Ненавижу тебя любить (СИ) - Веммер Анна
Константин поднимается, галантно целует мне руку — и быстро направляется к выходу. Сквозь прозрачные двери больницы я вижу, как высокий амбал в черном открывает перед ним дверь машины, и, едва Константин скрывается в салоне, она резво стартует с места. Открыв рот, я сижу и тупо смотрю на визитку. Ничего, кроме имени и телефона на ней нет.
Я еще не до конца осознаю смысл этого разговора. Но мне все равно страшно, будто я встретила зверя в человеческом обличье, человека, с глазами волка, с ледяной улыбкой и смертельной хваткой. Он утверждает, что хочет мне помочь, но я почему-то чувствую, как на шее затягивается удавка.
Глава шестая
Владимир
— Не лезь к Цареву! Тебе жить надоело? Это единственный на свете контракт?
— Да, единственный, — с раздражением отвечаю я. — Какого хрена я должен его отдавать непонятно кому? Что мне твой Царев сделает, под дверь насрет?
— Что он тебе сделает — не знаю, Царев не повторяется, да и Липаева так и не нашли. А Назаров всплыл по весне, когда реку чистили. А еще раньше Жилин по чистой случайности попал в автокатастрофу. А у Шишкина, который не хотел халупу свою продавать, сгорел не только дом, но и жена. Продолжать?
— Ты пытаешься меня испугать?
— Я пытаюсь воззвать к твоему разуму! — вздыхает отец. — Не лезь ты к этому отморозку, не лезь! Он тебе этот контракт запомнит и припомнит. Я не хочу ездить на твое опознание и слушать потом репортажи о заказном убийстве собственного сына.
— Я тебя услышал.
— Но не послушал. Упрямый идиот, и кого только вырастил!
— До свидания, отец.
Он еще что-то бурчит, но я уже отключаюсь, откидываюсь в кресле и устало тру глаза. На город уже опустился вечер, с двадцатого этажа офиса открываются виды на усыпанный огнями центр. Обычно это зрелище успокаивает, но сегодня только злит.
Несколько последних дней я убеждаю себя, что в моей жизни больше нет бывшей жены. Она уехала, все, ты ее напугал, можно забыть о том, что эта женщина вообще была в твоей жизни и остается лишь мягко провести через все дочь, но… проклятое «но» мешает жить.
Я раз пять за день порываюсь схватить трубку и набрать номер больницы. Правда, не знаю, что скажу. И что вообще хочу услышать. Зато знаю, что просто «хочу». Ее. Каждую минуту с тех пор, как я вышел из номера, я жалею, что не трахнул ее, что позволил себе лишь крошечную толику из фантазий. Что ушел к дочери, отключился, забыл о том, как она отвечала на поцелуй и бесконечно долгую минуту была готова дать мне все, что я пожелаю.
Я помешался на девочке с вишневыми волосами. Всерьез подумываю приказать Катерине перекраситься, а еще лучше поменять секретаршу на ту, которая не свяжет мой каменный стояк на вишневые волосы со встречей с бывшей. Если бы сейчас она вошла в кабинет, я бы трахнул ее прямо на столе, забив на сопротивляющийся желанию разум.
Это очень странно: мечтать о той, которую ненавидишь. Мазохистское удовольствие.
Из приемной вдруг доносится возмущенный голос Катерины, а затем дверь распахивается, являя бывшую. Только нечеловеческое самообладание помогает мне остаться спокойным, хотя мыслишка поднять голову к потолку и на всякий случай попросить пару контрактов с китайцами все-таки возникает. Это ведь не только на эротические фантазии работает, да?
— Владимир Борисович, я не виновата, я говорила, что нельзя…
— Все нормально. Оставь нас.
И дверь запри. Хотя если кто-то вломится в неподходящий момент — его проблемы.
Я жадно всматриваюсь в облик бывшей. Она кардинально изменила стиль: теперь ее лучшие друзья — это кеды, джинсы, футболки. Наверное, так она кажется себе более серьезной, но я уже представляю, джинсы полетят на пол, а белые кедики окажутся у меня на плечах.
Пожалуй, их можно оставить. Это даже заводит.
— Тебя уже выписали? — почти вежливо интересуюсь.
Вряд ли ее обманывает напускное дружелюбие.
— К счастью, твоими стараниями я оказалась всего лишь в кардиологии, а не в психушке. Оттуда быстро выпускают.
