Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я
Она оставалась в такой позе в ожидании, что я в самом деле начну прыгать вокруг, выражая свои восторги. Кусочек ткани, из которого оказалось сшито ее платье, едва цеплялся за тело, да к тому же был почти прозрачным, еле-еле скрывающим интимные места и еще более коротким, чем мини, легально продаваемые в магазине. На удивление, а может, отчасти благодаря натуральному цвету экрю, ее платье не казалось столь уж вульгарным.
– Корова! Ты собираешься подыскать себе мужика у меня на свадьбе, что ли?
– Мужика, почему бы и нет? Впрочем, я уже нашла себе кое-что получше!
Бесполезно просить ее уточнять, что она имеет в виду. Я и так видела Соню насквозь со всеми ее причудами. Она, безусловно, считала, что неотразима и такой фасон ей позволит привлекать все подряд мужские взгляды, без разбора. Превосходная ловушка для стада мужиков. Лучше не придумаешь.
Я кивнула, нехотя соглашаясь, сделав вид, что мне нравится.
– Как будто неплохо. Не знаю, как тебе это удалось, но оно просто впивается в кожу. Трудно придумать что-либо более обтягивающее, разве что расплавить его на тебе. Где ты откопала такое чудо?
– Не поверишь! Копаясь в шкафу у Пегги, среди ее шмоток. Ты представляешь, она хотела его выбросить!
– Постой-постой! Но ведь Пегги похожа на сушеную воблу. У нее талия как минимум на два размера меньше, чем у тебя.
– Так вот в этом-то все и дело!
Да, теперь мне стало понятно, откуда такой фасон.
– Думаешь, увидев такой прикид, как у тебя, мужики станут сворачивать шеи? – критически заметила она, покосившись на мой халатик.
– Ну, если ты так считаешь, тогда конечно…
Соня улыбнулась мне ослепительной улыбкой, давая понять, что все наши грустные перипетии предыдущей ночи уже в прошлом, уже забыты.
– Ну ладно, не сердись. Может быть, у тебя есть другое платье? Покажешь?
Я повела ее наверх, но на каждой ступеньке мы ненадолго застревали, так как Соня замирала от восторга, разинув рот, или громко восхищалась роскошью и великолепием интерьера.
– По твоим рассказам об этом особняке я была уверена, что тут – здорово, но и представить себе не могла, что настолько шикарно!
Я пожала плечами, словно извиняясь за роскошь и намекая на то, что я, как и она, здесь в гостях, не более того, и потому не несу ответственности за разгул эстетства в этом доме.
Мне показалось, что Соня по-настоящему чуть не упала в обморок, когда я осторожно разложила на постели чудесное сокровище от Скьяпарелли, достав его из белого пластикового чехла внушительного размера. Выйдя наконец из продолжительного оцепенения, Соня обратилась ко мне с непринужденной просьбой, но по ее интонации можно было догадаться, что за грустным юмором она прячет досаду и зависть:
– Подружка, напомни мне в следующей жизни, чтобы я вышла замуж за миллиардера. Договорились?
– Не волнуйся, напомню, – шутливо пообещала я, улыбнувшись ее фантазиям.
– Давай ты наденешь его прямо сейчас, – настаивала она с видом гурмана, предвкушая удовольствие.
Я смотрела на нее долгим взглядом. Мне вдруг стало весело, как в те студенческие годы, когда мы любили затевать всякие глупости. Я широко улыбнулась, словно предлагая очередную проделку:
– Постой, у меня есть идея.
Я побежала в гардеробную и тут же вернулась, держа в руках нитки, игольник с иголками, ножницы и кучу разноцветных лоскутков.
– Ты что, шутишь? И не вздумай!
Соня сразу догадалась, что за этим последует. Она-то знала, что я люблю рукодельничать и умею шить.
– Вовсе не шучу, – серьезно ответила я, вдевая розовую нитку в игольное ушко.
– Вот дура! Эль, не смей переделывать свадебное платье. С этим не шутят!
– Хм, даже спорить не буду. Я тоже думаю, что это – не шутка.
Она остолбенела, потеряв дар речи от негодования, протянув руку, чтобы остановить меня.
– Ты с ума сошла! Представляешь, сколько может стоить такое платье?
Если честно, я сама не знаю, что на меня нашло в тот момент. Первое, что приходит в голову, самое простое и очень удобное объяснение – мне просто хотелось быть самой собой.
– Да, – согласилась я. – Но в том-то и проблема – я знаю, какова его цена. И я на сто процентов уверена, что не собираюсь платить за него полную стоимость. Ни сегодня, ни потом! Уж лучше я прямо сейчас сделаю эту кучу шелка и кружев более привлекательной. Я добавлю этому платью немного цвета, своего цвета, чтобы не вспоминать о той, которой оно стало погребальным саваном.
Интуиция: наши эротические фантазии похожи на разноцветные лоскутки, которыми я украшаю свое платье. Они приклеены тут и там, на реальном полотне обычных отношений, чтобы обновить цвет, усилить яркость, придать остроту и разогнать монотонность. Благодаря им мы перекраиваем нашу сексуальность.
Примеры: рот, погруженный в мою вульву, торс, прижавшийся к моей пояснице, язык, вылизывающий сверху вниз мои ягодицы, как будто это – мороженое…
(Рукописные заметки от 18/06/2009, написано моей рукой)
Понадобилось несколько искусных взмахов ножницами и иголкой, чтобы платье засверкало всеми красками дикого разноцветья. Лоскутки, нарочно грубоватые и расположенные в хаотическом беспорядке, умышленно заметные настолько, насколько возможно, я прикрепила стежками крест-накрест.
Соня стояла в растерянности, не зная, что предпринять, чтобы помешать мне совершить расправу над сокровищем.
– Ты не боишься, что Дэвид рассердится?
– Боюсь? Нет, – ответила я без тени сомнения. – Я теперь ничего не боюсь.
Я с упоением погрузилась в работу, орудуя ножницами и иголкой, а между делом посвятила ее в почти детективную историю, но на этот раз с полным основанием, обладая вескими доказательствами участия Армана в махинациях братьев Барле. Докопавшись до правды, я теперь могла себе позволить добавить несколько капель фантазии с мятежным оттенком в их безупречный сценарий.
– Теперь я понимаю, откуда Луи так много знал обо мне еще до того, как мы с ним встретились. Все просто: у него были шпионы на месте, как минимум двое.
– А что именно он знал? – заинтересовалась Соня.
– Ты даже не представляешь! Такие вещи если и рассказывают кому-то, то только шепотом и на ушко.
Она была способна услышать и понять многое в плане секса и извращений, но и у нее были ограничения, и даже своя мораль. В отношении неприкосновенности личной жизни, например.
– Думаешь, Дэвид способен рассказать ему о том, какова ты в постели?
– Знала бы ты, что было в некоторых записочках…
Я стала вспоминать о признаниях, которые делала Дэвиду во время близости. Если не он был источником этих сведений, тогда я предпочла бы не знать, как Луи добывал информацию, чтобы сочинять свои гадкие записочки: об исследовании моих собственных интимных мест, о первом сексуальном опыте, о моем специфическом отношении к мужским запахам, об излюбленной позе левретки, о том, что при оргазме я кричу «нет» вместо «да»…
