Трепет. (не) его девочка (СИ) - Маар Чарли
Мой взгляд скользит дальше и теперь упирается в другую зону. И в другого человека. Сердце начинает бешено колотиться в груди, а воздух застревает где-то в горле. Рустам. А прямо на нем извивается та самая Регина. Одна его рука поглаживает ее талию, а во второй я замечаю… пистолет?! Он водит этим пистолетом между ее бедер. Я зачарованно и растерянно наблюдаю за этими плавными движениями и сглатываю. Зачем… ему пистолет? И откуда..? Чем он занимается?! Почему он трогает ее им?
Сталь оружия скользит выше по бедрам Регины, а рука Рустама Довлатовича перемещается на грудь женщины и сжимает ее. Мне почему-то не нравится, что он к ней прикасается. Ощущаю прилив раздражения внутри, а кроме него еще что-то… незнакомое, тяжелое и удушливое. Боже, зачем я вообще на это смотрю? Мне нужно отвернуться и уйти, но я продолжаю наблюдать, не в силах сдвинуться с места. Живот и грудь наливаются тяжестью, мое тело пережимает, словно меня заковали в цепи. Неожиданно к отчиму подходит взявшийся из ниоткуда охранник, наклоняется к нему и что-то говорит. Это помогает мне прийти в себя и, наконец, сделать шаг назад. Необходимо уйти, пока отчим меня не увидел, но я не успеваю, потому что его взгляд резко перемещается в мою сторону. Я дергаюсь и отскакиваю, скрывшись за одной из ширм в пустой зоне. Часто и неглубоко дышу, теша себя надеждой, что в темном помещении и за другими ширамами, он меня не заметил, а потом не оборачиваясь выбегаю из зала, тут же носом втыкаюсь в грудь охранника, который должен был меня проводить куда-то. Он раздраженно смотрит на меня и тихо говорит:
— Кажется, я вас просил пройти за мной. Вперед идите. И без глупостей.
7 глава
Меня заводят в просторный кабинет и закрывают за мной дверь. После увиденного в зале и взгляда отчима, меня все еще колотит. На нетвердых ногах я плетусь к небольшому кожаному дивану, плюхаюсь на него и зарываюсь лицом в ладони. Почему я смотрела на все это? Зачем? И что за чувства клокотали во мне? Я больная? Что со мной не так?
Медленно поднимаю голову и начинаю оглядываться по сторонам. Сколько, интересно, у меня времени, прежде чем Рустам Довлатович придет сюда? Пара минут? Мне нужно как-то успокоиться и настроиться на серьезный разговор о его вмешательстве в мою жизнь, выбросив все мысли о том, что я увидела в зале, об этой обнаженной Регине, выплясывающей на нем, о пистолете, которым он водил по ее бедрам. Я здесь не для того, чтобы рассуждать о его развлечениях, а лишь для того, чтобы он прекратил рушить мою жизнь, даже если ему кажется, что действует он в благих целях.
Не в силах спокойно сидеть на месте, вскакиваю и начинаю ходить туда-сюда, разглядывая помещение. Богатое, стильно обставленное и напоминающее кабинет отчима в доме. Пахнет здесь, слава богу, не его духами, хотя, возможно, это благодаря открытому окну, и стоит Рустаму Довлатовичу зайти сюда, как меня в очередной раз окутает ненавистным запахом его духов.
У одной из стен замечаю дверь. Если за ней находится санузел, то это очень кстати, потому что мне требуется немедленно остудить горящее лицо. Было бы неплохо еще остудиться изнутри, но в этом деле вода мне вряд ли поможет…
Я направляюсь к двери, опускаю ручку и толкаю от себя. Внутри темно, я вожу рукой по стене справа, пытаясь нащупать выключатель, и когда нахожу, щелкаю по нему. Загорается неяркий свет, открывая моему взору стену напротив, от пола до потолка заполненную различным оружием. Оно держится на металических креплениях и выглядит очень эффектно. Как в кино про бандитов и гангстеров.
— Ничего себе… — пораженно выдыхаю и чувствую, как подбородок съезжает вниз, а рот приоткрывается в изумлении. — Кто бы знал, что у него подобные увлечения… Кто он вообще такой?
Видимо освежиться мне не удастся…
Я облизываю внезапно пересохшие губы, высовываю голову обратно в кабинет и вслушиваюсь, не идет ли кто. Вроде тихо. Значит, у меня есть еще пару минут, чтобы взглянуть на оружие поближе.
