Не бойся, тебе понравится! (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна
Своего поведения Халлела, конечно, не объясняла, а сам Шахаб не мог понять: зачем ей это?! Ладно бы просто секс, но были и другие поступки, которые ставили его в тупик. Она разговаривала с ним и шайтарский учила именно для этого. Танцевала — для себя и для него. Но продолжала относиться как к подопытному животному.
Шайтар решил для себя, что она безумна. А после признал, что и он — тоже, потому что вскоре стал с нетерпением ждать её ночных визитов.
И вот теперь, когда, казалось бы, всё закончилось, и закончилось благополучно, он притащил её к себе домой. Какое еще нужно подтверждение диагноза?
* * *— Шад, будь добр, задержись.
Командовать Шаиста Шадай умела всегда и умением этим пользовалась, поэтому изменение её статуса почти не произвело на сына впечатления: для него ничего не изменилось. Родительницей она была в его детстве, а сейчас — в куда большей степени правительницей. Отделять семейное от служебного Шад научился даже до того, как стал Эхом.
Прошедшее совещание он провёл как главнокомандующий, роль которого фактически выполнял последние годы, и лишь недавно — официально, а вот теперь явно настал черёд личного. Он не сомневался, какого именно: у их семьи сейчас имелась всего одна проблема.
— Расскажи мне, что это была за лаборатория, где держали Шахаба? И где его держали до того?
Шад ожидал других вопросов, но уточнять не стал, рассказал, что успели выяснить. Немногое, впрочем. Материалы исследований он передал Мутабару и сформированной под его руководством исследовательской группе: даже без учёта истории с Шахабом там нашлось много интересного, что могло помочь если не шайтарской науке, то хотя бы шайтарской дипломатии. Задокументированные эксперименты над заключённым на международной арене послужили такой смачной оплеухой по эльфийской физиономии — одно удовольствие.
В дипломатии Шад всегда был как эхо в высшей магии, но женитьба и совместная жизнь с послом Великой Красной Орды наложила отпечаток. Ярая, конечно, не посвящала мужа в детали службы, но они теперь куда больше времени проводили вдвоём, больше разговаривали и, конечно, взаимно просвещались.
Про оплеуху были слова как раз госпожи посла, как и про то, что эльфы после неё, как обычно, преспокойно встряхнутся и сделают вид, что это не они. Но из таких мелочей складывается жизнь, а капля точит камень.
Одну из тюрем, где держали Шахаба до лаборатории, удалось установить по некоторым характерным приметам, но она находилась на подконтрольной новому правительству территории, уже и так была найдена, описана и заняла своё место в ряду свидетельств преступлений ушастых и вскормленного ими шайтарского правительства. Да и по поводу второй появились предположения, просто проверить их было сложнее. Что поделать, брат провёл последний год один в лаборатории, других заключённых там не имелось — эльфам редко удавалось захватить живыми магов, это им с Шахабом и контузившим его шальным взрывом повезло.
— Ты уверен, что там не было ничего по-настоящему важного? — нахмурилась Шаиста.
— Если объяснишь, к чему эти вопросы, я смогу ответить точнее, — пожал плечами Шад.
— Эльфы так засуетились, словно им хвост прищемили. Исследования по использованию чужой расовой магии, конечно, перспективны, но лаборатория не успела достигнуть в этом значительного успеха, достойного таких волнений, — пояснила Шаиста. — Они исследовали что-нибудь ещё? Может, какой-то секретный проект? Неужели ничего примечательного?
— Начальница лаборатории, я говорил.
О Халлеле Безродной он доложил, но осторожно, без данного Мутабаром психологического заключения и уточнения её нынешнего местоположения, да и про связь с братом упомянул вскользь.
— Чтобы ушастые начали так бегать из-за отрезанной от корней… — проговорила мать с сомнением. — Да будь она хоть трижды гениальна, этот их… поверенный в делах не стал бы хлопотать лично. Он бы даже из-за порядочной жены, дочери или матери из приличной семьи не стал так дёргаться, убеждённый женоненавистник. Сидит, из посольства носа не высунет, боится повторить судьбу посла. А тут во Внешнем Своде круги наматывает, вежливый, улыбается, всё ко мне на аудиенцию попасть пытается… Аж тошно.
