GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны
Глава 92.
У «юного» графа Снейп все три дня было отвратительно на душе. Ещё бы, он, великий знаток всяческого рода заклятий, не смог справиться с грёбанной корой! Вот и приходится пальцы в кровь стирать от вспотевшей в жаркие первые дни календ мая рукоятки пуго, такой скользкой. До волдырей уже натёр благородные кисти с тонкою кожей!
Гарри приходилось легче, кожа на его пальцах только начала размягчаться, но быстро загрубела вновь. Как ни уговаривал Поттер возлюбленного оставить это дело ему, чтобы он не уродовал свои красивые, аристократические руки, куст розана вновь ощетинился длиннющими до неестественности шипами. К Северусу сейчас и близко подойти-то было невозможно. Того и гляди, уколешься, или невидимый, но вполне себе ощутимый шип вонзится в тело.
Конечно, в такой нервозной обстановке речь о любви и не заходила, хотя засыпали любовники рядом, почти в непосредственной близости…
Но почти.
Изъяснялись они даже у стен Хогвартса только на латыни.
Из Некитахуса приходили зеваки, в основном, подростки с малышнёй, но показывались и молодые мужчины, чтобы поглазеть на каменный, тяжеленный замок, построенный из того утёса, который напоминал елду, враз раскрошенного невидимыми орудиями волшебников.
Правда, у зеленоглазого была небольшая деревянная палочка, которой он порой затейливо размахивал и говорил что-то на своём языке, то протяжно, то повелительно, то выкрикивая слово или несколько.
Вестфалам всё это было в диковинку, но теперь волшебники совершенно не по-человечески обтёсывали большущие брёвна маленькими кинжалами. Ну, как дети прям! Взяли бы предложенные селянами топоры, да и справились с работой за несколько часов, только щепки полетели. Так нет, нужно им кинжалами тело древа вспарывать. Ритуальные они у них, эти кинжалы, что ль?
Да уж, видать, всё по своему разумению проделывают волшебники, хоть у младшего и все ладони в крови уже, а не останавливается, терпеливый, значит. Скоро уж волшебство завершат кинжалами своими широкими, не то, что свои, нормальные, узкие и очень длинные кинжалы, достающие аж до сердца медведя, поднятого на рогатину. А вот после начнётся самое интересное, но все они, наблюдатели, кроме самых малых мальчонок, будут уже заняты на пашне.
Э-эх, пропустят интересующиеся жители славного Некитахуса самое волшебное! Как же жалко!
Но пахать на быках неслучных надобно, да распаханную землю семенами ячменя и овса вознаградить, а впереди пойдёт глава Тинга.
Из разговоров назойливых соглядатаев Северус узнал, что, как он и ожидал, главой Тинга выбрали Тиукраггаха, второго сына ушедшего Тиуссудре. Так складывалась у общинников-саксов тинговская знать.
Выбрали бы и первенца Дитриха, но он ведь воевода, герцог, а совмещение таких важных должностей у саксов не допускалось, чтобы не стало над ними, свободными, ни князя или даже крула. Хватит с них и герцога с дружиной, которую содержат рядовые вестфалы, а те только и знают, что напиваться и сладко жрать от пуза.
Весь год свиней им подавай, да баранов, которых они на вертелах здоровенных жарят, соком и жиром поливая, чтоб не пригорела туша, но покрылась румяной корочкой. А сами честные работяги общинники по весне и лето цельное должны обходиться вялеными мелкими кусочками баранины, добавляемой в каши лишь для запаха вкусного. Мяса же с них, почитай, никакого, а словно баранину ешь.
Эти рабы гвасыдах такие умельцы в заготовке баранины тонкими обрезками, на солнце просвечивающими! И в свинине разбираются с толком, варят, парят, жарят, делают отменные навары со скользкими кругами жира в пол-плошки, а уж как помогают бабам рульки, шейки и грудинки коптить! Но это всё по осени, когда заготовки на зиму делать надо.
Но мужчинам никто не помогает свиные туши коптить, выпотрошенные рабами, мужики гоняют всех от себя. Енто мужеская гордость играет, а передаётся это большое искусство от отца к сыновьям всем, по мере входа в возраст. Такой великой зарубкой в жизни мужчины считался день после Купалий, когда все выспятся.
Невинности со взрослыми бабами, охочими до маленьких, и похотливыми нечестными девками лишились? Значит, взрослые таперича. И свинину имеют право учиться коптить. Всё было включено у саксов в годовой цикл, даже развратные Купалии. И тем находилось достойное место в воспитании сыновей. Дочерей-подростков обыкновенно до валяния в стогу, сарае, али в амбаре отцы не допускали. А неча девкам так рано привыкать причинное место чесать! Вот парень, ему можно и нужно, а то повадится дрочить и, глядишь, в девственниках до любушки останется.
Простодушные и мудрые вестфалы не считали купаловскую ночь растлевающей мальчиков-подростков.
Только, зная охочесть женска полу до чесания, не допускали они своих дочерей до излишне ранних беременностей лет в четырнадцать.
Беременную взрослую девку, месяцах на трёх-четырёх, выдавали по обычаю за парня, обрюхатевшего её. Это не считалось позором, напротив, парочка слюбилась и уж теперь всю жисть спать им вместе, плодя потомков-сыновей и пустожорок-дочерей, на которых надо ещё и приданое делать всем бабам не родственным, собравшимся в доме едином.
… Снейп не сдержал восторженного возгласа, когда вся кора была содрана со стволов. Это означало многое, и конец его мучениям лесным, и долгожданное начало строительства внешнего завершения Хогвартеса. Да, Снепиус Северус снова вернулся к тому названию крепости, которое дал возлюбленный брат его Квотриус, но не говорил об этом при Гарри, просто не желая обидеть парнишку.
Северус вообще во многом вернулся в прошлое за эти три изнуряющих дня рабского труда, полного стружек, заноз и едкого, солёного пота, лезущего в глаза. Он не только крепость звал про себя «Хогвартесом», но был решительно настроен против соитий с Гарри его Гарри, желая сохранить относительную неразвращённость парня до возможного для него возвращения в двадцать первый век, но невозможного для Северуса, пока…
Пока Господин дома Снепиусов не аппарирует в уже ставший родным городок Сибелиум у большого моста чрез реку Кладилус, дабы подержать на руках своего первенца, первого настоящего мага в маггловской доселе фамилии.
Профессор чувствовал, что ему необходимо увидеться со своим законным прародителем и порождением, основоположником рода магов Снепиусов, и магической фамилии лордов Снеп, да и графов Снейп.
Без этого убаюкивания младенца на груди и прощания с ним на веки вечные, если удастся оторваться, в прямом смысле слова, от дитяти, своего потомка-предшественника, не будет пути ему, Севу, обратно, в «своё» время.
Не вернуться им с Гарри одновременно, но его бывший профессор, быть может, через несколько минут, вслед за миссис МакГонагал, тоже очутится в Запретном Коридоре. Войдёт туда и сам старина Альбус, разыскивающий их всех. Что значит какой-то шабутной сон о Ремусе, вроде бы, новом господине Директоре?
