Только ты (СИ) - Черногорская Ксения

Он внимательно смотрит на меня и спрашивает:

— Вы не понимаете, зачем я вам это рассказываю?

— Пока нет, не понимаю. Но мне интересно.

— Скоро поймёте. Когда я не поступил, я все силы направил на свои спортивные достижения. Хотел стать профессиональным боксёром и зарабатывать этим, раз уж, как я считал, умом особенно не отличился. У меня был не очень хороший контакт с родителями, но отец мои занятия боксом одобрял, а для меня была очень важна его похвала. Тем более, что он редко меня этим баловал. И вот я стал делать определённые успехи и меня отправили на соревнования, где я занял первое место среди любителей в своей весовой категории. Потом ещё одни соревнования — второе место. Потом ещё одни — первое место. Стал кандидатом в мастера спорта по боксу. Впереди первенство России. Выиграю — получу мастера. Я чувствовал себя готовым. Был настроен только на победу.

Он поворачивает голову в сторону дороги слева от себя, тихо вздыхает, и, снова глядя перед собой насквозь лобовое стекло, продолжает:

— За несколько дней до первенства к нам во двор приехали парни на мотоциклах. Мстить за избитых нами пацанов. Новая драка. Их было больше и нам сильно досталось. Мне сильно травмировали правую руку и о профессиональном боксе пришлось забыть. О первенстве, разумеется, тоже.

Он поворачивается назад, достаёт с заднего сиденья плед и коробку с сигариллами, вынимает одну, закуривает, даёт мне плед — укрыться, и открывает окошко рядом с собой. Всё это он делает молча. До меня доносится запах табака и какао, хотя он старается не выпускать дым в салон.

— У меня началось что-то типа депрессии. Я практически не вылезал из дома, лежал на кровати в своей комнате, иногда читал книги. Семья у нас была очень небогатая, и из техники был только телевизор в гостиной. Компьютера не было. До той поры я не очень любил читать, а вот тогда втянулся и увлёкся.

Он поворачивается ко мне и спрашивает:

— Вам не холодно?

— Нет, — отвечаю я. — Под пледом тепло, спасибо.

— Руку я лечил амбулаторно, ходил в поликлинику. В тот день, когда мне сняли гипс, я на выходе из поликлиники столкнулся в дверях с сумасшедше красивой девчонкой с большими голубыми глазами и русой косой до пояса. Дождался, пока она сходит к терапевту за справкой в институт, проводил до дома. Мы подружились, и я довольно скоро в неё влюбился. Она стала для меня очень мощным мотиватором. Я устроился на работу, чтобы у меня были деньги на подарки ей и на всякие там походы в кино, стал повторно готовиться к экзаменам в институт. Она очень поддерживала эти мои начинания. Наши конфликты с ней были только из-за моих друзей. Они ей не нравились. Интеллигентная, воспитанная, эрудированная — она была дочерью учёного. Физика-ядерщика. В общем, я стал стараться соответствовать.

Он тушит сигариллу в миниатюрной карманной пепельнице и закрывает окно.

— Как-то раз мы с ней поехали в гости к её дядьке, брату её матери, в Москву. Он оказался очень обеспеченным человеком, ювелиром и коллекционером всяких украшений. В его доме всё было очень чинно и благородно, но был в нём некоторый снобизм по отношению ко мне. Он просто давно звал её в гости, а она согласилась приехать только со мной. Ну, чтобы типа познакомить со своим парнем, всё такое. Ну, а я ему не очень понравился. Он старался быть вежливым, но высокомерие очень чувствовалось. И вот он стал рассказывать про всякие прекрасные старинные украшения и предложил ей поехать с ним поехать на частную выставку. Вход только для своих. Она очень загорелась этой идеей, потому что была неравнодушна ко всяким таким красивым вещам. Дядька её сказал, что может взять с собой только её, потому что у него, дескать, только одно приглашение для постороннего человека. Ну, я, конечно, убедил её в том, что мне эта тема неинтересна, зато я давно хотел сходить в Московский зоопарк, а она животных не очень любила. Ну, и в итоге, я пол дня прогулял в Москве один, а она съездила с дядькой на эту выставку. Приехала — глаза горят, показывает мне фотки. Дескать вот, смотри какая красота! Красиво, конечно, что говорить. Колье, сверкает камушками блестящими. Она говорит — бриллианты это. Мне бы, говорит, такое…

Он снова тихо вздыхает, и несколько секунд молчит.

