Тупак Юпанки - Я хочу летать
— В чём дело, Поттер? — ровно спрашивает он.
Я не отвечаю, только дёргаю подбородком и прислоняю ладонь с бальзамом к его щиколотке. Я почему-то ожидаю, что он вздрогнет от прикосновения холодной субстанции к коже, но потом мысленно хлопаю себя по лбу. Я медленно размазываю бальзам по его ноге тонким слоем, а потом начинаю втирать. Тщательно и осторожно, как будто действительно могу причинить боль.
Странно, но я не чувствую отвращения, которого боялся минуту назад. Наоборот, процесс кажется мне интересным. Мне удаётся хорошенько разглядеть его щиколотку с редкими чёрными волосками и длинным неровным шрамом. Я на мгновение замираю, когда понимаю его происхождение.
— Что-то не так? — произносит низкий тихий голос над моей головой.
Я больше не могу сдержать улыбки.
— Это сделал Пушок? — спрашиваю я, поднимая на него взгляд.
Его лицо тут же каменеет, а губы превращаются в неровную полоску.
— Чёрт бы его побрал, — недовольно бормочет он и отворачивается.
Я продолжаю своё занятие. Спускаюсь ниже, приподнимаю его ногу и начинаю втирать бальзам в ступню. Кожа у него там удивительно мягкая и не шершавая. Наверное, сказывается регулярное втирание другой мази. Я бесстыдно рассматриваю его пальцы. Средний чуть длиннее остальных. Ногти коротко острижены.
— О чём замечтались, мистер Поттер? — насмешливо спрашивает он, и только тут я понимаю, что снова замер. Я встряхиваю головой и перехожу к другой ноге.
Мечтающий летать
Поттер стоит на коленях, усердно втирая в мои ноги мазь. Его лохматая голова покачивается в такт движениям рук. Он полностью сконцентрирован на этом нехитром процессе. И за всё это время мне так и не удаётся согнать с губ улыбку, хоть я и стараюсь замаскировать её под надменную ухмылку. Я прекрасно понимаю, что его старания напрасны, но мне почему-то не хочется язвить и разочаровывать его.
Несколько раз за всё время он замирает, и мне приходится его подгонять. Я не знаю, о чём он думает в такие моменты, но мне отчего-то не хочется, чтобы он… задумывался. Как будто если он остановится, в голову ему могут прийти какие-то страшные мысли.
Когда он переходит к моей второй ноге, я начинаю жалеть, что ничего не чувствую. Ведь сейчас молодые сильные ладони гладят мои ноги, массируют ступни, втирают душистый бальзам, а я лишён возможности ощутить эти прикосновения. Я вообще не чувствовал ничьих прикосновений уже пять лет. Эльф едва касается меня, а когда смазывает мои ноги кремом, у меня не бывает никаких ощущений. Возникает нелепая мысль: уж не поэтому ли я вчера так долго нюхал свою руку, что это было первое человеческое прикосновение за последние пять лет? И не потому ли я пятнадцать минут назад сражался с Поттером из-за этой чёртовой банки, что хотел продлить ощущение мягкой и слегка липкой от мандаринового сока ладони на своей руке? Мне становится тоскливо. Я больше не хочу, чтобы Поттер трогал мои ноги, хочу, чтобы он прикоснулся ко мне там, где я смогу это почувствовать. Может, сказать ему, что у меня немеет рука?..
Вдруг он снова поднимает голову, и я невольно ловлю взгляд его блестящих зелёных глаз. Они слегка слезятся. Наверное, от испарений бальзама. Он опускает голову и чуть ближе придвигается к моим ногам, чтобы было удобнее. А я сжимаю кулаки от бессильной злобы, потому что не могу почувствовать его жаркого дыхания на своём колене.
Я невольно прикрываю глаза и пытаюсь представить, как он рвано дышит мне в шею. Как эти самые руки разминают не мои бесполезные ступни, а плечи, спину, поясницу, спускаются на ягодицы… Как только я ловлю себя на этой мысли, мне приходится широко распахнуть глаза, чтобы удостовериться в своём желании. Я быстро укладываю руки на коленях, чтобы не было заметно моей эрекции. Чёрт возьми, у меня стоит так, как не стоял даже полгода назад, когда я дрочил в ванной! И у меня не просто стоит, а стоит на ничего не подозревающего Поттера. Я пытаюсь убедить себя в том, что это нормально, что дело вовсе не в нём. А в том, что после пяти лет, проведённых в полном одиночестве, без живого человека рядом, моё тело отреагирует так на любое вторжение в моё личное пространство. Зачем-то вспоминается мой последний партнёр. Дешёвая шлюха в Лютном переулке. Я поставил его к стенке и наклонил прямо на улице, в каком-то закутке поздней ночью. Я очень торопился на очередное собрание у Дамблдора перед битвой. Тогда мне казалось, что это мог быть мой последний раз. Кажется, этот юный нимфоман кончил тогда целых два раза. Чудной был парень. И волосы у него были чёрные и растрёпанные, совсем как у Поттера. А потом ещё этот странный поцелуй в моём коридоре. И запах мандаринов, такой же, как и сейчас… И Поттер… Снова чёртов Поттер… В голове встаёт безумная картинка, как я наклоняю его и одним резким движением вхожу в его тело, а он шипит от боли и выгибает спину… Чёрт! Я сейчас взорвусь!
— Довольно, — хрипло бормочу я, поджимая губы. Нужно срочно прекратить это, пока не случилось непоправимое.
Поттер тяжело вздыхает и садится на пятки, вытирая руки о штаны. Он критически оглядывает свою работу и поднимает на меня серьёзный взгляд.
— Я бы на вашем месте намазал и всю нижнюю часть тела, — отзывается он и кивает примерно туда, где сейчас лежат мои руки.
— Пока, думаю, достаточно и этого, — напряжённо произношу я, стараясь успокоиться. — Благодарю вас за помощь.
Он пожимает плечами, расправляет мои штанины и поднимается.
— Если хотите, я бы мог…
— Вам пора, Поттер, — перебиваю я его. — На сегодня, думаю, ваш визит можно считать законченным.
Я нарочно произношу длинные неудобные фразы, чтобы заставить работать свою голову, а не головку.
Он тяжело вздыхает, берёт с пола баночку, плотно закрывает крышкой и ставит на каминную полку.
— Сэр, а…
— Уходите, — снова прерываю я его.
— Я просто хотел спросить…
— Чёрт возьми, Поттер! — срываюсь я на крик, потому что давление в брюках становится уже болезненным. — Почему я должен терпеть общество назойливого гриффиндорца именно в те моменты, когда мне хочется остаться одному?!
— Вообще-то зря вы так, — тускло отвечает он. — Между прочим, я закончил школу пять лет назад. Поэтому я больше не гриффиндорец. Я… Я просто Гарри.
— Безумно рад за вас, «просто Гарри». А теперь всего доброго.
— Так вы не дали мне спросить. Когда я могу прийти к вам снова?
Я хочу ответить «завтра», но понимаю, что не должен. Поэтому просто смотрю на него и молчу. Тишина длится почти полминуты. Потом он, видимо, поняв, что ответа не дождётся, произносит:
