Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения

— Раз уж ты сам затронул эту тему, то, с чего ты вдруг сегодня опоздал на работу больше, чем на полдня, еще и явился на рабочее место позже моего сюда приезда?

Значит, без подвохов не обошлось. Хотя меньше всего я ожидал, что меня неслабо так приложит под выжидательным взглядом папеньки, глядящего мне в лицо типа без каких-либо задних мыслей на мой счет. Мол, самый обычный вопрос, совершенно без всяких подвохов перед резкими переходами на осуждение и упреки.

У меня даже чуть было не задрожала рука с бокалом от прокатившегося по всей спине и затылку парализующего озноба. Не скажу, что мне стоило каких-то уж дополнительных усилий сохранить прежнюю невозмутимость и как ни в чем ни бывало пожать плечами, но ледяной испариной меня обдало на тот момент далеко не слабой. Хорошо еще что под одеждой и не сильно интенсивной. А вот за цвет кожи лица, шеи и ушей не ручаюсь. Скорей всего они красочно и потемнели, и покраснели от резкого удара кардиодавления в голову.

— Странный вопрос. — слава богу моего голоса никакое волнение не коснулось, да и внешне я оставался таким же спокойным слоном, как и мой отец напротив. — Ты же сам до этого говорил о моем возможном походе на выходных в ночной клуб, плюс твое отсутствие в городе. Да и я никогда до этого отменной дисциплинарностью не отличался. Решил немножко отоспаться после затяжных ночных приключений (и это, кстати, чистая правда). Ну, малость переборщил, с кем не бывает. Но ведь и от штрафов не отказываюсь. Наказывай, как сочтешь нужным. В первый раз что ли?

— Про наказание, заметь, ты сам выдвинул встречное предложение.

Уж о чем я не думал в этот на деле слишком напряженный для меня момент, так это то, что отец вдруг усмехнется одной из редких своих ухмылочек, без особого усилия подловив меня в известной лишь для него игре. Одно только успокаивало мое все еще наяривающее в грудной клетке сердце, что в его поведении не чувствовалось ни жесткости, ни схожей с моей грубости. Да, он игрался, но, скорее, как большой "несведущий" мальчик, а не мстительный Инквизитор-палач. И то об этом можно было судить лишь по его внешнему поведению. Что на самом деле происходило в его невероятно гениальной голове — известно только одному всевышнему.

— Я, так понимаю, в этом месте должен очень сильно испугаться? — не нравилось мне все это. С самого начала не нравилось. Но прочесть что-либо по лицу Стрельникова-старшего так же нереально, как и узнать о ближайших планах господа бога касательно будущего всего человечества.

— Решать только тебе. Но если бы твоя мать не сбежала в эти выходные в Европу, по ее же словам, проветриться и поймать последние теплые деньки на юге Франции, в Испании и в обожаемой ею Италии, то бишь, в Венеции, думаю, мы бы обошлись наименьшими жертвами. А так… приходится идти на крайние меры и вынуждать тебя делать то, что ты больше всего ненавидишь и к чему едва ли когда-нибудь воспылаешь бурной любовью.

— Может уже хватит ходить вокруг да около и нагнетать загадочности на то, что окажется впоследствии ни разу не загадочным, если не тупым и идиотским?

В этот раз отец не просто усмехнулся, но и показал свой хищный оскал голливудской улыбки в тысячу ватт от самодовольного триумфатора. Еще бы, буквально потешаться над собственным сыном, изводя того полным непониманием происходящего, в ожидании то ли наихудшего, то ли банально тупого развития ближайших событий.

В общем, в практике по извращенным формам любого вида садизма ему не было равных. Мог с равноценно изысканным издевательством вы*бать, как и буквально, так и морально. Слава богу, меня он пока имел только на словах.

— Я думал, ты уже успел догадаться. Разве мать тебе не говорила, что Шевцовы устраивают в своей "Зимней Вишне" в эту субботу званый вечер по закрытию крупного проекта с их голландскими партнерами?

— Уже закрыли? Какая неприятность… — я наконец-то нашел повод, чтобы поднести бокал к губам и опрокинуть все его содержимое одним залпом в рот. На деле же, мне было реально посрать и на проект Шевцовых с их строительством крупной фабрики по производству сыра и молочных продуктов где-то под Лимбургом (какой неожиданный поворот, лимбургский сыр из Лимбурга), и на предстоящий праздник на их "улочке".