Делаю несколько шагов вперед и осторожно провожу пальцами по одному из пистолетов. Никогда не видела огнестрельное оружие настолько близко, и уж тем более не прикасалась к нему. С удивлением отмечаю, что мне нравится, как сверкает сталь. Оно вовсе не выглядит опасным, а наоборот, привлекательным, манящим, просящимся в руки.
Я поддаюсь желанию и аккуратно снимаю пистолет с крепления. Тяжелый. Интересно, он заряжен? Вот Сашка был бы в восторге от такой коллекции. Мальчишкам нравится все связанное с драками, войной, стрелялками всякими.
Провожу рукой по стволу вверх-вниз, наслаждаясь прохладной гладкостью оружия. Невольно возвращаюсь к воспоминаниям о том, как отчим водил похожим пистолетам по ногам Регины, и тут же краснею. Может быть, ее тоже забавляют подобные развлечения, как и его? Из-за волны раздражения, снова поднявшейся из ниоткуда, сжимаю ствол сильнее, до скрипа.
НЕ. ДУМАТЬ. ОБ. ЭТОМ. ЧЕРТ. ВОЗЬМИ!
— Нравится? — слышу хриплый голос за спиной. От неожиданности подскакиваю, резко поворачиваюсь и почти врезаюсь спиной в стену с оружием, но отчим реагирует быстро, хватает меня за плечи и тянет на себя. Я фактически падаю ему на грудь, и между мной и ним не остается пространтсва. Нас разделяет только сталь пистолета, который я мертвой хваткой сжимаю в трясущихся руках.
* * *Медленно вдыхаю и выдыхаю. Боюсь поднять взгляд и встретиться с глазами отчима. Легкие горят от запаха его парфюма, ладони, сжимающие пистолет, начинают потеть. Я сглатываю, пытаясь подавить накатывающий на меня лавиной трепет. Он проходится по рукам, груди и животу, сосредотачивается в области сердца, распирая грудную клетку. Я все-таки больна. Со мной определенно что-то не так, раз я реагирую на Рустама Довлатовича таким образом.
Нужно что-нибудь сказать, чтобы прервать это напряженное молчание, нужно отодвинуться от него подальше, попросить убрать от меня руки, но горло пересыхает так, будто если я начну говорить, слова поранят его. Тело занемело, отказываясь совершать какие-либо движения.
— Что ты здесь вообще делаешь? — отчим сам нарушает молчание, а затем, словно нехотя, отпускает меня и отступает на шаг назад. Его голос звучит странно низко и глубоко, хрипло и надрывно. Я невольно смотрю на него, и какое-то время не нахожу в себе сил ответить. Что он спрашивает? Зачем я здесь? А зачем?
Он склоняет голову набок, оценивая мою реакцию, его глаза темнеют до цвета крепкого кофе. О чем он думает? Он догадывается о моих необычных ощущениях? Не хватало, чтобы отчим посчитал меня больной.
Я кое-как прихожу в себя, резко пихаю пистолет ему в руки и шагаю вперед, намереваясь выйти из этого узкого помещения, которое кажется еще меньше, когда он такой огромный стоит напротив меня и смотрит, прожигая во мне дыры.
— Не знала, что у… вас… тебя… такие увлечения…
Сама не понимаю, что сейчас имею в виду — полную стену оружия или то, что он вытворял с Региной в зале? Где она, кстати? Там осталась вместе с пистолетом?
Рустам Довлатович следит за мной глазами, когда бочком я пытаюсь протиснуться мимо него к двери.
— Я коллекционирую оружие. Люблю оружие. Оно не предает, не меняет интересы… и всегда подчиняется тому, кто держит его в руках. Совершенство.
— Действительно. И очень отличается от тебя. Ты-то свои интересы с легкостью меняешь.
— О чем ты? — он хмурится, но выйти мне позволяет. Я иду к дивану, где лежит сумка. Хочу отдать ему айфон, который отчим всучил, несмотря на мой отказ.
— О маме, конечно же, — отвечаю холодно, хотя внутри ощущаю разгорающуюся бурю огня.
— Я уже говорил с тобой насчет Ирины. Не за чем обсуждать это снова. И ты не ответила на вопрос: что ты здесь делаешь?
Поворачиваюсь к нему и вскидываю подбородок, протягиваю ему айфон и жду, когда он подойдет ближе и возьмет его.
— Пришла поговорить о тех твоих… интересах, которые никак не меняются. Например, об интересе лезть в мою жизнь!