— Моими стараниями? То есть это я спер ребенка и усвистал черт знает куда?
— Хватит. Я пришла не ссориться.
Конечно. Ты пришла трахаться, только еще этого не знаешь.
— Я в последний раз призываю тебя решить вопрос миром. Ты имеешь право меня ненавидеть, хоть я и не знаю, за что. Имеешь право со мной развестись. Не общаться со мной. Забыть мое имя и даже блевать, если вдруг случайно коснешься, но дочь у нас общая. Ты любишь Машу, ты знаешь, что ей нужна мать, что я хорошо о ней заботилась. Давай не будем втягивать ее в нашу ненависть, давай не будем лишать ее кого-то из родителей. Увезти ее от тебя было неправильно, но и я должна с ней видеться, ты это знаешь, черт возьми, Володя!
Она не выдерживает, срывается почти на крик.
— Нет, — отрезаю я.
Вряд ли она отступится, но я нутром чувствую, что одним разговором бывшая не ограничится. Посмотрим, что рискнет предложить. Хотя идея оставлять ее рядом с Машей мне все еще не нравится. Это все равно что постоянно расковыривать заживающую рану. И удивляться: почему, мать ее, так больно и руку грозят отрезать к хуям собачьим?
— С тобой невозможно разговаривать.
— Давай не будем. Рот можно занять и более интересными вещами.
Я заигрался. Не могу остановиться, не могу перестать пожирать ее взглядом, не могу представлять картинки, одна развратнее другой. Не хочу вспоминать, как по телу разливалось удовольствие от одного прикосновения ее пальчиков к члену, но не могу, в штанах уже тесно и болтать совсем не хочется.
Правда, бывшая достает из рюкзака смартфон, что-то там недолго ищет, а затем протягивает его мне.
— Вот. Почитай, пожалуйста. Может, ты передумаешь. И видит Бог, Володя, я тебя просила, я умоляла, я пыталась с тобой говорить. Но мы словно не знакомы.
— Что это? — какой-то сине-сиреневый сайт с кучей текста, вчитываться в который нет желания и времени.
— Крупный информационно-развлекательный ресурс. На него ссылаются сотни интернет-изданий. Каждый зарегистрированный пользователь может разместить пост и, если другим пользователям он по вкусу, они выводят его в топ. Пост расходится по всей сети. Я решила, что людям будет интересна моя история. Смотри, сколько голосов. Мы с тобой в пятерке лучших постов за месяц. Пока что он написан без имен и фамилий, просто грустная история девушки, о которую вытерли ноги и у которой забрали дочь. Но можешь почитать комментарии. Тысячи людей просят назвать имя монстра, с которым эта девушка столько лет жила. Как думаешь, что обрушится на тебя, если я это имя назову? И отправлю эту статью в газеты?
— Ты меня шантажируешь?
От взгляда, которым я одаряю бывшую, иным становилось плохо. Но она только вздрагивает, но не двигается с места. Я вижу в глубине ее глаз дикий страх, она прекрасно понимает, на какую опасную дорожку ступила, но все равно упрямо идет вперед. И… это качество тоже становится сюрпризом. Приятной приправой к изысканному блюду, потому что иметь сильную девочку очень приятно.
— Я предупреждаю. Ты загоняешь меня в угол. Я прошу немногого: общения с Машей. На твоей территории, если тебе угодно. Мое отсутствие в жизни дочери меня не устраивает. И я готова драться с тобой до последней капли крови! Я пойду не только в газеты и на сайты, я продам эту историю на какой-нибудь идиотский канал с передачами для домохозяек. Я устрою тебе травлю по полной программе, я клянусь, Володя, мне терять уже нечего. А тебе — очень даже есть.
Я поднимаюсь из-за стола и направляюсь к Ксении. Шаг за шагом… медленно, неспешно, растягивая момент предвкушения.
— Вообще ход хороший. Креативный такой. С изюминкой. Даже, я бы сказал, интереснее, чем похищение. Но глупенький, очень глупенький и наивный. Крупный портал, говоришь? Как думаешь, сколько мне будет стоить то, что твой пост испарится, словно его и не было, в течение часа? Хочешь поспорить, что я это устрою? Газеты? А как считаешь, если я заплачу им за другую историю, в которой ты, опасная для окружающих, имеющая зависимости, женщина, пыталась украсть ребенка?
