А вот Гарри никто ничего не разогревал, а приносили рёбра барана, осклизлые и холодные куски.
Северус боролся с кухонными рабами, как мог. Один раз, даже устроил им настоящую выволочку за неусердие, но главным зачинщиком беспорядка оказался молчаливый Выфху. Однако выяснилось это много позднее, примерно через месяц такой беспокойной, нелепой жизни.
Впервые Северус был так зол на раба, устроившего хорошенькую жизнь ни разу не пожаловавшемуся Гарольдусу, так, что призвал Господина надсмотрщика за рабами полу - пикта Таррву и отдал приказ наказать Выфху. У Таррвы аж глаза, и без того выпученные, расширились. Наказать самого столоначальника!
- Он, сей негодный раб, приказывал кухонным рабам, дабы те оставляли для моего драгоценного гостя куски барана покостлявее, а, главное, они не подогревали их, как для брата моего - бастарда Господина Квотриуса! Се есть сущая наглость, и Выфху должен быть наказан таковым способом, коий позволяет его должность.
Выфху наказали не у столба на морозе, но заставив его сойтись с зарившейся на него красивой рабыней Альбиной. Браков между рабами не было предусмотрено.
Каково же было разочарование молодой, до этого счастливой сожительницы в ночь после «свадьбы», отпразднованной рабским населением дома Снепиусов в освобождённой немногочисленными рабынями - старухами, каморе! Альбина, красавица Альбина всего два раза призывалась к прежнему Господину дома, которому приходилась дочерью, и родила от него хорошенького мальчика, который умер, не дожив и до двух лет. Эта прекрасная, белокурая, в расцвете молодости женщина обнаружила, что у её законного сожителя наличествует полное отсутствие яичек.
Так, что наказали Выфху преотменно. «Супруга» возненавидела «мужа» - кастрата и каждый день пилила его, не прекращая, обзывая обидными прозвищами, а иногда просто вцепляясь в него ногтями, задирая тунику, раздирала кожу, оставляя махровые, влажные, подолгу слезящиеся лимфой и незарастающие следы. Так и ходил теперь Выфху, благо зима и холодно, в тунике с длинными рукавами, чтобы прикрыть перед Господами своё унижение. Всё, что он мог сделать для Альбины, это как можно реже попадаться ей на глаза. Спали они каждый в своих каморах - женской для молодых рабынь и общей новой, наконец-то отстроенной и утеплённой мхом, деревянной мужской, что стояла теперь во дворе.
Глава 6.
… Да, время утекало, как воды сквозь сомкнутые ладони - медленно, но неумолимо. Северус проводил долгие утра с разнежившимся, удовлетворённым по два, а то и три раза, Квотриусом, вошедшим во вкус полноразмерной, многоразовой любви, которая давно была желанной целью высокорожденного брата. Но последний вовсе не был счастлив этому, наконец-то свершившемуся, он теперь больше любил спокойно покурить. Северус даже не раз пытался заговаривать на тему применения магии Стихий для переброса его с Гарри в «своё» время.
Но Квотриус сначала напружинивался и спешил отдалиться от брата, напоминавшего ему, что Северус - и не брат вовсе. А это доставляло столько нравственных страданий молодому человеку! Потом он просто перестал хоть как-либо реагировать на такие разговоры, и они снова ласкали друг друга до изнеможения.
После шли в трапезную, где Северуса уже ждал Гарри, жадно поедающий его глазами, одинокий, перенёсший сотрясение мозга. Северус даже приглашал врача, дабы он осмотрел голову Гарри - вдруг найдётся трещина в черепе? Но таковой не было обнаружено, и врач, пришедший ещё раз через две недели, констатировал, что всё позади. Но каково было Гарри, предоставленному на попечение только рабынь - знахарок, в эти две недели!
Северус навещал его лишь, как своего гостя, и ни разу даже не поцеловал Гарри. Правда, говорил он с пострадавшим неудачливым самоубийцей ласково, и его нежный, шёлковый, словно скользящий по телу и согревающий голос, заставлял Гарри ещё больше желать близости с любимым. Северус прочитал это в ушибленной голове Гарри. Он наблюдал преинтереснейшую картину, как осторожно касается губ Гарри в невиннейшем поцелуе, едва ощутимом, а потом Гарри уже не выпускает Северуса из объятий, распаляя его на соитие.
