Stulchik - Эротические рассказы - Подростки
Там она с размаху бросилась на кровать и протянула к Сережке руки, тот лег рядом, и она прижала его голову к своей груди. Он, было, попробовал приласкать ее внизу живота, но Светланка забрала его мягкий член в кулачок, чуть помяла — реакции не было никакой, и, чмокнув его в макушку, тихонько сказала: «Сережка, никогда не делай этого со мной по обязанности, ладно?»
Он приподнялся, благодарно погладил ее по голове и сел у нее в ногах поперек кровати. Светка немедленно сложила ему на бедра свои пяточки, и он начал ласково почесывать своды стоп, отчего она прикрыла глаза и замурлыкала. Недолго поласкавшись, подобрала ноги под себя и села.
— Сереж, а с мамой у вас… давно?
Сережке казалось, что вообще-то даже очень давно, но тут он вдруг задумался.
— Да не очень… черт, дней десять всего прошло, а кажется, вообще в другой жизни…
— А как?
— Как началось? Ну… — и он, вытянувшись вдоль кровати, закинув руки за голову, начал рассказывать.
Светка слушала его очень внимательно, забавно чуть смутившись, когда он, хитро на нее поглядывая, пересказал те эпизоды фильма, где они с Татьяной показывали свои дырочки Андрюшке с его видеокамерой, и сморщившись при упоминании о том, как тот же Андрюшка вставлял им свой колышек.
— И чего ты сморщилась? — ехидно посмотрел на нее Сережка.
— А… скорее на себя. Я вообще не очень понимаю, что я с ним связалась. Он… на голову маленький еще, и занудный — ужас. Танька уговорила… А ты что, ревнуешь? — она, засмеявшись, ухватила его за член. — Вот я тебе сейчас!
Член отреагировал вяло, и Светка убрала руку.
— А хоть бы и да, — смеясь, ответил Сережка и погладил ее между сомкнутых бедер. — Вон, есть что ревновать-то, — шутливо ущипнул ее за сосок, — очень даже!
— Ага… — Светка, довольная, хихикнула.
— А у тебя с папой как?
— Да как… все Интернет — враг молодежи… — засмеялась она. — Как дома он появился, ну я и насмотрелась-начиталась порнушки… Потом мастурбировать стала, в десять-то лет — понравилось. Ну и жалко мне его было, стиркой-готовкой-уборкой я в доме занимаюсь, так на его простынях — каждую неделю пятна, а что это за пятна, я знала. Вот и решила на свой день рождения три года назад — прыг к нему в койку, ласкала-ласкала, думала, сам не выдержит, а он заснул. Не понял просто — я и до этого часто с ним спала, по жаре так и голенькая, мы вообще друг друга не стесняемся. Ну, я его во сне, ротиком, выдоила, а он проснулся — и меня чуть не пинком с кровати. Обидно было…
Светка чуть взгрустнула и переменила позу.
— Потом он меня месяц не то что в кровать к себе не пускал — почти не разговаривал. Я на вторую неделю, со злости, себе туда, — она рукой показала на низ живота, — бутылку горлышком чуть не с размаху загнала, думала, если буду не девочкой, так уговорю. Да неудачно — кровищи было, а тут он с работы пришел, увидел, тампон мне туда загнал — и все. Ну, хоть спираль потом поставила без проблем, — она усмехнулась. — Потом он уехал в командировку сюда, и здесь его дядя Коля с тетей Лидой уработали. Приехал и в первый же вечер: «Ладно, если еще не раздумала — сегодня спим вместе». Ну и…
Сережка, сочувственно слушавший, задумчиво протянул:
— Да-а-а… мне легче было, меня мама сама… «совратила», — тут он рассмеялся. — Ну и?
— А что — «ну и»? Все правильно, как дядя Коля с тетей Лидой и говорили. С папой хорошо, но не лучше всех, — и она, хитро посмотрев на Сережку, погладила его по груди. — Или что?
— Да это-то понятно, что со мной лучше, — засмеялся Сережка. Светка шутя шлепнула его по животу, и он продолжил:
— Вы с папой что пробовали?
Дальше разговор пошел о таких технических подробностях, что на главе «Оральный секс» у Сережки уже стоял вовсю. Светка немедленно потребовала оценить ее способности в этом разделе на практике, не дожидаясь согласия, ухватила ротиком игрушку, но Сережка, пытаясь сохранять академизм, все же немного понаставлял ее. Та слушала, иногда отрываясь от колышка, и послушно делала так, как он говорил.
Но кончилось изучение предмета так, как и должно было кончиться — Сережка дернулся и, не выдержав, спустил, а смеющаяся, довольная Светка, перескочив через него на пол, опять, как на рассвете, запила лакомство минералкой из горлышка и, уперев руки в бока, грозно спросила: «А мне?»
— Иди сюда!
Уложив ее на край кровати на спину, Сережка встал перед ней на колени и закинул ее бедра себе на плечи. Остановился, рассматривая раскрытый перед его глазами розовый, терпко пахнущий, чуть несимметричный цветок… попробовал его языком на вкус, — «ох, как хорошо!», — провел вибрирующим языком по нежной коже внутри бедер и зарылся носом в эту теплую глубину, еще чуть отдающую утренней озерной свежестью.
На секунду оторвался, намочил в Светином соке палец, чуть поводив им внутри по кругу, вызвав сладкое «Ах!» где-то наверху, и очень осторожно, на одну фалангу ввел его в розовую звездочку ниже влагалища. Светка опять сказала «Ах!» и сама насадилась так, что палец провалился почти до конца, и он, водя им взад-вперед, вернул свой язык на прежнее место. Скоро поток «Ох!» и «Ах!» сверху стал сплошным, и, наконец, Светланка мелко затряслась, выгнулась, сжала его голову бедрами и расслабилась.
Он переложил ее ноги на кровать и прилег рядом, опершись на руку и гладя ее по голове, а Света, немного погодя открыв глаза, вдруг взяла его пальцы, один из которых только что был в ее попе, и, глядя прямо на него, тщательно облизала.
Сережка, улыбаясь, сказал: «Фу!». Впрочем, на самом деле противно ему почему-то не было, и он, наклонившись, чмокнул Свету в губы.
— Вот тебе и «фу»… — задумчиво сказала она. — Сереж… ты знаешь, мне у тебя почему-то ничего не противно… Как там… «ноги мыть и воду пить», да? Так я готова…
Она погладила его рукой по щеке. Сережка, переполненный нежностью, склонился к ней, и они первый раз по-настоящему поцеловались.
Разъединившись, посмотрели друг на друга. В глазах у Светы опять стояли слезы, и Сережка хотел было собрать их, уже привычно, языком, но она сама вытерла их рукой.
— Сереж… ты меня в попу… хочешь? Я так не пробовала… говорят, приятно…
Сережка чуть помолчал. Посерьезнел:
— Свет. Сама захочешь — будет. Сама! Поняла? — и опять погладил ее по голове, улыбнулся: — А мне, в общем-то, и этой твоей дырочки, — он запустил пальцы ей во влагалище и чуть повертел ими там, — вполне хватает. Тесненькая, сладенькая… — и он прижал Светку к себе. — Ах ты моя хорошая… а у тебя ведь еще и ротик есть, не хуже… а даже если бы в тебе и вовсе дырочек не было, все равно — моя… моя… Моя!!!
Он чуть не раздавил Светку в объятиях, а она только довольно пискнула и потерлась носом где-то у него за ухом.