Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Николаева Елена
— Да ладно, когда ты в морге после укола спала, никто ничего не обнаружил.
— Божжже, Мила, не напоминай… — закатываю глаза.
Если бы я очнулась среди трупов, а не в квартире Астафьева, то, наверное, там бы и померла от разрыва сердца.
— Тебе не интересно узнать, кто та беременная девушка? — прищурившись, Милана сверлит своим решительным взглядом мои глаза.
У меня от её целеустремленности голова идёт кругом. И мурашки по коже…
Как рискнуть и выжить? Как не слететь с катушек?
А если та девушка — его новая жена?
Если она беременна от него?
Боже, только не это! Он ведь не хотел детей. Пусть окажется его клиенткой. Такого удара моё сердце точно не выдержит.
— Мила, Исаев не тот, кто станет делиться с посторонними фактами из личной жизни. С чего ты это взяла? Много ты о нём узнала из соцсетей?
— Нет.
— То-то же…
— Не отговаривай меня. Ничего не выйдет. Я договорилась с Русланом о встрече. Всё, уже поздно пить боржоми, — разводит руками. — Будем импровизировать. Ты с папой увидеться хочешь?
— Хочу, — соглашаюсь.
— Тогда заводи мотор, подруга. Иначе я сейчас на нервах рожу, а мне ещё рано. Не зли меня, Машка! Вот, честное слово, не зли!
***
К коттеджу Исаева доезжаю с тахикардией и мокрой спиной, молча ругая Милану на чём свет стоит.
Зачем? Зачем я повелась на её уговоры?
Почему не дождалась Геру?
Уверена, он бы устроил мне встречу с отцом, не подставляя под удар меня и детей.
Георгий бы вырулил красиво и правильно. Сделал бы всё как нужно. По уму. Не под влиянием эмоций, как случилось у нас с Миланой.
Не задумываясь о последствиях, она затащила нас обоих в логово опасного зверя.
Я ведь знаю Руслана. Изучила его куда лучше, чем следовало бы. Я рискую не только собой, но и своими детьми! Такие как он не прощают обмана.
Когда Руслан выяснит, что я скрыла от него рождение двойняшек, то и вовсе возненавидит меня.
Что, если он захочет их отнять? Захочет лишить меня материнского права?
Потеря замершего эмбриона — это ничто в сравнении с потерей выстраданных и рожденных в муках двойнят.
Будет лучше для всех, если Исаев не узнает правду. Ну а если докопается до неё, тогда пусть думает, что дети не его!
Не хотел их тогда, не стоит к ним приближаться сейчас!
Неважно, что там у него было с анализами. Был ли он бесплоден или нет. Он отправил меня на аборт! Любящий мужчина никогда бы не пошёл на такое преступление. А он смог. Он безжалостно затянул верёвку на моей шее, зная что дети — это моя слабость и боль.
Пусть только попробует заявить на них права!
Не стоит провоцировать мои материнские инстинкты и вытаскивать из меня озлобленную волчицу. За своих малышей перегрызу горло даже ему. Человеку, которого до сих пор люблю так же сильно, как ненавижу!
Проезжаю мимо ворот Исаева и торможу напротив пустующего дома его соседей. Поодаль от калитки с камерой видеонаблюдения.
Машину не разворачиваю, чтобы его преданные псы не пялились на лобовое стекло.
— Приехали… — отрывисто выдыхаю, отцепляя от руля онемелые пальцы. Глушу мотор.
— Руслан должен вернуться с минуты на минуту, — говорит Мила, проверив время на часах.
Чувствую, как по вискам скатываются капельки пота. Нервно стираю их пальцами. Меня потряхивает. Грудь разрывает от прилива молока. Соски пекут. Прокладки в лифчике становятся влажными, чем раздражают ещё больше.
За сегодня я пропускаю, как минимум, четвёртое кормление. И это плохо. У меня и без того мало на двоих молока! А с этими сумасшедшими детективными слежками и вовсе пропадёт.
— Господи, я хочу домой! К детям. Мне кажется, я сейчас сварюсь заживо в этом парике, — расчесав пальцами затылок, нервно бью по рулю.
— Тише. Не психуй, не нужно привлекать лишнее внимание, — выпаливает Милана, поправляя на мне причёску. — Тебя никто не узнает. Я долго не задержусь у него. Мне хватит десяти минут.