— Профессор ещё, — припомнил Шад. — Но малоизвестный, и семья слабая. А остальные тем более. Там лаборатории той… — он поморщился и махнул рукой.
— Больше никаких значимых объектов? Может, не там, но — рядом, в то же время?
— Ничего! — Мужчине осталось только развести руками. — На военную базу зашли, но эльфы оттуда успели свалить. Мы не контролируем в том районе десяток деревень, и то из-за неудобства логистики, и Фаёдунаг с его погранпереходом, там парни разведку проводят. Местные принесли слухи о минах. Но я поговорю с Когтем ещё раз.
— Посмотреть бы на эту эльфийку, — вздохнула Шаиста. — Но сейчас не до неё…
— Не буду тебя задерживать, — поднялся Шад, искренне порадовавшись подобной занятости матери.
С одной стороны, она имела полное право знать сложившуюся вокруг сына ситуацию полностью. С другой — зачем? Если она каким-то чудом проникнется обстоятельствами и подойдёт к ним с холодной головой, то тактика поведения с Шахабом не изменится. А если в ней проснётся встревоженная мать, едва обретшая сына, которого считала погибшим, и увидит в существовании эльфийки угрозу… Нет уж, лучше пусть пребывает в счастливом неведении. Что можно было — Шад делал.
Коготь, после захвата власти взявший на себя обязанности главы разведки, которые прежде выполнял в «Байтале», просьбу выслушал, повторил боевому товарищу его же собственные мысли на этот счёт, но обещал подумать и поискать.
А потом Шада в его кабинете нашёл Мутабар, причём не по переговорнику, лично, и это сразу вызвало тревогу.
Разбирали то, что наворотила Халлела, без спешки, аккуратно и тщательно. Последний раз шайтары встречались позавчера, и прогресс был ощутимым. Врач списался с орком, которого они обсуждали, орк живо заинтересовался и действительно пообещал приехать, как сможет, ориентировочно — через две недели. Если, конечно, к тому моменту еще будет нужна его помощь.
Проблема осложнялась тем, что эксперимент пошёл не так, как задумывалось. Шахаб не мог восстановить все детали, эльфийка тоже уверяла в своей забывчивости из-за удара по голове, но тут никто не сомневался: врёт и просто не желает сотрудничать. Но она не коллега, а пленница и враг, какой спрос! Мутабар уверенно заявлял, что разберутся без неё, просто это займёт некоторое время. Шад верил.
Он мог ждать прорыва и подвижек в этом вопросе, однако врач выглядел обеспокоенным и даже встревоженным.
— Что случилось? — насторожился Эхо. — Что-то с Шахабом?
— В некотором смысле, только я не понимаю, что именно.
— Поясни.
— Он перестал идти на контакт. Вдруг. Вчера еще всё было нормально, сегодня — замкнулся. Не молчит, выглядит сосредоточенным и адекватным, но уходит от всех вопросов и разговоров.
— А Холера?.. Тьфу! Ну ты понял.
— Да эту ничем не проймёшь, — отмахнулся Мутабар. — Она специалист не хуже меня. А вот с Шахабом… Не знаю, может, она его просветила, или сам догадался о двойном дне разговоров, но он явно решил отказаться от моей помощи.
— Агрессия?
— Нет, совсем нет! — к его облегчению, заверил врач. — На самом деле для паники повода нет, он не проявляет ни враждебности к окружающим, ни суицидальных наклонностей, но меня насторожил такой резкий переход. Да и ты просил держать в курсе ситуации…
— И что делать? — хмуро спросил Шад.
С кем-то другим он бы, может, провёл беседу и махнул рукой: спасение утопающих — дело рук самих утопающих, без личного желания и готовности работать никто не сможет помочь. Но речь шла о брате, и что бы ни говорил разум, перестать пытаться не получалось.
— Найди ему занятие, — посоветовал Мутабар.
— Что ты имеешь в виду?
— Насколько я успел понять, Шахаб — натура деятельная. Он хороший маг, пусть и во многом самоучка. То есть был хорошим магом, но за три года без практики любую квалификацию потеряешь… Так, не о том речь! Деятельной натуре вредно сидеть на месте. Займи его чем-нибудь. Пусть восстанавливает магию, учится, идёт заниматься чем-то полезным, причём — действительно полезным, а не придуманным для него. Мне кажется, сейчас это гораздо нужнее, чем любая другая помощь.
