Земфира Кратнова - Рандеву с незнакомкой
Леня… Моя большая ошибка. Очень большая. Слезы опять наворачиваются на глаза. Нет! Нет! Нет! Я же обещала, что буду сильной! И никогда не поступлю так…
И тут жизнь столкнула нас лоб в лоб со Стаем…
Интересно, как он раньше меня не замечал? Ведь появился он вместе с Никитой еще во время моего поступления в универ, полтора года назад. Ангел-хранитель местного масштаба.
– Народ, знакомьтесь, это Стай! – Никита, как обычно, сияет улыбкой до ушей.
Народ смотрит на Стая настороженно. В отличие от нашей сдающей братии, он одет строго и со вкусом. Это уже потом мы узнаем, что он работает в серьезной структуре, что его корочки открывают многие двери. Впрочем, он не кичится этим. Он легок. А когда у него в руках появляется гитара, все замолкают. Потому что нет песни, которую бы он не знал.
– А битлов слабо? – Подкалывает его кто-то из наших.
– Конкретнее, юноша, – оживляется Стай. – Альбом, год, песня?
И пошло-поехало. 'Girl', 'She loves you', бессмертная 'Yesrerday', 'Желтая подлодка'…. Эх-х, умеет завести парень! Полчаса битлов без перерыва – не баран начхал.
– Стай, а ты правда работаешь ТАМ? – Спрашивает кто-то из наших, делая жест в сторону белого здания с ажурными окнами.
Он только усмехается.
– А разница есть?
Потом он появляется вместе с Никитой время от времени, иногда без гитары, но зато постоянно с хорошим настроением. И делится им со всеми.
– Добрый день, Антон!
Это преподавательница немецкого. Так мы узнаем настоящее имя Стая.
– Guten tag! – Приподнимается он, откладывает гитару в сторону и начинает трепаться с ней о чем-то по-немецки. Госпожа Здряева, гроза студентов, заливисто хохочет какой-то его шутке.
– Что вы здесь делаете, Антон?
– Да вот, поддерживаю морально студентов.
– О! Господа, у вас очень сильный ангел-хранитель, – многозначительно улыбается Здряева и исчезает в коридоре.
– Стай, так ты какой язык учил? – Впервые обращаюсь к нему я.
– Здесь – немецкий, – улыбается он. – В школе – английский. Мне вообще языки легко даются.
Да, теперь я это знаю хорошо. Ведь это ты гонял меня по английским неправильным глаголам до посинения.
– Еще раз! Давай еще раз! Do-did-done, go-went-gone, meet-met-met.
– Стай, я устала, я уже не могу!
– Ничего. Тяжело в лечении, легко в раю. Поехали! Глагол 'сказать'!
– Э-э… Ну.. 'say'.
– Все три формы!
– 'Say', 'said', 'said', кажется…
– Молодец! Ты все можешь! Я в тебя верю!
Он настойчив. До безобразия. И когда он посмотрел на меня впервые как на женщину, когда сказал 'пойдем со мной', я поняла, что сопротивляться – бесполезно.
– Стай, но у меня есть молодой человек, и вообще…
– Да? – Он смотрит на меня с едва заметной иронией. И я понимаю, что мои аргументы слабы и беспомощны. Что Денис выигрывает одним – молодостью. Впрочем, и Стай не старик. Ему двадцать восемь. На десять лет меня старше. Стай берет обаянием и какой-то тихой мудрой философией.
Я знаю, что он женат, и меня почему-то это не останавливает.
– Стай, но почему, почему? Ведь я знаю, что у тебя есть жена, сын… И меня все равно тянет к тебе!
– Потому что я дарю тебе – романтику. Другую реальность. Там, где нет условностей.
С Денисом они пересеклись на экзамене по зарубежке. Зачем Дэн приперся в этот день – не знаю. Соскучился. Мы стоим, курим у окна. Говорить нам не о чем: у меня все мысли в древних греках. И тут его лицо каменеет. Он давно подозревал, что Стай на меня положил глаз, хотя в первый раз мы с Антоном поцеловались… ах да, всего два дня назад на тот момент. А кажется – вечность.
Мы бродили по набережной, и он рассказывал мне о разных пустяках. Вечер, звезды, река… Все располагало к романтике.
– Кстати, – вспомнил он, открывая бутылку шампанского над водой. – Ты мне обещала выпить на брудершафт. Так что, прозит!
Действительно, обещала. Глупая шутка на дружеской вечеринке, куда меня привели – я это узнаю уже потом – по его просьбе. Дурачась, показала ему язык и тут же получила в ответ реплику: 'Это что, намек на поцелуй? Хорошо, мы с тобой выпьем на брудершафт. Как-нибудь потом'.
– Конечно же, Стай. Обязательно! Ха-ха-ха…
Я не знала тогда, что он выполняет все свои обещания. Даже сказанные несерьезным тоном.
Первое касание губ даже где-то невинно. А уже потом, полчаса и сотню поцелуев спустя, во мне просыпается запоздалое раскаяние и я шепчу: 'Вообще-то, я с женатыми мужчинами не целуюсь'.
– Я заметил, – улыбается он, закрывая мне рот горячими губами на февральском морозе.
Эти воспоминания мелькают передо мной, как кадры кино.
Стай подходит к нам, улыбается Дэну, чмокает меня в щеку.
– Ну что, страдалица? Как там поживают Одиссей с Гераклом?
Откуда-то из воздуха передо мной появляется ярко-алая роза. Февральские розы. Боже мой, я поднимаю глаза и понимаю, что пропадаю, пропадаю, пропадаю…
Денис пытается что-то вякнуть, он еще пыжится, он знает, что проигрывает, но Стай спокоен и тверд. Он идет напролом, как танк.
– Дуэль, молодой человек? Никита, будь другом, сбегай через дорогу, там в детских товарах купи нам пару пистолетов с присосками.
Народ ржет. Денис наливается краской. Никита возвращается через пять минут.
– Джентльмены, вы будете стреляться в коридоре или в на улице?
Стай знает, как навязать свои правила игры. Он умышленно становится против солнца, давая своему сопернику преимущество.
– Теперь сходитесь! – Фальшиво поет Никита. Да уж, Онегин и Ленский…
И тут я понимаю, что отчаянно хочу НЕОБХОДИМОГО результата. Я по-настоящему волнуюсь только за ОДНОГО из этих двоих. Я хочу, чтобы Денис промахнулся.
Но он стреляет первым, и попадает. Стай картинно сползает по стене.
– Что здесь происходит? – В коридоре появляется Ольга Львовна Кернич. Это ей мы сейчас будем сдавать экзамен.
'Покойник' Стай вещает с закрытыми газами:
– Ой, только не говорите, чтоб вам было бы неприятно, если б из-за вас стрелялись мужчины. Пусть даже на игрушечных пистолетах.
– Антон, ты все такой же…
– Буду умирать и зубоскалить, я знаю. – Он поворачивается ко мне. – Нет, ну что за дамы пошли, а? Тут меня убили, а она даже не сделала вид, что пригорюнилась.
Вскочив, Стай галантно подает руку Кернич.
– Ольга Львовна, позвольте угостить вас кофе. Все равно до экзамена еще время есть.
Она мнется мгновение, а потом спускается с ним вниз, в бар. До нас доносится ее голос:
– Антон, Антон, ты же солидный человек, работаешь в таком заведении, надо стиль соблюдать!
– А я его и соблюдаю. С точностью до наоборот.
Денис подходит ко мне, он хочет сказать что-то, но я его останавливаю ладонью.
– Все. Прости, но все.
– Алла, ты чего?