— А я ей взял и выпалил: — я тебе его куплю. Поступлю в вуз, найду работу хорошую — и куплю. Я-то думал, оно по тем деньгам тысячу-две долларов стоит. А она рассмеялась, но горько так, и говорит: не купишь. А говорю: — сказал, куплю, значит — куплю. А она говорит: — нет, Валер. Оно столько стоит, что ты таких денег никогда не заработаешь. Ну, я немного рассердился, цепануло меня это сильно, особенно на фоне снобизма её дядьки, который явно считал, что я ей не пара. Куплю, говорю, сколько бы не стоило. И тут она мне стоимость этого колье называет. И говорит — оно в частной коллекции, его ещё не факт, что захотят продавать, даже за эти деньги. Ну, я, конечно, офигел порядком. Не ожидал, что эта хрень блестящая таких денег стоит. Но вот упёртость моя — или гордыня, хрен его знает, взыграла только сильнее. Куплю, говорю, всё равно. Слово дал — значит сдержу. И подарю тебе. А сам думаю: "Ну, дура-а-ак…".

Я во все глаза смотрю на него и думаю о том, что это не человек, а гора какая-то. Титан.

— В общем, поставил себе цель заработать такие деньги. При том, что понимал, что обычной зарплатой я на это колье никогда не заработаю. А это нулевые были, девяностые недавно отгремели. Бизнес кругом. Ну, думаю: чем я хуже? Освою азы, начну своё дело, вложусь в какие-нибудь пифы, заработаю в общем. Но при самых лучших раскладах у меня выходило, что заработаю я на это колье лет через двести. И то, если жрать ничего не буду вообще. Но знаете что?

— Что? — тихо спрашиваю я.

— Он мне поверила. Я в глазах её это видел. И я подумал, что в лепёшку расшибусь, но добуду ей это колье. Спал и видел красивые романтические сцены, как я приношу его ей, а она его надевает и любуется собой в зеркало. Как она меня целует и называет "Мой герой".

Тут голос его как-то странно меняется, и я вдруг с изумлением замечаю, что у него катится слеза по щеке. А он её вроде как не замечает. По голосу слышно, что у него в горле ком, но он просто продолжает свой рассказ:

— И я его, сука, добыл. Через четыре года… Бизнес-империю свою построил. Сеть магазинов одежды. Учёбу бросил — ушёл со второго курса, сам, потому что времени не хватало ни на что, даже на то, чтобы просто банально выспаться. Я с ней-то встречался только пару дней в неделю, да перезванивался — родители её против были того, чтобы она со мной жила, а она их слушала беспрекословно. Да и жил я первые три года в таких условиях, что не смел настаивать. Общага московская, потом коммуналка с тараканами. А денег жалел на аренду нормальной квартиры. Чтобы быстрее цели достичь и попусту их не тратить. Тем более, раз всё равно её со мной жить не отпускают. Я предложение ей сделал, но отец её сказал, что пока я на ноги не встану, замуж она за меня не выйдет. И я горел желанием доказать им, что я могу. Но после того, как я бросил университет, я для её родителей вообще стал человеком второго сорта, несмотря на дорогие подарки ей.

Тут он снова умолкает и небрежно, будто комара смахивает, вытирает пальцами новую скатившуюся слезу.

— В общем, настал день, когда я поехал к этому коллекционеру и купил это колье.

— Обалдеть… — выдыхаю я.

Он снова вздыхает. На этот раз тяжело. Смотрит исподлобья перед собой и молчит.

— Она жила с родителями, и я приехал без предупреждения. Нагрянуть хотел эффектно. Костюм надел красивый. Цветы купил — большой букет алых роз.

Он сидит в таком напряжении, что мне хочется погладить его по спине. У него губы дрожат. Я не понимаю, почему он так переживает, но понимаю только то, что история эта вряд ли имеет хэппи-энд. Он сглатывает и хрипло говорит, явно стараясь сохранять самообладание, прикладывая все к тому силы. Видно, что рассказ этот даётся ему с огромным трудом.