— Божжже, Мила, лучше бы ты встретилась с ним в каком-нибудь кафе. Что будет, если он меня обнаружит? Я рискую всем! — моя внутренняя истерика бьёт все рекорды. Была бы моя воля, я уже бы отсюда удрала. Подальше от этого дома, с которым связано так много воспоминаний. Они раздирают мою душу по новой. Выворачивают её. Поджигают и заставляют терпеть муки, которые сводят с ума.
— А ты не думай об этом. Подумай лучше об отце. На кон поставлена встреча с папой. Возьми себя в руки и остынь.
— Легко сказать! — взрываюсь на крик, после которого наступает кратковременное облегчение.
— А я? Думаешь мне легко? — не выдержав, подруга отзеркаливает мой тон. — Я ввязалась в эту авантюру только из-за тебя! Прекрати делать мне нервы!
— Ладно, ладно, Мил, прости, — выдыхаю. — Я не видела его вживую почти год. Боюсь, у меня сердце остановится.
— Маша, надень это. Всё будет хорошо. Ты только из машины не выходи. Что бы не произошло. Поняла? Если вдруг что-то пойдёт вразрез с моим планом, уезжай. Я вызову такси.
— Поняла, — сглатываю. Забрав у Миланы очки, надеваю их на себя.
Эмоциональное напряжение достигает пика, как только замечаю в зеркале заднего вида подъезжающий к воротам Исаева черный Гелик.
Слова вместе с воздухом застревают в горле. Меня бросает в жар. И следом по позвоночнику проносится волна ледяного озноба…
— Дыши, — где-то на задворках сознания звучит голос Миланы. Едва различимый на фоне грохочущего пульса в ушах. — Я сейчас вернусь. Жди меня здесь.
Порыв ветра в лицо...
Хлопок двери...
Эмоциональный взрыв...
Выброшенные в кровь гормоны буквально оглушают моё сердце. Оно трещит по швам, как только замечаю до боли знакомую мужскую фигуру, покидающую автомобиль…
Руслан...
Мой взгляд залипает именно на нём.
Как всегда красивый и мужественный. Сегодня весь в чёрном. С той же стильной причёской. Высокий, статный мужчина тридцати девяти лет. С суровыми очертаниями лица, покрытого тёмной щетиной.
Сердце сжимается при виде собственного мужа. Хочется выбежать из машины. Броситься к нему. Прикоснуться к его лицу. Потрогать колючие щёки. Погладить пальцами чувственные губы. Прижаться к его телу. Ощутить согревающее тепло.
Одиннадцать месяцев разлуки для меня стали самой ужасной пыткой.
Умом понимаю, что уже ничего не вернуть. Как прежде уже не будет. Слишком много было между нами вранья. Слишком много боли. Недосказанности. Психологического давления. Недоверия. Теперь уже с обеих сторон.
То, что случилось в день нашей свадьбы — уничтожило меня. Душу разбило вдребезги. Я схоронила себя заживо. Сама…
Собирая себя по осколкам, я клялась, что больше никогда не подпущу Руслана к себе. Что бы не происходило в наших жизнях, я буду держаться от него на расстоянии.
Никогда. Ни при каком раскладе не позволю ему себя найти. Узнать о том, что я жива. Что у него есть дети!
В какой миг всё пошло не так?
Где я оступилась?
Почему я нарушила главное правило, которого придерживалась почти год?
Зачем я только расспрашивала о нём подругу? Зачем интересовалась его судьбой? Как теперь реагировать на ту информацию, которая мне досталась от Миланы?
«…Сесть бы за руль, утопить педаль газа до упора и разогнаться по встречной. Лоб в лоб. Как в краш-тесте. Чтобы мгновенно в мясо. И сразу к ней. К этой стерве в ад… А, знаешь, мне ведь для неё ни хуя не жалко. Хочет сердце — вытащу и отдам… лишь бы вернулась. Хочу, чтобы этот кошмар закончился…»
И как теперь со всем этим справляться и жить дальше, зная, что долгие месяцы он без меня загибался?
Так ли это на самом деле?
Мой муж ни разу не открыл мне своих истинных чувств. Ни разу не сказал «люблю». Как будто это слово требовало неимоверных усилий, чтобы его выразить.
«…Хочет сердце — вытащу и отдам… лишь бы вернулась…» — что всё это значит?
Почему ты не сказал мне этого раньше?
Почему, Руслан?
Почему ты сделал всё, чтобы мы не были семьей?
