Дж. Уорд - Возлюбленный мой

Дело в том, что у них с Блэем всегда было много общих интересов, а в мире Куина, где все ненавидели его, это было сравни теплу тропического солнца на гребаном Северном полюсе.

А сейчас... трудно было представить, что когда-то они были так близки. Их с Блэем пути  разошлись... Несмотря на то, что когда-то у них было столько общего, сейчас их уже ничто не объединяло, разве что общий враг, да и то, Куин большую часть времени проводил охраняя Джона, так что вряд ли их с Блэем можно было назвать партнерами.

Черт, его взрослая часть понимала, что именно так все и должно быть. Но ребенок в нем оплакивал потерю больше чем…

Послышался щелчок и звук открывшейся дверцы.

Из темной комнаты, и явно не его собственной, на террасу вышел Блэй. Он был босиком, в черном шелковом халате, волосы влажные после душа.

На шее виднелись следы укусов.

Когда Куин отпрянул от перил, Блэй остановился.

– О... привет, –  сказал он и быстро оглянулся назад, будто убеждаясь, что дверь за ним плотно закрыта.

Там был Сэкстон, подумал Куин. Спал на смятых их телами простынях.

– Я как раз собирался уходить, – сказал Куин, указав через плечо большим пальцем. –  Слишком холодно, чтобы торчать здесь подолгу.

Блэй скрестил руки на груди и посмотрел на открывающийся перед ними вид. –  Да. Прохладно.

Спустя момент, парень шагнул к перилам, и запах его мыла проник в ноздри Куина.

Оба стояли молча и неподвижно.

Перед тем как уйти, Куин откашлялся и бросился с моста: – Все прошло хорошо? Он… не обидел тебя?

Господи, каким же хриплым был его голос.

Блэй глубоко вздохнул. Затем кивнул. – Да. Это было хорошо. Это было... правильно.

Куин отвел взгляд от своего друга – и случайно словно измерил глазами расстояние от перил до каменного пола внизу. Хм... может, прыжок вниз головой поможет ему выкинуть образ этой парочки из головы.

Правда, мозги сразу превратятся в омлет, но это как раз к лучшему.

Сэкстон и Блэй... Блэй и Сэкстон.

Дерьмо, он как-то очень долго молчит. – Я рад. Я желаю вам... счастья.

Блэй не стал комментировать его пожелание, и вместо этого тихо сказал: – Он благодарен тебе, кстати. За то, что ты сделал. Правда, считает, что ты слегка переборщил, но... Сказал, что в глубине души ты всегда был рыцарем.

О да. Еще каким. Дон Кихот его второе имя, практически.

Интересно, что сказал бы кузен, если б узнал, что Куин еле сдерживает желание вытащить его из дома за его великолепные светлые волосы. И протащить по мелкому гравию у фонтана. А потом переехать Хаммером пару раз.

Хотя нет, гравий здесь не подходит. Лучше въехать на Хаммере прямо в фойе, и сделать это там. Надо, чтобы под телом поверхность была как можно тверже – тогда эффект отбивной будет сильнее.

Ради всего святого, он же твой двоюродный брат, тихо пропищал внутренний голос.

И что... ? – задала вопрос его темная половина.

Прежде чем полностью слететь с катушек от раздвоения личности, он отошел от перил – заодно подальше от суицидных мыслей. – Ну, я лучше пойду. Мы выдвигаемся вместе с Джоном и Хекс.

– Я присоединюсь к вам через десять минут. Переоденусь только.

Куин смотрел на красивое лицо своего лучшего друга, ему казалось, будто он впервые видит эти рыжие волосы, голубые глаза, губы и линию подбородка. Именно поэтому, из-за их затянувшейся истории, он искал сейчас, что сказать такого, что смогло бы вернуть их в прошлое.

Но на ум приходили лишь... Я скучаю по тебе. Я так чертовски сильно скучаю по тебе, что ощущаю от этого практически физическую боль, но ты так далеко от меня даже сейчас, когда ты стоишь так близко.

– Хорошо, –  сказал Куин. – Увидимся на Первой Трапезе.

– Хорошо.

Куин все-таки собрался с силами и направился к двери в свою комнату. Он обхватил холодную латунь дверной ручки, и услышал собственный голос, громкий и ясный: "Блэй?".

– Да?

– Удачи тебе во всем.

Теперь голос Блэя был хриплый, на грани надлома. – Да. И тебе тоже.

Потому что, конечно же, «удачи» Куин всегда желал тем, кого отпускал навсегда.

Он вернулся в комнату и закрыл за собой дверь. Двигаясь на автопилоте, он надел кобуру для кинжалов и пистолетов, схватил кожаную куртку.

Забавно, что он с трудом помнил, как расстался с девственностью. Он конечно, помнил женщину, но сам опыт не оставил никаких незабываемых впечатлений. Как и оргазмы, которые он доставлял и получал сам с тех самых пор. Секс был лишь развлечением, влажной страстью со стонами, достижением поставленных целей.

Он трахался и сразу же забывал об этом.

Спускаясь в фойе, Куин вдруг понял, что он будет помнить первый раз Блэя до конца своих дней. Да, они уже давно начали отдаляться друг от друга, но теперь... та тонкая нить, что все еще соединяла их, эта хрупкая связь, была разорвана окончательно.

Ужасно, когда свобода мниться заточением, а не раскинувшимся перед ногами горизонтом.

Он ступил подошвами ботинок на мозаичный пол у подножия лестницы, а в голове крутился старый медляк Джона Мелленкампа[124], и хотя ему всегда нравилась эта песня, раньше он никогда по-настоящему не задумывался, о чем она.

Жаль, что теперь дело обстояло по-другому.

Жизнь продолжается... еще долгое время после того как угаснет ее трепет...

***

В ванной комнате Джона, Хекс стояла под горячей водой, прижав руки к груди, расставив ноги по обе стороны дренажного отверстия, струи били ее по затылку, затем падали на плечи и стекали по спине.

Татуировка Джона...

Проклятье      ...

Он сделал ее в память о ней, нанес ее имя себе на кожу, чтобы она была с ним всегда. В конце концов, нет ничего более постоянного, вот почему мужчины во время брачной церемонии вырезают имена своих избранниц на спине: кольца можно потерять, документы изрезать, сжечь, спрятать и забыть. А вот кожа всегда и везде с тобой, куда бы ты ни направился.

Боже, ей всегда было глубоко наплевать на женщин в платьях с длинными, красиво уложенными волосами, макияжем на лицах и вообще на все, что касалось слабого пола. Если уж на то пошло, все атрибуты женственности она считала проявлением слабости. Но сейчас, в тишине, наедине с собой, она вдруг поняла, что завидует владелицам шелков и духов. Какую гордость, они, должно быть, испытывают, от того, что их мужчины каждую ночь выполняют по отношению к ним свой долг.

Джон будет прекрасным супругом…

Господь всемогущий... когда он соберется жениться, что, черт возьми, он будет делать с этой татуировкой? Вырежет имя супруги поверх нее?

Серьезно, Хекс совершенно не радовал тот факт, что ее имя будет красоваться на его плечах всю оставшуюся жизнь. Правда. Нет, на самом деле. Потому что так поступают только эгоистичные сучки.