Двойная метка. Право на невинность
В кабинете отца тишина. Из-за своего тяжелого и тревожного дыхания я не слышу другие шумы. Не могу отследить чужой настрой и в целом почти готова потерять сознание. Единственное, что удерживает меня от потери контроля над собственным телом – дядя, которому я не доставлю удовольствие и вовсе исключить меня из торгов. Пусть я и не имею право голоса в данном вопросе, но буду свидетельницей собственной судьбы.
Сердце болит от того, что отец лежит при смерти, а его родному брату есть дело только до денег. Кровь в моих венах бурлит, сама я злюсь на превратности судьбы, которые лишают меня возможности помочь папе… Ведь я не знаю как. Я даже себе помочь не могу.
– Право слово, господа, что мы о золоте да о золоте, может, чаю? Или чего-нибудь покрепче? – вздернув бровь, лукаво усмехнулся Майрен, переводя хитрые взгляды с Раниля на Самира, который наоборот, в отличие от всех остальных, был спокоен как удав.
Всё это время он лишь сверлил взглядом меня, что я замечала и чувствовала боковым зрением. Внутри морально мне было неприятно, особенно, учитывая его биографию и слухи, ходящие по городу, а вот телу… Телу это льстило. Оно, казалось, совсем разбушевалось, требуя ласки. Текло, орошая мои бедра, услаждая нюх волков. Только дядя оставался равнодушным к моему запаху. Благо, что так устроена природа оборотней – даже если кто и не знал о своем родстве, то всё это прекрасно выяснялось во время течки. У родичей не было никакого притяжения, будто сама природа позаботилась о подобной выбраковке.
А вот двое рыжеволосых мужчин наоборот принюхивались в воздухе, как можно шире раздувая ноздри и вдыхая витающий в воздухе аромат течной самочки. И единственное, что отделяло каждого от заявления волчьего права – соперничество и нерешенный вопрос с моей продажей. А решить эту проблему мог только Майрен Волчек, потирающий ладони в предвкушении обогащения.
– Коньяк? – спросил повторно дядька, когда не дождался ни от кого ответа. – Виски? Бренди?
Всё это время, с тех пор как в воздухе повисла тишина, была борьба двух взглядов – Раниля и Самира, которые, подобно двум зверям, кружили мысленно вокруг друг друга, решая, кто главный в стае. Вот только, как я поняла, Волков не принадлежал нашей стае. Пришлый, хоть и частично свой, раз он родственник Лойса. Все эти мысли роем пронеслись в моей голове, когда вдруг первым взял слово бета.
– Пожалуй, чай, – холодно улыбнулся, не глядя на Майрена. – Голова должна быть трезвой. На всякий случай… Чтобы некоторым крышу не снесло от итогов неудачной охоты.
Намек был прозрачен, только дурак бы не понял. А идиотом в кабинете не был никто. Даже дядька, который вызывал у меня лишь омерзение.
– Самир прав, господин Волчек, – вдруг усмехнулся, сверкая глазами, Раниль, продолжая сверлить взглядом бету. – Вот только лучше кофе. Он бодрит. А для тех, кто в возрасте, кофеин не помешает. Мало ли, дичь может из-под обзора исчезнуть.
А вот это уже удар ниже пояса. Я даже задержала дыхание, чувствуя витающую в воздухе отчетливую угрозу и скрытый посыл, который молодой волк кинул матерому. Не скажу, что Раниль так уж молод, скорее, взрослый, но видно, что бета Волкодав будет постарше. Возраст волков сложно определить по внешности, но альфа-сила обмануть не в силах. В этот момент так остро сожалею, что имею лишь половину генов оборотней, ведь не могу прочувствовать все грани этого явления.
– Алайна, принеси уважаемым господам напитки, – чуть более тихим голосом приказал дядя, глядя при этом собственническим взглядом, как смотрят на товар, который дорого можно продать.
Сглатываю, ощущая горечь от такого проявления нескрытых эмоций с его стороны. Отец никогда не позволял себе такого ни в отношении меня, ни в отношении даже дальних родственниц, судьбу которых решал всю свою жизнь. Я всегда надеялась, что и у меня всё сложится так же хорошо, как и у остальных. Только дочери дяди Майрена проживали тяжелую судьбу, ведь проданы были ради золота, а уж на избранника дядька не смотрел никогда. Косой, хромой, морально неустойчивый… Всё это теряло свое значение, стоило замаячить и зазвенеть монетам в кошельке.
– Да, дядя, – кротко опускаю голову и отвечаю тихим голоском, как принято в волчьих семьях.
Только было встаю, намереваясь хоть и со злостью, но выполнить наказ старшего в роду, как вдруг меня обратно усаживают на диван. От шока я не сразу понимаю, что случилось, но когда замечаю ладонь беты Самира на своем животе, моментально краснею. Благо он убирает руку почти сразу же, так что не чувствует вибрацию, мигом зародившуюся и волной прокатившуюся вдоль моего тела.
– Алайна услаждает мой взгляд. Прикажи кому-нибудь другому, – голос у него стал жестким, словно он говорил это нерадивому подчиненному.
– Да-да, господин бета, – заискивающие нотки в тоне дяди остудили мои пылающие щеки. – Я сам принесу всё.
Я обескураженно подняла голову и лишь мимолетом заметила, какой он кинул на меня агрессивный взгляд. Я даже сжалась на своем месте. И впервые порадовалась, что сегодня меня точно продадут другому. Не хочу знать, каков дядя бывает в гневе.
– И чай для прекрасной Алайны, – уточняет Самир.
Я же сижу с покорно опущенной головой, чувствуя лишь дуновение ветерка, когда мимо проходит Майрен. Затем хлопает дверь, а установившуюся тишину разрезает недовольный рык Раниля.
– Отодвинься, – с этой фразой он вдруг усаживается между мной и бетой, заставляя мое сердечко тревожно трепетать.
