Ненавижу Волкова! (СИ) - Северова Алиса
— Слушай, давай ты свалишь куда подальше, а? — устало выдыхаю, потирая виски. Голова начинает нещадно гудеть от его трепотни и самодовольного гоготания. — У меня тут вообще-то брат моего парня в реанимации. Не до знакомств мимолетных, извини уж.
Красавчик округляет глаза, скорчив сочувственную мину. Ага, так я и поверила! Вижу же, что ему по барабану Лешкины проблемы. Просто решил словить момент и подкатить ко мне еще разок. Типа, утешить даму сердца в трудную минуту. Козел похотливый.
— Ой, бедняжка! — притворно охает он, подаваясь ко мне. Бесцеремонно приобнимает за плечи, отчего меня передергивает от омерзения. — Тебе, наверное, так тяжело сейчас! Хочешь, провожу до дома? Составлю компанию, развеселю немного. А то здесь толку сидеть — все равно ничем не поможешь.
От его слов у меня темнеет в глазах от гнева. Да как он смеет, гаденыш?! Я тут с ума схожу от волнения за любимого, а он о своем кобелином желании печется! Нет, ну сколько можно уже?
— Руки убрал! — шиплю, отпихивая его локоть. Вскакиваю на ноги, сверля негодяя яростным взглядом. — Ты за кого меня принимаешь вообще? За шлюху подзаборную? Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как по клубам шляться да по хатам с кем попало?
Парень отшатывается, вытаращив глаза. Видно, не ожидал от меня такой прыти. Думал, раз вчера повелась на его "обаяние", так и сегодня ему обломится. Ага, разбежался! Трезвая Ника — это вам не пьяная размазня с атрофированным инстинктом самосохранения. Уж я-то живо на место поставлю борзого ухажера.
Но красавчик, похоже, с первого раза не понимает. Вскакивает следом, нагло ухмыляясь. Снова кладет лапищу мне на плечо, притягивает к себе. Перегаром на полкоридора несет, сволочь! Так и хочется двинуть коленом промеж ног, чтобы неповадно было.
— Да ладно тебе, красотка! — шепчет, обдавая зловонным дыханием. — Все мы знаем, какая ты горячая штучка. Неужто одной ночи тебе не хватило? Так я всегда готов повторить, детка…
Его рука бесцеремонно стискивает мою ягодицу, и это становится последней каплей. Коротко размахнувшись, залепливаю мерзавцу звонкую пощечину. Тот отшатывается, хлопая глазами. На щеке наливается свежий багровый след от моей ладони.
— Ах ты дрянь! — рычит он, сузив глаза. — Ну все, ты сама напросилась!
Не успеваю и глазом моргнуть, как он хватает меня за руку и грубо дергает на себя. Волочет по коридору, игнорируя мои вопли и попытки вырваться. Пинаю его, царапаюсь, даже пытаюсь укусить — без толку. Амбал чертов, руки что клещи!
— Отпусти, придурок! — визжу я, брыкаясь изо всех сил. В голове стучит от паники, сердце выпрыгивает из груди. Неужели он правда сделает со мной что-то плохое? Господи, да где же люди? Почему никто не придет на помощь?
Но коридор пуст, лишь сонная медсестра скучает за стойкой регистрации. На мои крики лишь головой качает, мол, разбирайтесь сами, ребятки. Тоже мне, блюстительница порядка, чтоб ее! Да как вообще таких на работу берут, а?
— Ну все, договорилась! — шипит красавчик, впечатывая меня лицом в стену. Рывком задирает юбку, шарит руками по бедрам. — Сейчас ты у меня попляшешь, сучка драная! Будешь знать, как динамить порядочных мужиков.
Чувствую, как его пальцы грубо сдвигают трусики, и меня накрывает животный, всепоглощающий ужас. Нет, этого не может быть! Он же не станет, не посмеет! Только не здесь, не в больнице! Кто-нибудь, ну пожалуйста, хоть кто-нибудь — помогите!
23
Всхлипывая и давясь слезами, в последней отчаянной попытке кричу — громко, истошно, надрывно. Кричу, уже ни на что не надеясь. Просто чтобы не сдохнуть тут от страха и омерзения.
И вдруг кошмар обрывается. Сзади раздается топот шагов, грохот, грязная ругань. Меня резко отдергивают от стены, и я, спотыкаясь, падаю на колени. Сквозь пелену слез вижу расплывчатый темный силуэт — кто-то с размаху впечатал красавчика лицом в стену, заломил руки за спину.
