Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я
– Ты только не думай, причина совсем в другом, – поторопился он добавить.
– Неужели? Ты хочешь сказать, что есть благородное оправдание всему этому…
Я обвела рукой комнату, имея в виду не только номера «Отеля де Шарм», но и наши предыдущие встречи. Я вспомнила их все, пока подыскивала подходящее слово, каждая последующая – круче и жестче, чем предыдущая, медленное восхождение к темным, диким, животным склонностям подсознания, расцвет моего эротического эго, жаждущего страсти.
– …этому дерьму!
– Да… – прошептал он, опустив голову, не глядя на меня.
– Ну так давай! Скажи мне!
Он поднял на меня глаза, полные невыразимой печали, и глубоко вздохнул, прежде чем доверить то, что прозвучало как откровение:
– Дэвид не хотел, чтобы ты была на нее похожа.
Аврора. Опять она. Альфа и омега женского естества, по мнению братьев Барле. Эталон на все времена. Затратив почти два десятилетия и приложив колоссальные усилия, чтобы найти меня, они до сих пор постоянно указывали именно на нее.
О, я прекрасно поняла, чего ради. Я давно предполагала, что они решили подправить во мне то, что не нашли или упустили в ней: сексуальность. Я, или любая другая вместо меня, не должна была страдать, мучиться и доставлять им беспокойство и неприятности. Дэвид предполагал создать существо, склонное к получению наслаждения, разбудить его чувственность, возбудить желания, стимулировать эрогенные зоны, сформировать соответствующее сознание с единственной целью: сделать себе машину для удовлетворения плотских удовольствий. Машину для получения оргазма.
– Он хотел, чтобы ты стала…
Луи подыскивал адекватное слово, которое, как и другие, адресованные мне, он легко мог бы составить из букв, начертанных на собственном теле. Неотделимых от его кожи, от его желаний.
– Чтобы я стала кем? Вашей вещью? Так ведь? Той, которую можно унизить в номерах или вытереть об нее ноги в чуланчике?
– Нет. Он хотел, чтобы ты стала… безупречной.
Луи сделал акцент на последнем слове, словно поставил интонационные кавычки, которые запорхали вокруг меня, как бабочки. Вокруг меня, такой несовершенной, недоделанной.
У меня звенело в ушах, как у боксера к концу последнего раунда, но я не стала ждать ни финального гонга, ни очередного удара противника. Я подняла руку к голове и ловким жестом вытащила из пучка волос на затылке заколку. Он даже пикнуть не успел, как я подскочила к нему секунду спустя и приставила острие заколки к горлу, намереваясь пронзить его насквозь. Другой рукой я с неожиданной силой обхватила Луи за шею.
– Есть один пункт, в котором вы не ошиблись, ни ты, ни Дэвид…
– Убери эту штуку, – умолял он.
– Я никогда не буду такой, как Аврора. Я не позволю уничтожить себя, как она. Никому из вас, ни ему, ни тебе.
Я сильнее надавила металлическим острием на кожу, мне хотелось вонзить заколку в горло Луи и оставить его умирать в этом гостиничном номере, среди стилизованного декора, в претендующем на роскошь интерьере. Пусть он станет жертвой собственного сценария, пусть умрет от руки своего главного героя. Я бы с легкостью уступила первому безрассудному импульсу, так неистово мне хотелось покончить со всем раз и навсегда. Это желание овладело мной сильнее, чем самое глубокое плотское вожделение.
– Эль, убери заколку… Немедленно.
Я немного успокоилась, но не убрала железное острие от его горла, пообещав мягким, но уверенным голосом:
– Сейчас уберу. Но сначала я хочу, чтобы ты уяснил, Луи: эти игры со мной – им конец!
– Да, знаю, – жалобно произнес он, совсем не похожий на прежнего чванливого пижона.
– Отныне я предоставлю свою задницу тогда, когда сама захочу, и тому, кому сама пожелаю. Я ее предоставляю, ты понял? Не продаю и не меняю. И никто не посмеет распоряжаться ею вместо меня.
– Эль, послушай…
– Нет! Не хочу, – рявкнула я, решив больше не давать ему слова ни на секунду. – Это ты послушай, что я скажу. Завтра я выйду замуж за Дэвида, не важно, хочешь ты того или нет. Даже если это – его очередная манипуляция, как ты говоришь, или твой заранее продуманный трюк. Мне наплевать. Теперь буду целоваться только с ним, только со своим мужем.
– Прошу тебя, есть еще кое-что.
Я осталась глуха к его просьбе. Уверенная в себе. Сильная. Больше ничего из того, что он мог бы сказать, уже не заставило бы меня потерять почву под ногами.
– Можешь переспать хоть со всеми Ночными Красавицами по очереди, мне по барабану!
Три глухих стука в дверь вывели меня из состояния прострации.
– Эль, подружка, как ты там?
Это Соня волновалась за меня. Должно быть, она услышала шум и крики из номера, когда мы выясняли отношения.
Вместо ответа я отпустила его и бросила заколку на пол. Она, звякнув, упала на паркет. Пока Луи поднимался и застегивал штаны, я схватила с пола свой плащ и туфли и подскочила к двери. Пока еще голая, но уже избавившаяся от чужой кожи, от чуждой мне личины, которую они оба хотели заставить меня носить.
В тот самый момент, когда моя заколка со звоном упала на пол, в особняке Дюшенуа, как эхо, раздался грохот – это гигантские песочные часы рухнули на мраморные плиты в гостиной и разбились. Я обнаружила это только час спустя, когда вернулась. Тысячи мелких сверкающих осколков были рассыпаны по полу. А все из-за моей кошечки и двух мопсов. Они не смогли воспротивиться желанию устроить новую потасовку. Так уж получилось, что единственный смысл их противостояния заключался в том, чтобы уничтожить этот колосс из дерева и стекла.
За несколько часов до этого события приготовления к свадьбе закончились. Но теперь судьба, которая песчинка к песчинке собиралась в нижней чаше песочных часов, превратилась в горку песка, застывшую среди мусора. Я бы вышла замуж за Дэвида Барле. Я бы не избежала своей судьбы, пусть предназначенной другой женщине. Я бы стала его женой, его любовницей и, бог знает, кем еще для него я могла бы стать, если бы он только попросил. Я была бы внимательной к его желаниям, никогда не отказываясь и от своих, не позволяя забыть, но и не поощряя воспоминаний о прошлых страданиях. Однако ни при каком условии я бы не стала Авророй. Ни за что. Я все равно осталась бы самой собой.
37
18 июня 2009 года
Будильник в нашей спальне зазвонил ровно в девять. Словно торопясь начать день пораньше, солнце великодушно согревало комнату теплыми лучами. Информация, полученная Дэвидом от «Weather Channel», оказалась абсолютно верной: день был ясным, на небе – ни облачка. Эта мысль первая посетила меня в день нашей свадьбы, когда я лежала в постели и спросонья потягивалась.
Учитывая обстоятельства, я проснулась непростительно поздно. Я спала крепко, как спящая красавица, так как после возвращения из «Отеля де Шарм» заснула уже глубокой ночью, преисполненная надежды на всепрощающий поцелуй моего принца.
