Неоспоримая | Я куплю тебе новую жизнь
6 августа, 2016 г.
Аравин сознательно охватывал лишь узкий сегмент происходящего торжества. Гармоничные переливы фортепиано, монотонное пение на его доминирующем фоне. Счастливую улыбку Стаси. Ее сияющие глаза, что без всякой на то причины поминутно к нему обращались. Неразрывную нить одержимости между ними.
Взглядом ловил всякое шевеление ее губ. Каждый вздох, каждое тонущее в шуме и протяжности пространства зала слово. Раньше не знал, сколько чувств можно открыть глазами, сколь неприличный немой диалог можно вести на глазах у многочисленной публики. И обещать. И читать обещания.
– Кхе-кхе... Не хочу влезать, Аравин, – намеренно громко и совершенно неделикатно покашливая, привлек его внимание Димка Прохоров. – Но вы со Сладковой... как бы... в этом зале не одни. Полегче, Волчара.
Первой реакцией Егора было инстинктивное желание огрызнуться. Оскалиться на Прохорова. Но, как только слова товарища осели в голове, понял, что сказанное имеет смысл.
Сцепив зубы, Аравин коротко кивнул, что порядком удивило Димку, но он не стал заострять на этом внимание. Продолжил диалог в своей легкомысленной развязанной манере.
– Ты прости мне мою откровенность, гладиатор, но я скоро позеленею от скуки. Та мадам в фиолетовом «нечто», которая назвалась твоей двоюродной теткой, чертовски хр*новый организатор. Бл*дь, Наське же двадцать, а не восемьдесят! Этот пафос, этот махровый снобизм даже Вселенную заставляет вращаться медленнее.
– В этих кругах так принято, – равнодушно произнес Егор, снимая с разноса стакан с вишневым соком и делая большой глоток.
Он нарочито не подчеркивал свою отдаленность от прежней жизни, эта очевидность самовольно всплывала на поверхность и приправляла воздух затхлой горечью.
– Вижу, что у тебя, Егор, выходца из этих светских кругов, ко всему этому стойкое отвращение.
– Так и есть, – откровенно согласился Аравин, поджимая губы.
– Что ж... Тогда я, как верный союзник, должен отвлекать тебя от мыслей сжечь барскую крепость, – широко улыбаясь, подытожил Прохоров.
Аравин свел брови и окинул Димку недобрым взглядом.
– Ухмыляйся девкам, Дима. Девкам это нравится. А меня твой приторный оскал и на ринге допекает.
– Я бы с радостью, – все еще улыбаясь, Прохоров выразительно сморщил нос. – Только здесь, похоже, преобладает «нелегальная категория» девчонок. Это твоей принцессе, аллилуйя, двадцать! А вот ее подруги помладше будут, я узнавал. На троих несовершеннолетних нарвался. И вообще, после твоего мистического помешательства на Сладковой я, честно говоря, даже побаиваюсь малолеток.
Тема Димкиного монолога, а точнее – ее формулировка, явно взбесила Аравина. Всегда бесила. Но он ухмыльнулся, увесисто похлопывая Прохорова по плечу.
– А ты не спи с ними, Дима. И все будет нормально.
– Не спать? – недоуменно зашипел парень, выворачивая плечо из-под руки Егора. – И что же мне с ними делать, гладиатор?
Ухмылка Аравина стала еще шире.
– Ладно-ладно, Волчара... – кисло улыбнулся Прохоров. – Только не смотри с таким превосходством, будто я ни черта в этой жизни не понимаю. Сука... – качнув головой, добродушно засмеялся. – Я, между прочим, здесь за тобой присматриваю, – прямолинейно заявил Димка.
– За мной? – спокойно уточнил Аравин.
– За тобой, Егор, – кивнул Прохоров. – Того и гляди, полыхнешь огнем и украдешь принцессу на глазах у всей знати.
– Тогда смотри в оба, дружище. Я ее, если красть буду, к х*ям до пепелища все выжгу. Так что свою задницу не забудь спасти, Дима.
– Ну что, соколики? – вмешался в разговор Натаныч, обнимая парней за плечи. – Свет приглушают, скоро эти разноцветные лампы зафорсят... Пойду я. С Александрой Михайловной распрощался... Осталось вас напутствовать, чтобы не разгильдяйничали.
– Будь спокоен, Натаныч. Все путем будет, – положа руку на сердце, заверил тренера Прохоров.
– Егорка?
– Все нормально, Натаныч. Езжай, отдыхай.
Едва только старшее поколение отчалило, верхний свет потушили. Атмосфера праздника радикально переменилась. По периметру зала замельтешили красно-синие огоньки стробоскопа. Музыка отбивала быстрыми чувственными ритмами. В воздухе, словно кристальные карамельные нити, растянулось откровенное сексуальное напряжение.
– Ладно, гладиатор, – понимающе улыбнулся Прохоров. – Кого прикажешь мне пригласить на танец, пока ты будешь обхаживать свою принцессу?
– Соколовского. Он сегодня первый норовит оказаться без зубов.
– Чего только не сделаешь ради друга, – кивнул Прохоров, отставляя полупустой бокал на разнос. – Пойду, предложу пацану покурить травы.
– Дима, ты больной?
– Да шучу я. Шучу, – поспешил оправдаться Димка. – Расслабься, Егор. Я его просто отвлеку. Не думаю, что ты хочешь, чтобы Наська запомнила день своего двадцатилетия как кровавую бойню.
– Бл*дь, Дима... Исчезни уже...
Для Сладковой затеянное в последний момент торжество стало полнейшей неожиданностью. Возвратившись накануне из Сочи, они застали деловито снующих по дому организаторов. Наиболее странным являлось то, что заказала мастеров и распорядилась на счет приглашений Нина Михайловна. В последнюю неделю отдыха она умудрилась сорвать двойной куш: обгореть и подхватить кишечную инфекцию. Постельный режим стал для нее невыносимым испытанием. А если Новицкая томилась от безделья, в голову ей приходили самые невероятные идеи.