— В общем, это даже не просьба, как ты должен был уже догадаться. Но тебе придется туда пойти еще и в качестве сопровождения-пары для их дочери Арины. Соответственно, никакие отказы не принимаются.

Не скажу, что в этот момент от моей души резко отлегло, уступив буйному цвету торжественного злорадства. Ничего подобного. С Глебом Стрельниковым терять бдительности никогда не стоит, а расслабляться в его присутствии под прицелом всевидящих и всеподмечающих глаз так и подавно.

— Чудненько. Значит, маменька буквально сбежала на всех парусах и в припрыжку от данной обязаловки, а я теперь должен отдуваться за обоих? Как здорово вы все устроились, я вам скажу…

— Кир, ты бы не мог избавить меня от той части своего монолога, которая никак не поможет тебе избежать предстоящего похода к Шевцовым. Это ведь совсем не просьба. Но за все твои последние выходки, я готов скостить тебе большую часть накопившихся на твоем счету штрафных баллов, только если ты отправишься на этот вечер, продержишься там хотя бы несколько часов, ни разу за это время не ляпнув ничего лишнего или неуместного перед кем бы то ни было. Особенно перед хозяевами "Зимней Вишни".

— А куннилингус Ариночке там делать по ходу не придется?

— Кир. Я же просил тебя.

— Ты просил меня воздержаться от подобных высказываний на приеме у Шевцовых. А сейчас, прости. Меня просто и банально бомбит. Тем более от мысли, как лихо ты провернул со мной эту партию, зная с самого начала о моем стопроцентном проигрыше. Надеюсь, дополнительных пожеланий-напутствий не последует, или это еще лишь вершина айсберга?

Может оно и хорошо, что у меня появился очень даже обоснованный повод немного вспылить и показательно побеситься. Не скажу, что мне и в самом деле доставляло это некое удовольствие, мол, какое счастье, папенька ничего не знает и ни о чем не догадывается и теперь можно подыграть ему в его же постановке. При любом раскладе, быть с ним в чем-то уверенным никогда нельзя. Да и бомбило меня сейчас далеко не в шутку. Не так сильно, как могло бы, скажем, где-то с две недели назад, но все равно. Когда кто-то пытался распоряжаться моим личным, еще и принадлежащим только мне по праву свободным временем, я мог встать на рога и в позу далеко не на пять минут.

— Зная, что тебя нужно заранее подготавливать к подобному роду мероприятиям, как раз для этого я тебя сюда сейчас и вызывал. — а вот новое выражение лица Стрельникова-старшего мне совершенно не понравилось.

Значит, я угадал. Известие о предстоящем походе к Шевцовым оказалось лишь щадящей прелюдией перед главным блюдом-сюрпризом от шеф-повара.

— Надеюсь… Ты не заставишь меня подготовить благодарственную речь от имени нашей звездной семейки, которую я буду обязан произнести перед всеми гостями "Зимней Вишни"?

— Конечно, нет, — коронная усмешка-выдох от моего совершенно спокойного папеньки желанного облегчения не принесла, скорее, с точностью наоборот. — До такой потери здравого рассудка я бы точно никогда не дошел. Просто хотел узнать твои настроения касательно Алины, которую ты так жаждал от меня заполучить в качестве щедрого подарка еще неделю назад в этом самом кабинете.

— Алины?.. — в этот раз меня приложило уже посущественней, практически до физического помутнения в глазах, в голове и болевой асфиксии в горле. Сердце, наверное, точно успело за это время набить себе внушительную гематому с такими-то бешенными попытками протаранить мне грудную клетку буквально. Как я при этом не покачнулся и не схватился руками в условным рефлексе за ближайшую мебель? — буду об этом гадать явно еще очень долго.

— Да, той девочки из агентства по эскорт-услугам. — как же отцу было легко произносить все эти жуткие слова, якобы ничего для него не значащие и без какого-либо дурного умысла касательно нашего обсуждения. И как я ему сейчас завидовал, постепенно возвращаясь и зрением, и слухом, и относительно здравым разумом в пределы окружающего нас кабинета.