— Ах ты тварь! — рычит смутно знакомый голос, и я едва не плачу от облегчения. Макс! Это Макс, он здесь, он меня спас! — Да как ты посмел, мразь? Сейчас я тебе все кости переломаю, ублюдок поганый!
Красавчик скулит и извивается, пытаясь вырваться из железной хватки. Но куда там — у Волкова и в лучшие-то дни получилось бы не у каждого. А уж сейчас, когда он в ярости — все, прощай, белый свет и мамка родная.
— Да я… Да мы… Да ты чё, в натуре? — блеет он, кося на Макса перепуганным глазом. — Ты че, мужик, мы ж просто…
— Заткнись! — обрывает его Макс и со всей дури впечатывает кулак в скулу неудавшегося насильника. Тот обмякает и сползает на пол бесформенной кучей. — Руки ему еще не отбил, козлу? Сейчас я из тебя отбивную сделаю, понял? Будешь знать, как к моей девушке лезть!
От этих слов внутри разливается сладкое, щемящее тепло. Его девушка! Черт подери, Ника, о чем ты думаешь вообще? Тебя тут чуть не изнасиловали, а ты романтику разводишь на пустом месте. Соберись, тряпка!
С трудом поднимаюсь на ноги, пошатываясь и всхлипывая. В висках стучит от пережитого страха, колени дрожат. Кое-как привожу в порядок одежду трясущимися руками. Макс оборачивается на звук и в один миг оказывается рядом.
— Ника! Господи, ты в порядке? — лихорадочно шепчет, стискивая мои плечи. Заглядывает в глаза с неприкрытой тревогой и болью. — Он тебя… Он ничего не успел сделать? Вот тварь, я его урою сейчас!
Он порывается снова наброситься на скулящую у стены мразь, но я удерживаю его. Вцепляюсь в пиджак, утыкаюсь лицом в широкую грудь. Сил никаких нет, хочется только спрятаться, исчезнуть. Забыть весь этот кошмар, будто его и не было.
— Н-не надо, — заикаясь, выдавливаю сквозь спазмы в горле. — Не трогай его больше. Я… Я просто хочу уйти отсюда. Пожалуйста, Макс! Забери меня…
Чувствую, как он судорожно выдыхает. Обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что ребра трещат. Зарывается лицом в мои волосы, целует в висок. Его губы дрожат от с трудом сдерживаемых эмоций.
— Конечно, милая. Сейчас я отвезу тебя домой. Обещаю, этот ублюдок больше никогда к тебе не прикоснется. Только не плачь, слышишь? Не надо, маленькая. Все хорошо, все позади.
Киваю, шмыгая носом. Господи, ну почему, почему именно с Максом я чувствую себя в безопасности? Почему так отчаянно хочу спрятаться в его объятиях, стать маленькой, беззащитной — как в детстве? Будто он и впрямь способен оградить меня от всех бед и несчастий.
"Ты любишь его, дура!" — ехидно нашептывает внутренний голос. Зло фыркаю про себя.
24
Всю дорогу до дома мы молчим. Макс сосредоточенно смотрит на дорогу, крепко сжимая руль. Желваки ходят ходуном на скулах, губы сжаты в тонкую линию. Видно, что он все еще взбешен случившимся, никак не может успокоиться.
А я… Я просто сижу, отвернувшись к окну. Смотрю невидящим взглядом на проносящиеся мимо огни вечернего города. В голове звенящая пустота, ни одной связной мысли. Только отголоски недавнего ужаса и странное, болезненное облегчение.
Наконец, мы подъезжаем к моему дому. Макс паркуется у подъезда, и мне приходится буквально заставлять себя отстегнуть ремень безопасности. Тело будто свинцом налилось, каждое движение дается с трудом. О том, чтобы самой открыть дверь и выйти, не может быть и речи.
Макс обходит машину, распахивает передо мной дверцу. Протягивает руку, помогая выбраться. Смотрит пристально, изучающе — словно проверяет, в порядке ли я. Господи, да разве это возможно после всего случившегося?
— Ну что, пошли? — тихо спрашивает он, бережно придерживая меня за талию. — Провожу тебя до квартиры, чтобы больше никто не обидел.
Молча киваю, не доверяя голосу. Ноги заплетаются, то и дело спотыкаюсь на ровном месте. Если бы не Макс — точно бы навернулась с лестницы, расквасив нос об ступеньки. Но он крепко держит меня, почти несет на себе — сильный, надежный, родной.
Кое-как добираемся до моей квартиры. Непослушными пальцами пытаюсь попасть ключом в замок, но руки так дрожат, что никак не получается. Со вздохом Волков перехватывает у меня ключи, в два счета справляется с дверью.
